— Ты шутишь?

— Я серьезно, могу выслать тебе снимки с узи!

— От кого?

— Что от кого?

— Не притворяйся, что не поняла, — я со злости не замечаю, как набираю скорость.

Притормаживаю, съезжаю на обочину, останавливаюсь, вдыхаю полной грудью.

— Если даже ты беременна, то это не мой ребенок.

— Как ты можешь сомневаться во мне?

— А почему я должен быть уверен в тебе?

— В смысле почему? Я тебя люблю!

— Более умного ничего не могла придумать, чем забеременеть?

— Клянусь, я говорю правду и это твой ребенок. Я ни с кем не спала, кроме тебя.

— Мы предохранялись, ты не можешь быть беременна! Не от меня точно, — прикуриваю сигарету. Стерва. Уверен же точно, что не беременна. Не может быть, точно не от меня.

— Это твой ребенок, твой! Ты не можешь бросить меня беременную!

— Не могу? — грудь распирает тяжестью, будто придавило бетонной плитой, — рожай!

— Рожать? — теперь голос растерянный, смешно.

— Да, рожай, — затягиваюсь глубоко, до головокружения, — ты же беременная?

— Беременная…

— Вот и славно умничка, рожаем ребенка! Надеюсь на его здоровье не повлияли твои новогодние пьянки и гулянки!

— Я не пила..

— Конечно, я в курсе. Я в курсе всего, что там творилось в мое отсутствие! Ты не курила не пила, знала ведь, что беременна.

— Да, — делает долгую паузу, я слышу в динамике ее шумное дыхание, — я думала все таки ты приедешь на Новый год, сделаешь сюрприз и я скажу за беременность. Я как узнала не пила, не курила.

— Умница! — великая лгунья, потому что я в курсе всего, что она пила и сколько в новогоднюю ночь, — теперь как послушная девочка, собираешь свои шмотки и проваливаешь, поняла?

— А ребенок? — говорит дрожащим голосом.

— Он еще не родился, как только родится я позабочусь о нем. Но тебя, чтобы не было в моей квартире, сегодня же! Надеюсь ты услышала все! И звонить мне не надо, я скоро приду.

Отключаюсь. Завожу двигатель и еду к Алене, напрочь забыв о том, что должен заехать в магазин.

Сука.

Все нервы вытрепала. Беременная она!?

Ха! Мыльных опер насмотрелась.

Интересно, если беременна, можно ли сейчас сделать тест ДНК, для установления отцовства или все это делается после родов? Я не могу быть отцом этого ребенка, я в нее никогда не кончал. Без презервативов не спал с ней, никогда! Но презервативы не 100 % гарантия предохранения, так? Черт возьми. У меня будет ребенок? От нее? С трудом верится. Которая превратила в бордель мою квартиру, стоило мне уехать. Позвала всех своих друзей и тусила там несколько дней, не просыхая. Та, которая носит моего ребенка!

Пиздец.

Она получается изменяла мне? Когда и с кем? Я должен все выяснить, вылететь немедленно в Париж.

Блядь, я же не могу быть подлецом. Если она беременная на самом деле, я должен женится на ней?

Я в замешательстве, хоть умом и понимаю, что ничего такого быть не может, но все таки…

За своими мыслями не замечаю, как въезжаю во двор, где живет Алена. На автомате, автомобиль сам сворачивает на ее улицу, в ее двор. Паркую машину, и бегом поднимаюсь на ее этаж.

Алена встречает меня в прихожей, вся такая домашняя, в теплых домашних лосинах и футболке. Обнимаю ее.

— Ты холодный с улицы, — она отстраняется, — куртку хотя бы сними, — говорит и помогает.

— Алена, — сразу ныряю в ее теплые объятия, как только снимаю ботинки и куртку, — я так соскучился, будто вечность тебя не видел, — моя девочка крепко меня обнимает и на душе сразу становится так тепло и уютно, будто нет никаких проблем.

— Ты замерз? Очень холодный.

— Согреешь? — говорю и впиваюсь в любимые искусанные ночью губы.

— Я покормлю тебя, ты вроде говорил, что голодный, — тянет меня за руку на кухню, откуда пахнет вкусно.

— Я очень голодный, — обнимаю ее сзади, целую шею, пока она накладывает в тарелку спагетти.

— Я не умею готовить.

— Судя по вкусному запаху, очень даже умеешь.

— Я старалась, — сверху накладывает подливу, — подлива с сосисками, что было дома, то и приготовила.

— Умница.

— Садись, — вскрикивает, когда кусаю мочку уха, — Герман! Я чуть тарелку не уронила.

— Со мной покушаешь?

— Нет, аппетита нет.

— Почему? Ммм, очень вкусно.

— Правда?

— Да. Садись со мной покушай, — тяну ее за локоть и сажаю к себе на колени, — мне тебя покормить?

— Герман.

— Открывай ротик, — подношу вилку и моя девочка открывает рот.

— Ладно все, — выставляет руку вперед, когда я подношу второй раз вилку с намотанными спагетти, — я наложу себе.

— Что случилось? Ты бледная? — спрашиваю, когда садится рядом с полной тарелкой.

— Покушаем скажу.

— А сейчас нельзя?

— Нельзя, — почему то краснеет, — просто ешь. Я сегодня прогуляла работу. Из-за тебя.

— Я тебе разрешаю, — улыбаюсь, — и завтра и послезавтра прогулять.

— Правда? По какой причине?

— Правда. Потом узнаешь, — подмигиваю.

— Тогда я спокойно могу съездить к родителям, на старый новый год.

— Я с тобой поеду.

— Это невозможно.

— И почему же? Я тебя не хочу никуда отпускать.

— Я вернусь сразу же, четырнадцатого, я мотаю голову из стороны в сторону.

— Я с тобой хочу.

— Они тебя уже видели.

— Помню.

— Ты для них таксист.

— Таксист? — чуть не давлюсь и Алена заметив, протягивает мне стакан с соком, смеется.

— Сам виноват. Никто не просил приезжать.

— Я? А кто уехал и не возвращался, аа?

— Я сказала, больше не буду так делать.

— Я все равно с тобой поеду. Скажешь мой парень.

— Мой парень? — теперь давится она.

— Ты моя женщина, запомни.

— Твоя? — краснеет до невозможности.

— И скрывать наши отношения я не намерен. Скажем сразу, кем я являюсь.

— Таксистом, — смеется и мне чертовски нравится ее смех, я прямо заряжаюсь от нее, напрочь забываю о том, что кто-то там в Европе беременный от меня. Но стоило Алене сказать, что она едет к родителям, как я понял для себя, что без нее не хочу оставаться. Не сейчас. И никогда. Я просто сдохну без нее, как пару дней назад подыхал в ее квартире, ходил и тупо нюхал ее вещи, чтобы окончательно не свехнутся.

— Твоим парнем, — она делает серьезное лицо, пьет сок, — ты же моя?

— Твоя, — после ее ответа, который она озвучивает сразу, ни секунды не думая, я загораюсь, как звезда, тяну ее к себе на колени, — а ты мой?

— Только твой! — поднимаю ее на руки и несу в спальню, несмотря на ее сопротивления.

— Что ты собираешься делать?

— Хочу тебя.

— Я не могу..

— Почему? Только не говори, что не хочешь, — ложу на кровать, нависая сверху, зацеловываю любимое личико. В ответ она зарывает пальцы в мои волосы, но оттягивает назад.

— У меня месячные.

— Ну и что? У нас есть душ, — она расширяет зрачки и ошарашенно смотрит на меня.

— У меня месячные Герман. Ты знаешь что это такое?

— Нет, — смеюсь, — откуда мне знать такие вещи? — целую пухлые губы и одной рукой пролезаю под футболку, к любимым твердым полушариям, которые сейчас в свободном доступе, без лифчика. Засовываю голову под футболку и хватаю ртом сосок. Алена стонет и выгибается подо мной.

— Прекрати, — говорит сорванным дыханием, — я не буду этим заниматься во время месячных.

— Это не проблема, я же говорил, — вскрикивает, когда кусаю за сосок, нежно и ласково тяну губами.

— Боже!!!

— Сладкая моя, хочу всегда слышать твои стоны.

— Герман! Остановись, нельзя при месячных.

— Кто сказал?

— Герман..

— Алена, пожалуйста, просто поцелуй меня, — снимаю с нее футболку, — я пиздец, как хочу тебя.

— Тогда…аххх… Боже….только один раз, хорошо?

— Целуй.

После офигенного секса, я вырубаюсь.

АЛЁНА

— Алена, — Герман садится на кровать, протирает глаза смотрит, как я несусь по комнате туда-сюда, и бужу его, — что случилось? — так смешно смотреть на него сонного ничего не понимающего, а меня атаковала утренняя паника.