Артур с трудом оторвал взгляд от гигантской отвертки. Таежный лес был уже рядом. Сосны опутали корнями красную ручку, елки били лапами по кровавому наконечнику, березы ветвями хватали отвертку посередине, сжимали ее с такой силой, что металл темнел. Великий лес наступал. Здесь были тысячи деревьев, собравшихся вокруг хилого деревца жизни Артура. Корни тайги неумолимо оплетали отвертку, пока наконец она не исчезла, навеки погребенная. Артур понял, что ее больше нет. И страха тоже нет. Прошлое осталось в прошлом и потеряло власть над ним.

Тайга прогнала страх из его сердца, чтобы вернуть Артура к жизни. Березы склонились к его колючке, тряхнули головами. Листья посыпались на сухое дерево и повисли, зеленые и сочные, словно всегда росли там. Елки протянули свои лапы и вместо острых шипов на ветвях оказались мягкие иглы, по которым Артур мог ступать, не поранившись. Сосны же, как самые древние и мудрые из всех, видевшие закаты и восходы миллионы раз, взяли его дерево за изломанные корни и крепко оплели их своими мощными корнями. Артур почувствовал, что его дерево уже не болтается в пустоте, а застыло на одном месте, как если бы вросло глубоко в землю. Вокруг него был сплошной лес, над головой развевалась нежно-желтая лента, а дерево его жизни, питаемое соком великих сосен тайги, ожило. Из засохшей коряги оно стало плотным стволом с крепкими ветвями. Все такое же маленькое по сравнению с древними деревьями, оно обрело собственную силу. И хвойное, и лиственное одновременно, каких не бывает в природе, дерево его жизни больше не было одиноко.

Артур чирикнул. Он подпрыгнул, расправил крылья, юркнул в гнездо. Здесь пахло Эммой. Он выглянул из своего убежища. Тайга шелестела. Теперь он знал, что отныне она не исчезнет, больше не будет пустоты и одиночества. Его мир наполнился до краев, и вот пришло время для самого Артура: он выпрыгнул из гнезда, перелетел на ближайшую березу, потом на елку. Он порхал по ветвям, взбирался к желтой ленте, и когда он добрался до вершины самой высокой сосны, то огляделся. Вся его вселенная теперь была покрыта зелеными кронами, которым не было конца. Артур запел громко и мелодично, благодаря тайгу, благодаря саму жизнь.

С последней нотой своей песни, Артур открыл глаза в инвалидном кресле. Леда спала, прислонившись спиной к дереву. Артур видел все так же отчетливо, как видел мир тридцать лет назад, пока тьма не сгустилась над его разумом. Слабыми руками от потрогал теплый плед. Ему хватило сил пошевелить пальцами ног, покачать головой, проверяя мышцы шеи. Он поднял глаза к небу и улыбнулся. Теперь он наконец вернулся к реальности, перед ним был Новый мир, и мысль о том, что прошлое не властно над ним и он начинает новую жизнь, сделала его несказанно счастливым.

Четверка стояла рядом с Главнокомандующим и генералами, но ей хотелось тишины и покоя. Перед мысленным взором проносились воспоминания об Ай Пи, и, несмотря на самоконтроль, которым гордились все андроиды, она не могла думать ни о чем другом. Четверка заставила себя надеть новую военную форму, пошитую специально для нее, и выполнить то, что приказал ей Титов. Час назад поезд прибыл на станцию в соседнем военном городке. Груз, присланный из Китая, добирался до Мирного пешком по асфальтированному шоссе вдоль леса. Четверка еще не знала, как выглядит новая поставка, ей передали только десять тысяч личных номеров андроидов, и она обработала технические спецификации присланных машин, готовых пополнить российскую армию. Генерал Ли встал возле нее.

— Тебе понравится, — авторитетно заявил он.

— Понравится что? — не поняла Четверка.

— Твои новые подопечные: уникальная разработка.

На секунду Четверка подумала, что из Пекина прибыл целый поезд очеловеченных андроидов. Это была ее мечта. Если так, значит, Ай Пи погибла не напрасно. Мир меняется к лучшему, и он стоит того, чтобы отдать за него жизнь.

Все жители Мирного собирались на площади перед главным блоком.

Опираясь на нового андроида шестой серии, приставленного к нему вместо Ай Пи, Сибиряк вышел на улицу. Он выглядел усталым и разбитым, яркие синяки вокруг глаз давали понять, что он не спал всю ночь. Четверка считала его мимику. Так же, как и она, Сибиряк оплакивал Ай Пи. По-своему, по-человечески, со слезами. Четверка знала, что человеку, даже сильному, нужно дать выход эмоциям, чтобы те не разрушили его изнутри. Она лишь надеялась, что после бессонной ночи Сибиряку стало чуть легче и его боль немного ослабла.

— Идем, — позвал ее генерал Ли.

Четверка последовала за ним и Главнокомандующим на импровизированный помост. Его соорудили ночью специально для Титова, чтобы тот мог сказать речь, стоя на возвышении перед собравшимися войсками.

Она поднялась по ступеням, встала по левую руку от Титова. По правую встал генерал Ли. Четверке хотелось спросить его, что именно тот узнал о смерти своего сына, но сейчас было неподходящее время. К тому же, после того, что случилось с Ай Пи, Четверку почти не волновали другие дела. С помоста она наблюдала, как на площади выстраиваются войска. Здесь были и медицинские службы, оставшиеся в городе лечить раненых. Андроиды разбились на группы и встали квадратами отдельно от людей. Теперь вся площадь казалась разделенной на ровные сектора. Ей было приятно смотреть на упорядоченные линии военных, стоящих бок о бок с оружием на плече. Была в этом особенная гармония, которой так не хватало в мире случайностей.

— Четверка, — обернулся к ней Титов. — Сейчас ты увидишь, кем будешь руководить с нынешнего дня. Команда Никки перепрошьет тебя и подключит ко всем необходимым программам.

Четверка кивнула. Она ощутила себя куклой, которую решили переодеть и перекрасить лицо по желанию хозяйки. А куклу забыли спросить. Или Четверка сама забылась? Очеловечившись, она возомнила себя равной людям, но почти никто в этом мире не разделял ее заблуждения. Для людей она была не более, чем сверхэффективной машиной, удачно засбоившей, редкой, ценной, но все же ни на шаг не приближенной к понятию «человек».

Строй замер. Замер и Титов, ожидая. Он посмотрел на монитор наручного браслета — многотысячная колонна вошла в город.

Раздался топот, под ногами новой армии содрогалась земля. Сначала Сибиряк испугался, что началось новое землетрясение. Он посмотрел на Леду: та напряженно прислушивалась.

— Это они, — сказал Антон, стоявший рядом с племянником.

Титов поискал глазами Ингрид. Сосредоточенная на своих мыслях, она стояла вместе с командой из лаборатории. В пожаре они потеряли двоих, и лица ее коллег были уставшими и бледными. Поймав взгляд Виктора, Ингрид приподняла уголки губ в грустной улыбке. Они были далеко друг от друга, но даже с большого расстояния чувствовали себя так, будто стоят рядом.

Когда Титову сообщили о пожаре в подземном городе, он испугался, что может потерять Ингрид навсегда. Мир, который он для себя создал, пошатнулся. В тот день он осознал, что какой бы властью ни обладал, судьба всегда будет сильнее него. И теперь, когда они с Ингрид смотрели друг на друга — она из-за спин военных, он со своего помоста — они понимали, как бесценен этот миг. Они оба живы, но ведь это не продлится вечно.

Топот приближался, четкий, размеренный. Два десятка тысяч ног переступали в унисон, не сбиваясь с ритма, и земля тряслась. Казалось, даже деревья с ужасом глядят на приближающуюся армию. Четверка, стоявшая на помосте, невольно покачнулась. Она все поняла, как только увидела их.

Ай Пи погибла зря.

Перед помостом, на котором стояли Титов, генерал Ли и Четверка, выстраивались в шеренгу десять тысяч новых андроидов. «Ящеры», как окрестила их Ингрид, железные боевые машины с круглыми красными глазами, длинными когтями и острыми конусами вдоль позвоночника. Они были огромны и загородили собой отступившие от них шеренги андроидов предыдущих серий. Их лица и тела без биосинтетической кожи отливали черным на солнце, будто поглощали свет, который посмел на них пролиться. Четверка в ужасе смотрела на нижнюю часть их лица. Вместо рта — стальная заплатка.