В нескольких километрах от Якутска они свернули к реке Лене. Полноводная, быстрая, разросшаяся до невероятных размеров, она была закована в высокие бетонные заграждения. По берегам выстроились в ряд башенки гидрологических станций. Пока что маячки горели зеленым, но стоило воде выйти из берегов или пробить заграждение, тут же включалась сирена, разносившая отчаянный вопль по всей округе. Маячки предупреждали ближайшие населенные пункты об опасности. Через несколько часов на место прибывали бригады гидрологов, и отводные каналы, прорытые тяжелой техникой, уводили воду в лес, от чего Лена стала похожа на растрепавшуюся метелку с короткими, но частыми прутиками, уходящими вглубь тайги.

Бортовой компьютер сверялся с данными спутников о местах стычек полиции с городскими жителями. Но внутри бронемобиля было так спокойно, что Сибиряк наконец почувствовал себя уверенно. «Скорпион» едва заметно покачивался на высокой подвеске, огромные колеса переваливались через дорожные ямы. За толстым стеклом прямоугольного окошка плыли дома. Сибиряк помнил Якутск, который видел единственный раз тридцать лет назад, когда спецслужбы США везли его из поселения в аэропорт, чтобы потом переправить в Нью-Йорк. Но теперь все здания были кипенно-белыми — светоотражающая краска. Считалось, что такие меры приостановят глобальное потепление, предотвратят нагрев зданий и воздух в городах станет прохладнее. Мера отсрочила катастрофу на месяц, или на два. Всего лишь… Тогда люди поняли, что проиграли. Ни одна инициатива не могла остановить неизбежное.

Мимо бронированной машины по свободным полосам двигались электрокары: двухместные и семейные. Самые отчаянные ехали по одиночке, но большинство шли караванами.

— Едут на север. — Капитан Носов смотрел в окно. — К порту в селе Найба. Оттуда выходят теплоходы в море Лаптевых, а потом кто куда. В аэропорт не попасть, теперь они пробуют по морю. До Найбы больше тысячи километров, там шоссе нет, одни грунтовые дороги, а кругом горы и горные реки без переправы.

Генерал-майор обернулся.

— Гражданских сопровождают наши дроны. Если что-то случится, они вызывают спасательные вертолеты. С людьми все будет в порядке.

Носов пожал плечами.

— В порядке уже не будет… Или будет? — он задорно улыбнулся Сибиряку. — Сегодня в Мирный паек привезли. Шикарный: картриджи овощей и фруктов, ешь не хочу. А еще кондитерские картриджи, они печатают мороженое.

«Скорпион» перевалил через особенно большую яму в дорожном полотне. В заднем отсеке что-то загремело, датчики на мониторах загорелись красным, но потом снова стали синими.

— Ничего себе паек, — удивился Сибиряк. — Сейчас продуктовых картриджей не достать.

— Здесь повсюду военные базы, поэтому нам поставляют лучшие картриджи со всей страны, — ответил Макаров.

— Режимный город? — спросил Сибиряк.

— Берите выше, Сибиряк: режимная Республика.

Сибиряк посмотрел в окно. Они были уже далеко от Якутска, и по трассе шли в основном военные машины.

— Здесь все расчерчено новыми дорогами. В Республику присылают много военных, потому кормят хорошо. Нам предстоит строить Новый мир, и начинать надо с приятных бонусов, — на полном серьезе рассуждал Носов.

Сибиряк задумался. Он так и не понял, куда и зачем его везут. С ним хорошо обращались, были вежливы, отвечали почти на все его вопросы. Но что именно от него хотят? Возможно, они узнали об экспериментах с его кровью, тогда его ждут очередные исследования, попытка создать «вакцину от старости». Об открытии доктора Робертса уже много лет ничего не было слышно. С тех пор, как Сибиряк покинул Институт Карпентера, разговоры о вакцине, созданной из его крови, совершенно прекратились.

Но ему давали слишком много информации для человека, которому суждено стать подопытным кроликом на российской военной базе, и это означало только одно — Республику он уже не покинет.

Дорога стала ровнее. Тяжелый бронемобиль двигался плавно, словно летел по воздуху. Над ними в небе прожужжали три военных дрона. Сибиряк смотрел в лобовое стекло — дорога тянулась за горизонт, ровная, черная, недавно уложенная. Вокруг густой лес, опоры ЛЭП и вышки наблюдательных постов. У подножия вышек ходили андроиды, а на парковках заряжались боевые машины. Сибиряку показалось, что в лесу что-то происходит, и он оказался прав. Справа от дороги валили деревья: гигантские исполины со скрежетом падали на землю. Впервые с тех пор, как Сибиряк вернулся домой, у него заныло сердце.

Хрупкая нить связывала его с родными просторами. Кем он был все эти годы? Кем он был, вдали от дома? Никем, комком глины, заготовкой, которая обретает форму и содержание лишь в том месте, которому принадлежит. А его место было здесь.

Вилюйский тракт остался позади, Сибиряк замечал все больше строительной техники. Теперь мимо них проезжали грузовики и самосвалы, наполненные рыже-коричневой землей. Их бронемобиль обогнал вереницу автобусов.

— Работнички едут, — отметил Носов.

— Красавцы. Что бы мы без них делали, — кивнул Макаров.

— Красавицы, товарищ генерал-майор. Это же вроде как женщины.

Сибиряк посмотрел на автобусы с андроидами шестой серии, которые сидели на своих местах, уставившись пустым взглядом впереди себя.

Сибиряк снова подумал о Четверке. Как она там? Да и где она сейчас?

— Куда их везут? — спросил он.

Генерал-майор повернулся к Сибиряку.

— На работы. Тут везде стройка. Гражданские разбегаются кто куда, а военных не хватает на все задачи в регионе. Китай в помощь — поставляет десятки тысяч андроидов. Новенькие, с завода, блестят.

Лесополоса ненадолго прервалась. На вырубке стояли башенные краны. По воздуху плыли бетонные блоки, закрепленные на толстых канатах. Грузовая тележка с крюком укладывала их на огромные сваи, вбитые глубоко в землю. Повсюду люди и андроиды. Различить их с такого расстояния было трудно, хотя униформа андроидов была серой, а у военных — зеленой. Вот и вся разница. Люди и умные машины вместе, на подхвате друг у друга.

Сибиряк смотрел на вековые сосны, лежащие на земле. Пока остальной мир трясся над каждым деревом, здесь вовсю процветали лесоповалы. И что самое странное, остальной мир погибал, а здесь строилась новая жизнь. Здесь создавался Новый мир.

Масштаб. Этого слова было достаточно, чтобы описать происходящее. Человек хозяйничал в тайге и все только начиналось. По вбитым сваям, по бетонным блокам уже угадывался общий замысел: вскоре тысячи километров необитаемой тайги населят миллионы людей. И пока кто-то ищет спасения, бессмысленно перемещаясь по планете, в Республике Саха заняты куда более важным делом.

Сибиряка охватило двойственное чувство, от которого его бросило в жар, но лицо просияло улыбкой. На одной чаше весов лежала тайга: спокойная, нетронутая. Девственный лес, что существовал, кажется, от самого начала времен. Такой Сибиряк знал тайгу, такой ее любил. Но в то же время он видел, что происходит вокруг. Страх, смерть, паника, неопределенность — вот данность, в которой теперь выживало человечество. И он осознавал, что все идет правильно: тайга принесет себя в жертву ради того, чтобы эти земли стали для людей новым домом. Сибиряку было трудно. Выбирать между сердцем и разумом всегда труднее, чем кажется.

***

Оставшуюся часть пути они ехали также мимо лесов и строек. Дорога до Мирного была долгой, и солнце короткого северного дня уже садилось за горизонт. Исполинские стволы сосен и размашистые шапки хвойной кроны озарились розовым светом заката. На ветру низкий молодняк лиственных деревьев помахивал оголенными ветвями. К основной трассе стягивались дороги поменьше, они вливались в нее, словно притоки в широкую реку. Справа и слева из леса выезжали форвардеры с бревнами в кузовах. Закрепленные тросами, ровно сложенные стволы с десятками колец на срезе двигались в сторону Мирного.

У пропускного пункта «Скорпион» сбавил скорость, на экране монитора высветился Vin-номер. Машина обменялась данными с компьютером на заставе, но шлагбаум не открывался. Они остановились. Из подлокотника переднего сиденья выдвинулась камера, синий луч сканера прошелся по лицам Сибиряка и Носова, потом и по лицу Макарова. Сверившись с протоколом, система пропускного контроля наконец разрешила въезд.