Потому что сразу после начались вещи поинтереснее.

Почти сразу Гречихин столкнулся с неизвестными людьми, которые, как и он, блуждали здесь в поисках артефактов. Он рассказал им всё, что знал, и что помнил. Этими людьми оказались Скуратовы, плюс кое-кто из Романовых. Самого же императора в тот момент у пещеры не находилось.

Поняв, что конкретно произошло, разбитый Степан Андреевич пошёл на сотрудничество с незнакомцами. Они пообещали тому оживить перенесённых в новый мир людей, а взамен попросили помощи в овладении артефактами. Ведь Гречихин, по сути, был и остаётся единственным, кто успешно (хотя, тут как посмотреть) смог использовать Первобуквы.

Степану Андреевичу не оставалось ничего другого. Здесь он был абсолютно одинок, а Скуратовы подарили ему хоть и маленький, но шанс, что если удастся обуздать силу артефактов, то оживут и его друзья.

Казалось бы… что может пойти не так?

Гречихин работал вместе со Скуратовыми и Романовыми, вместе они делали всё, чтобы подчинить Первобуквы.

Но в какой-то момент (и это для меня совершенно неудивительно), Степан Андреевич стал замечать странности за своими так называемыми партнёрами. Он, как человек исключительно с добрыми намерениями, удивлялся, какой деятельностью помимо основной занимались Скуратовы.

Любознательный, Степан Андреевич стал искать информацию и всё больше и больше натыкался на то, какие ужасы творят Скуратовы.

Торговля наркотиками, торговля оружием, людьми… можно долго перечислять грехи этих ублюдков.

До Гречихина начало доходить, что, возможно, своими действиями он помогает первостатейным выродкам, которые, по итогу, не просто обманут его, нарушив все обещания (это не самое страшное), так и приумножат все свои злодеяния в тысячи и тысячи раз.

Степана Андреевича стали терзать огромные сомнения, и он понемногу начал саботировать работу над артефактами.

А сама работа заключалась в том, чтобы неспеша, очень аккуратно выкачивать из Первобукв энергию, и использовать её на что-то постороннее. Во время этого процесса артефакты, в которых заключено запредельное количество силы, потихоньку освобождаются от излишков, и, плюс ко всему, привыкают к взаимодействию с людьми. В конечном счёте наступит момент, когда артефакты можно будет использовать в полную силу.

Не понемногу (дабы не спровоцировать неожиданный всплеск энергии), а настолько, насколько позволит сила определённого человека.

Но в чём же заключается ценность самого Гречихина? Почему же от него до сих пор не избавились Скуратовы, чтобы он не мешал?

А всё дело в том, что Гречихин (на данный момент), является единственным проводником между Первобуквами и этим миром/остальными людьми. Только благодаря ему и выходит использовать хоть и очень маленькое, но хоть какое-то количество энергии.

Если же он исчезнет — тогда на руках Романовых и Скуратовых останутся смертоносные бомбы (активация которых — лишь дело времени). Бомбы, которые они никак не смогут использовать.

— Как я понимаю, в какой-то момент появятся и другие проводники? — задал я вопрос.

— Да, — кивнул Гречихин. — В этом и проблема. Чем дальше, тем ближе момент, когда кто-то из тех, с кем я работаю, тоже сможет стать проводником. Ведь чем больше ты взаимодействуешь с артефактами, тем сильнее они к тебе привыкают. Но пока что я единственный, на ком всё держится.

— А насчёт Скуратовых ты абсолютно прав. Они — те ещё подонки. Настоящие звери, — невольно оскалился я, вспоминая пленного Иисуса и мёртвого отца Екатерины. — Они ни в коем случае не должны заполучить силу Первобукв.

— В последнее время процесс замедлился, произнёс Гречихин. — Как я понимаю, у них какие-то разборки с другим кланом. Поэтому мы не работали с артефактами около недели.

Я лукаво улыбнулся, вспомнив, благодаря кому эти разборки и начались. Выходит, всё что не делается — всё к лучшему. Ведь изначально я устроил это только для того, чтобы оградить Учителя от Анны. А оно вот какой эффект возымело.

Вывод — всегда помогайте беззащитным девушкам в беде.

— А может тебе просто… сбежать? — предложил я. — Ведь без тебя они ничего не смогут завершить. По поводу защиты можешь не беспокоиться, я обязательно помогу.

— Эх… — устало вздохнул Гречихин. — Если бы всё было так просто. Не будь я дураком, сбежал бы в первый день. Но… моя общительность сыграла со мной злую шутку.

— В чём дело?

— Хоть все мои близкие и умерли в прошлом мире, но и в новом я успел кое с кем познакомиться. Пока я не догадывался, что из себя представляют Скуратовы, вернее, не хотел обращать на это внимание, я во всю пытался заглушить душевную боль. Хотел начать жизнь заново — даже фамилию себе сменил… на Гречина. Искал себе людей, близких по духу. Со многими удалось познакомиться через интернет. С некоторыми на официальных приёмах у императора. В общем, списочек немалый.

Да… есть такой грешок за Степаном Андреевичем. Он всю жизнь был чрезмерно общительным мужиком, и с людьми сходился на раз два.

И, кажется, я понимаю, к чему он клонит.

— А Скуратовы всё это время пристально следили за мной. Я и не знал этого, а они следили. Поэтому… в курсе абсолютно всех моих знакомств. Они знаю, куда следует надавить в том случае, если я сбегу. Из-за этого, к слову, я и опасался начинать с тобой общение. Как там тебя теперь… Воронцов Андрей?

Я мрачно кивнул.

Абсолютно людоедский, но во все времена — действенный метод. Воздействуй на человека через его близких.

И если бы Степан Андреевич не опасался за жизни знакомых, я уверен, он и правда бы прекратил взаимодействие со Скуратовыми. Но…

— На защиту всех потенциальных жертв у моего клана точно не хватит сил… — вздохнул я. — Даже учитывая то, что Скуратовы сейчас не в самой лучшей форме. Что же тогда придумать? — размышлял вслух, но внутренне понимал, что, кажется, остаётся лишь один вариант.

Вариант, который предлагал Евгений, и от которого я так яро отказывался.

Война.

Но абсолютно не ясно, смогу ли я победить в ней с имеющимися силами?

Ладно, зато план Евгения по похищению артефактов — теперь выглядит ещё менее реализуемым. И опасным не только потому, что можно встретить сопротивление, а потому — что без нужного человека есть возможность неправильного использования Первобукв, отчего наступит настоящий Армагеддон.

И нужно обязательно предупредить об этом Евгения, иначе…

— Я раздумывал над тем, чтобы как-то договориться с императором, — произнёс вдруг Гречихин. — Правда, есть один нюанс.

— Что ты имеешь в виду?

— Так скажем… — Степан Андреевич слегка улыбнулся. — Помнишь, как мы с тобой подшучивали над нашим Алексеем Вторым? Непутёвым он был императором. Оставь его одного — страна на следующий же день бы развалилась.

— Да, тем ещё идиотом был, — согласился я. — Но, зато позволял нам собою рулить, как самая удобная марионетка. И актёр какой! Ты только вспомни его речь на праздник Победы над Европейским Союзом…

Мы с Гречихиным немного посмеялись, вспоминая забавные моменты из прошлого, но быстро вернулись к сути.

— Так что здешний император, Николай, не такой уж и идиот. Но… — Степан Андреевич задумчиво сощурился. — Тоже ничего хорошего. Слишком добрый и наивный для человека подобного уровня. Скуратовы крутят им, как хотят, а умных и честных людей поблизости совершенно нет. Одни хапуги, до уголовники проклятые. Подсказать некому.

— Зато Николай эксперт по части развлечений. Это он умеет.

— А страной-то кому управлять? — разочарованно произнёс Гречихин. — Поэтому-то я и не уверен, есть ли смысл как-то с ним разговаривать по поводу Скуратовых… он им верит, как собачонка глупая. Думает, что вот-вот, и благодаря Первобуквам он нашу страну самой лучшей на планете сделает. Вот так вот, по щелчку пальцев! И сразу великую славу получит, да в учебниках истории плотно пропишется.

Есть в этих словах правда. Да ещё какая…

Я и сам уже давно понимаю, что Николаю не место на престоле. Но… никого другого сейчас для нас нет. Да и опасно это — в подобные моменты власть менять.