— Если ты не сообщишь мне, чем мы будем заниматься, я не пойму, что надеть.

— Одевайся теплее, — загадочно советую я.

Она смеряет меня взглядом, в котором смешаны раздражение и привязанность, шлепая меня сбившейся парой леггинсов. Как только я посчитал, что она достаточно укутана, мы возвращаемся в машину. Во время поездки я кладу одну руку на руль, а другую засовываю ей между бедер, большим пальцем касаясь ее джинсов.

Когда я подъезжаю к общественному катку на озере Хестон, она ухмыляется.

— Мы идем кататься на коньках, — с уверенностью говорит она.

Я сжимаю ее ногу.

— Ты умеешь кататься на коньках, верно?

— Конечно, умею, — отвечает она с веселым раздражением. — Ты думаешь, я позволю Райану учиться кататься на коньках одному? Как только он получил свою первую пару Бауэрс, я тоже захотела их. Я помню, как была зла, что мой отец купил мне фигурные коньки вместо тех, что были у Райана, потому что я думала, что его коньки круче.

— Это моя девушка.

Как только мы берем для нее коньки напрокат, я сажаю ее на скамейку и завязываю их, прежде чем надеть свои. Я сжимаю ее лодыжку.

— Как они сидят?

Она шевелит ногами.

— Хорошо.

Выход на лед запечатлелся в моей мышечной памяти. Майе требуется минута, чтобы обрести равновесие, щеки краснеют, когда она обнимает меня.

— Не смейся. Я умею кататься на коньках, просто прошло какое-то время. Я была слишком занята для подобных вещей.

Я ободряюще похлопываю ее по локтям, поддерживая ее, пока она не обретет уверенность.

— Я не спешу. Мы могли бы провести так всё свидание, если понадобится. Я просто хотел, чтобы ты вышла со мной на лед.

Последняя скованность покидает ее. Легким толчком она врезается прямо в меня. Мои руки обвивают ее талию, когда я опускаю голову, чтобы встретить ее поцелуй.

— Я почти уверена, что для свидания на коньках ты должен кататься, — говорит она, когда мы расстаемся.

— Меня это устраивает.

— Если ты хочешь еще одного поцелуя, тебе придется прийти и забрать его.

Она отталкивает меня, держась вне досягаемости, когда я следую за ней.

Мои брови приподнимаются в ответ на вызов.

— Это так? Ты знаешь, что просишь потенциального игрока драфта НХЛ преследовать тебя, верно?

Рейтинг потенциальных игроков не будет опубликован до следующего месяца, но я видел спортивные блоги, рассказывающие о моих играх в этом сезоне. После каждой игры у нас появляется все больше спортивных журналистов, желающих поговорить с нами. На этот раз я знаю, что мое имя будет в этом списке.

Она ухмыляется.

— Я попробую.

— О, детка. Когда ты поймешь?

Я двигаюсь медленно и непринужденно, пока она катается. Когда у нее достаточно большое преимущество, я лечу по льду, чтобы сократить расстояние между нами. Я останавливаюсь, имея в запасе несколько дюймов, используя замедленный импульс, чтобы плавно заключить ее в свои объятия.

— Я никогда не перестану преследовать тебя. — Я приподнимаю ее подбородок для поцелуя. — И я всегда тебя поймаю.

— Это раз, — шепчет она.

Я позволил ей вырваться из моих рук, страстно желая догнать ее и захватить в плен снова и снова. Она прячется за хихикающими детьми, используя пингвиньи приспособления для равновесия, пробираясь по оживленному катку.

К четвертому разу, когда я ее ловлю, она понимает, что у нее нет шансов против меня на льду. Я прижимаю ее к доскам, отделяющим каток от замерзшего озера, чтобы целовать ее, пока у нас обоих не закружится голова. Мы прижимаемся лбами друг к другу, наше густое теплое дыхание овевает наши рты.

Когда наша игра заканчивается, мы присоединяемся к общему потоку других людей, кружащих по открытому катку.

После нескольких кругов легкого катания поднимается ветер. Обычно она не возражает против холода, но пронизывающий февральский холод проникает сквозь наши одежды, заставляя нас обоих дрожать.

— Хочешь горячего шоколада?

— Да, я бы не отказалась от чего-нибудь, чтобы согреться.

Я подхожу ближе и беру ее за бедра, тихо бормоча слова, предназначенные только для нее.

— Я знаю, как тебя разогреть.

— Тсс. — Она прикрывает смех рукой. — Прибереги это на потом.

— Давай.

Держа ее за руку, я веду нас к хижине в стиле кабины. На катке есть грубо сколоченный деревянный бар, где фигуристы могут отдохнуть. Я заказываю для нас напитки, добавляя к ним вафельную картошку фри, потому что знаю, что она захочет.

Как только мы доедаем, мы переходим на свободное место в конце деревянной стойки, где тише. Она вгрызается в свою картошку фри, пытаясь съесть ее, хотя она свежеприготовленная.

— Не обожгись.

— Я в порядке. Они слишком хороши, чтобы ждать, пока они остынут.

— У тебя здесь кетчуп. Вот. — Тепло разливается по мне, когда я убираю его большим пальцем от уголка ее рта.

Она бормочет «спасибо», затем придвигается ближе, чтобы прислониться ко мне. Я глажу ее по спине, потягивая горячий шоколад, пока мы любуемся прекрасным видом на озеро.

— Спасибо за сегодняшний день. Я не делала этого целую вечность, — говорит она.

— Приятно выходить на лед ради развлечения. Возвращает меня к причинам, по которым я влюбился в это, когда был ребенком. — Меня захлестывает ностальгия. — Когда мой отец впервые надел на меня пару коньков, это изменило мой мир.

— Ты катаешься так, словно твое место на льду. Я не могу представить тебя занимающимся чем-то другим.

Я фыркаю, поднимая глаза к небу.

— Он тоже так говорил. Он бы тебе понравился.

И он бы ее обожал.

Она прижимается ближе, кладя подбородок мне на грудь.

— Хотела бы я с ним познакомиться.

— Я тоже. — Тень улыбки искривляет мои губы.

— Значит, несмотря на то, что ты получаешь ученую степень, это хоккей на всю жизнь?

— Это цель. — Я потираю челюсть. — Если я не попаду на драфт этим летом…

Она обнимает меня, когда я замолкаю.

— Ты все еще можешь поступить туда после колледжа, верно? Райан никогда не затыкался об этом, пока мы не узнали, что его задрафтовали после прошлого сезона.

— Да, в качестве свободного агента. Однако контракты не так хороши. Выбор будет сделан в первом раунде, затем за каждый последующий — меньше денег и меньше шансов когда-либо увидеть игру. Из семи раундов отбора игроков в пределах допустимого возрастного диапазона только около шестидесяти игроков проходят весь путь каждый год. Еще меньше тех, кто на самом деле продолжает карьеру в НХЛ.

— Вау. Это более интенсивно, чем я предполагала.

— Да. Тем не менее, я все равно не откажусь от этого. Мой отец построил эту мечту вместе со мной. — Я потираю грудь. — Я всегда чувствую, что он со мной, когда я играю. Я хочу, чтобы это было так для меня и для него. Чтобы я мог позаботиться о своей маме и моем младшем брате.

Мой взгляд перемещается на нее. Я хочу заботиться обо всех, кто важен для меня.

— У меня все еще есть шанс в этом году. У некоторых парней это все же получается, например, старший брат Элайджи был выбран в третьем раунде. Он был обменян после того, как его команда не вышла в плей-офф. Теперь он играет за Сиэтл Кракен, и он перешел с двух минут игрового времени по своему предыдущему контракту на постоянное место в составе Сиэтла. И ты знаешь Алекса Келлера.

— Итак, Хестон произвел на свет отборных игроков.

Я пожимаю плечом.

— Мы определенно попали в число лучших школ, из которых обычно выбираются на драфте. Я просто должен продолжать усердно работать, чтобы попасть туда.

Она снова обнимает меня, прижимаясь щекой к моей руке.

— Я видела, как ты играешь. Я верю в тебя всем сердцем.

Что-то расслабляется во мне, зная, что у меня есть ее поддержка.

Не имеет значения, с чем мы сталкиваемся. Я буду работать, чтобы сохранить это, потому что она слишком важна, чтобы отпустить. Это не ее или мои мечты. Между ними двумя нет выбора — она стала частью моей мечты.

Если уж на то пошло, мне есть за что побороться, чтобы заслужить свое место на льду НХЛ. Еще один важный человек в моей жизни, о котором нужно заботиться.