Хочется совершить всё что угодно, чтобы страдания рядом стоящего человека прекратились.

Я медленно подошёл к Виктории и положил руку ей на голову. Она стала плакать ещё громче. Начал гладить шелковистые волосы, представляя, что глажу котёнка. Впрочем, это не было далеко от правды — в какой-то момент её плачь стал походить на мурчание. И тогда я понял, что Амосова — просто беззащитный ребёнок, который не может справиться с собственными чувствами и эмоциями.

Стало жалко её. Хотя и понимал, что, по сути, ничем ей сейчас не могу помочь. Могу лишь уберечь самого себя от её необдуманных поступков. Только и всего.

— Тебе так мало лет, но убиваешься из-за всякой ерунды, — невольно перейдя в свой любимый режим деда, произнёс я.

Виктория ничего не ответила, но плачь её постепенно сошёл на нет.

— Между нами ничего не может быть. Я теперь женат на другой. А так как человек честный, то нарушать обещания, данные Екатерине, ни за что не буду. Ты же меня понимаешь? — говорил таким медитативным голосом, что аж самого в сон потянуло. Но, это возымело свой эффект.

— Понимаю… — ответила Виктория и повернулась ко мне. Лицо — краснющее, мокрое, тушь — нелепо размазана возле глаз.

— Значит… ты не будешь портить наши отношения? Пожалуйста. Я буду очень несчастлив, если это случится.

Амосова ничего не ответила, а лишь вытерла рукавом лицо.

— Если что случится, обращайся ко мне. Всегда помогу, — попытался улыбнуться, но, кажется, вместо этого вышло что-то нелепое. — Хорошо?

— Угу, — промычала Виктория и двинулась к двери, но я уже не стал её останавливать. Полоска света разрослась до светящегося прямоугольника, а потом снова стала полоской. В каморке я остался один.

— Мда, дела…

Просидел в тишине ещё некоторое время, а потом вдруг вспомнил о важном разговоре с Иисусом. По пути к двери достал из кармана телефон, и выбрал страницу с последними звонками. Уже почти тыкнул на зелёную кнопку, как увидел перед собой Анну.

Анну Герцен.

Она стояла прямо напротив двери и пристально глядела на меня. С абсолютно непонятными эмоциями в глазах. Мы вперили друг в друга взгляды, не решаясь хоть что-то произнести. Я закрыл за собой коморку, и уже приоткрыл рот, чтобы поздороваться, но Герцен перебила:

— И чем вы там занимались? — как-то обиженно спросила она.

Ого… а это ещё что? Неожиданно. Я думал, что Анна всегда на моей стороне. А тут какой-то допрос с пристрастием начался. Немножко удивившись, я ответил:

— Тебе, разве, не всё равно?

Брови Герцен приподнялись.

— Андрей, — в её голосе проклюнулись те самые нотки, с которыми она общалась со мной ещё при первом знакомстве. — Я, конечно, всё понимаю, ты спас меня от тирана, приютил у себя в доме, не бросив в трудный момент, но… я так сильно сдружилась с Екатериной. Она стала для меня, как родная. И у меня не получится просто сделать вид, будто ничего не было. В конце концов, это будет хорошо для вас обоих, если рассказать всю правду. Зачем мучиться?

— Воу-воу, — выставил перед собой ладонь. — Притормози-ка. Давай присядем? — кивнул на лавочку у окна.

Сели.

— То есть, ты хочешь сказать, что Екатерине следует знать и о том, как ты пыталась «отблагодарить» меня прямо на кресле в моей комнате? М?..

— Эй! — нахмурилась Герцен. — Причём тут это? Ведь…

— Да при том, что ситуация — абсолютно идентична. Виктория приставала ко мне так же, как и ты в тот раз, но я её отверг. Тогда в чём разница? Я не понимаю.

— Ты уверен, что ситуация такая же? Не врёшь? — сощурилась.

— Ну, переубедить в обратном я тебя не смогу. Придётся верить на слово.

Герцен облегчённо вздохнула.

— Чёрт, — слегка улыбнулась. — Вот я идиотка. — стукнула ладонью себя по лбу. — Просто… уж очень часто ты начал проводить время с Амосовой. Вот и решила…

— Зря ты там что-то решаешь, не спросив меня.

— Извини, — опустила голову Герцен. — Больше так не буду.

Я потрепал Анне волосы, рассмеявшись.

— Да ладно, чего тут устроила. Как перед папочкой извиняешься. Хех.

— Ах ты…

— Стоп! — прервал я наши семейные разборки, так как снова завибрировал телефон.

Точно, Иисус!

— Потом поговорим, — произнёс я и поднялся с лавки. Пошёл по коридору, поднеся к уху телефон. — Алло?

— Ну что, ты освободился? — послышалось с той стороны.

— Да-да. Что там с Евгением?

— Дело плохо. Я подслушал то, о чём говорят в машине и выяснил, что они собираются начинать прямо сегодня.

— Сегодня! — выпалил я и оглянулся по сторонам. Светловолосый парень, жующий какой-то пирожок, вздрогнул. — Сегодня? Какого чёрта… почему сразу мне не сказал, что дело важное?

— Времени у нас ещё много, — ответил Иисус. — И я дал тебе его, чтобы разобраться с другими делами.

— Ладно, плевать. Куда мне ехать?

— Никуда. Я стою недалеко от парковки, поедем на моей. Так будет безопаснее.

— Хорошо, сейчас буду.

Несмотря на то, что сегодня ещё оставались пары, я их решил прогулять. Хотя бы потому, что если не остановить Евгения, никакая учёба мне в помине больше не понадобится.

Неприметную машину Иисуса я отыскал сразу же. Своей незаметностью и старой сборкой она заметно выделялась на фоне всех остальных автомобилей (цветастых, больших, из дорогущих материалов). Сел на переднее сидение, и, даже не здороваясь, мы начали разговор. Иисус надавил на педаль газа, и мы медленно выехали на дорогу.

— Но… почему именно сегодня? — непонимающе спрашивал я. — Ведь изначально Евгений планировал совершить задуманное на какой-нибудь праздник. Самый идеальный момент — юбилей императора. Что пошло не так?

— Он скорректировал свой план. Так как из него выпал ты, теперь действовать решили по-другому. Более дерзко. Даже и не пытаясь играть в шпионов, а сразу устроив локальную войну. Или не совсем локальную.

— Вот дерьмо… — я достал из кармана телефон и набрал Евгения. — Только бы взял трубку, только бы…

Но длинные гудки шли один за одним, и никто не отвечал.

— Забудь, — произнёс Иисус и вытащил из уха небольшой чёрный наушник. Нажал пару кнопок на телефоне, что был прикреплён на панели, и я услышал знакомый голос Евгения.

«Передумал, щенок? Но уже поздно — мы всё сделаем и без тебя». – донеслось из динамиков, а после всё стихло.

— Твою-то мать, и как мне его теперь предупредить⁈ — стучал я ногой по резиновому коврику.

— Предупредить о чём? — спросил Иисус.

— О том, что если он свершит задуманное — пострадают все. А в выигрыше не останется никто. Просто, я тут кое-что узнал… но это потом. В чём состоит их план? Расскажи мне.

— Довольно простой, но действенный, как по мне. Сегодня в императорском поместье нет никаких мероприятий, но зато есть в родовой библиотеке Романовых. Там проводится что-то типа книжной ярмарки, куда приглашается очень много гостей. Так вот именно там Евгений решил устроить нападение, отвлекая тем самым существенную часть людей, находящихся на территории поместья.

— Дерьмо… и библиотека, насколько я знаю, находится от поместья совсем недалеко. А это значит, что все боеспособные люди сразу же ломанутся на место. И тем самым поместье останется под слабой защитой. Тогда-то и… как же удачно всё складывается для Евгения. Хотя и, ему придётся действовать очень быстро, пока охрана не доберётся обратно.

— Удачно только на словах, но что будет на деле — неизвестно.

И это очень резонно.

Хоть план, в целом, имеет под собой какую-никакую основу, тем не менее, я очень сомневаюсь, что Евгению с командой удастся хотя бы пробиться внутрь резиденции. А про кражу и использование артефактов — вообще молчу, ведь лысый абсолютно не понимает, как их потом использовать. Идиот.

А про то, сколько крови при всём этом придётся пролить — и думать страшно.

Нет, хрена с два. Сегодняшний день точно не закончится чьей-то смертью.

— Как далеко сейчас машина Евгения?

— Километрах в десяти. И она не двигается. Насколько я понимаю, они пока что договариваются с кем-то, ищут людей себе в помощники. А действовать собираются только ближе к полуночи, когда в библиотеке начнётся бал.