— Дочка, помнишь, что я тебе говорил перед отправлением? Про момент, когда тебе придется принять важное и неизбежное решение! Считай, момент тот вот сейчас и настал!

Разведчик говорил размеренно, стараясь не спровоцировать своих соратников, одновременно не спуская взгляда с распростертого на земле, но продолжавшего даже несмотря на свою неподвижность, быть крайне опасным, врага.

Глаза ее вначале округлились, но потом черты лица девушки отвердели и преисполнились решимостью. После короткого колебания, длившегося краткое мгновения, девушка приняла окончательное решение, прищурила глаз и спустила курок. «Люгер» в ее руках — тот самый, что принадлежал Дикарю и был передан Европе настоящей Авророй, хлопнул глушителем, и голова имитатора откинулась назад, разбросав неопрятно выглядевшие мозги по растительности росшей на кочках позади него. Тело конвульсивно дернулось и принялось сучить ногами, гоняя пятками воду в мутной, подкрашенной алым, луже.

Разведчик с четким щелчком поставил оружие на предохранитель и демонстративно вернул «вальтер» в кобуру. Австриец за спиной девушки тоже, наконец, расслабился и опустил ствол автоматической винтовки.

— В голову-то зачем⁈ Допросить же могли еще!

Европа, сверкнув зубами сквозь полубезумную улыбку, ничего не ответила. Высокая грудь девушки вздымалась, она глубоко и часто задышала. Разведчик приблизился к ней и плавно — почти ласково, положил руку поверх ствола пистолета, который та продолжала держать на вытянутой руке, поставил его на предохранитель, так же как недавно поступил с собственным оружием, и помог девушке вернуть оружие в чехол.

— Первый раз всегда так! Ничего, дочка, ничего! Ты подыши, подыши поглубже, и оно отпустит!

Плечи девушки затряслись от беззвучных рыданий.

— Я…я…я ее…его убила⁉ Что это, твою мать, такое⁈ Кто это⁈

Осознав, что Еву начинает накрывать запоздалой истерикой, охотник отцепил от пояса флягу с живчиком, с силой вложил ее в судорожно сжатые пальцы девушки и практически силком заставил ее сделать пару глотков. Горлышко несколько раз ударилось о зубы, потом универсальное лекарственное средство Улья с бульканьем потекло в горло. Спустя мгновение она закашлялась, выдохнула на весь объем легких и следом резко успокоилась, задышав ровнее. Поняв, что с этим делом он разобрался, Лунь ободряюще похлопал ее по плечу.

— Мимик то. Прикинулся нимфой. Хотел нас, видать, в ловушку какую нито завести. Или еще что похуже.

— Мимик?

Вопрос озвучил подошедший ближе Бисмарк.

— Ага. Перевертыш. Аврора — настоящая Аврора, мне про них рассказывала. Копируют внешность и голос кого-то. Если бы я сам нимфу лично не знал, да не побегал с ней по кластерам, ни за что бы обманку не распознал. Но по мелким приметкам допер: Аврора, когда над чем-то задумывалась, кончик косы в руках теребила. А этот гаденыш левый указательный палец большим тер. И запах у него другой совсем. Да и вообще, вел себя подозрительно. Я сразу неладное почувствовал.

Разведчик приблизился к распростертому и все еще мелко подрагивающему телу неизвестного мужчины, с обезображенным попаданием пистолетной пули лицом, со смертью вернувшего себе свой истинный облик, пнул легонько его по голени.

— Жаль только допросить не успели! Не узнаем теперь кто таков и чего он замыслил. А главное — кто его сюда отправил!

Увидев вновь дрогнувшие плечи Европы, он примирительно щелкнул языком и сделал заключение.

— Ну, на нет и суда нет, не судьба видно. Давайте обшмонаем лиходея и будем думать, как нам из этого переплета выбраться. А то неясно, куда этот уродец нас завел и как отсюда теперь выходить будем!

Еще несколько часов блужданий по промозглым, сырым низинам дали весьма неожиданный результат. Как оказалось, мимик им не врал. По крайней мере не насчет рыболовно-охотничьей базы. Поиски в густом тумане точки, о местоположении которой никто из них не имел не малейшего представления, были сродни поискам иглы в стоге сена. В полной темноте. На ощупь. Без рук. То, что им удалось не пройти мимо нее иначе как каким-то чудом назвать не получится.

Но удача все же не отвернулась от их маленького отряда, и Лунь, ведомый каким-то сверхъестественным чутьем, вывел-таки их к деревянным мосткам, ведущим к причалу с одной стороны и модным коттеджам и жилым вагончикам попроще с другой. К тому моменту троица промокла практически до нитки, оголодала и продрогла до зубовного перестука. Не спасли их даже предусмотрительно взятые в дорогу дождевики — влаги вокруг было столько, что в какой-то момент синтетическая ткать балахонов начала ее пропускать и одежда постепенно пропиталась водой. Благо хоть в пойме заливного луга, где они блуждали с того момента, как окончательно оставили позади стаб с элеватором и труп мимика, концентрация зараженных резко снизилась. Тут лишь кое-где обретались слабенькие пустыши и ползуны, которые зачастую даже не реагировали на них, продолжая тупить в своем анабиозе — то ли принимали за собратьев по несчастью, то ли настолько ослабели и замерзли, что утратили всякий интерес к окружению. Кто их поймет. Но разведчик про себя мог лишь порадоваться такому подарку судьбы — в нынешнем состоянии группе было бы очень сложно противостоять серьезным тварям. Схватка с мимиком подорвала силы разведчика, а дары Евы и Бисмарка были не особенно полезны в бою против тварей. Австрийцу, как выяснилось, достался дар, который позволял на несколько секунд нарушить работу вестибулярного аппарата любого живого существа, к кому он прикасался. Эта способность потенциально могла бы на короткое время вывести из строя даже элитника. Но проблема была в том, что последнее, что разведчику бы хотелось на себе испытать — это очутиться с элитой в зоне клинча.

В любом случае, их продрогшей и измотанной компании отдых сейчас необходим как воздух. Иначе, еще несколько часов таких блужданий по абсолютно незнакомой местности наудачу — и их можно будет брать голыми руками. Поэтому, как только из молочной мути вездесущего тумана внезапно возникла крашеная синей краской стенка жилого вагончика, которые так любят завозить компании промышленно-добывающего толка во всякие труднодоступные места ударного труда различных вахотовиков — от нефтяников до лесозаготовщиков, и ранее явно использовался в качестве бюджетного ночлега рыбаками, Лунь дал команду на вскрытие и проникновение, а сам отправился на осмотр территории. За те десять минут, что девушка мучилась с замком, пытаясь его вскрыть с помощью своего дара телекинеза, разведчик устранил совсем сомлевшего местного пустыша, ютившегося под крышей дровяного сарая, а также обнаружил еще пять похожих жилых вагончиков. Вернее будет сказать — жилых потенциально, сейчас они смотрели на него темными провалами окон и не демонстрировали никаких признаков жизни. Похоже, загрузка этой местности в Стикс случилась совсем не в разгар сезона — абсолютно всё жилье было аккуратно заперто, а единственная альтернативно-живая душа, упокоенная им чуть ранее, судя по ее одежде и внешнему виду, являлась в прошлом смотрителем этой самой турбазы.

Подавляя в теле навалившиеся от переохлаждения дрожь и слабость, Лунь некоторое время наблюдал из-за угла за темными силуэтами коттеджей, пытаясь уловить звуки пребывания тут опасных зараженных. Но туман и подступающие сумерки погрузили местность в абсолютную тишину — все вокруг словно замерло и остановилось. Даже вездесущие птахи не подавали голосов из зарослей. Лишь срывавшиеся время от времени с ветвей деревьев и кустов тяжелые капли влаги звучно щелкали по древесине досчатых мостков и широким листьям лопухов, в изобилии росших в прибрежной полосе.

Набравшись смелости и больше не имея ни желания, ни возможности выжидать, разведчик направился к трем двухэтажным коттеджам и более скромному домику смотрителя. Водя стволом карабина из стороны в сторону, кроя самые опасные направления, Лунь прошелся вдоль стены одного из коттеджей, заглянул вовнутрь здания, убедившись, что там пусто. Сумрак и бликующая поверхность стекла скрывали большую часть деталей, но даже того, что он смог разглядеть, хватило понять, что внутри, скорее всего, никого нет — помещение выглядело нежилым и аккуратно прибранным.