Моя челюсть сжимается, затем я тяжело выдыхаю, чтобы снять напряжение в ноющих мышцах, направляясь после игры на свое место в раздевалке. Несмотря на душ, воображаемый запах нашей неудачи остается на моей влажной коже. Тренер уже прочитал нам лекцию, прежде чем отправить нас на ночь.

Возможно, сыгранность нашей линии нападения и обороны сработала достаточно, чтобы забить гол в заключительном периоде, но все, что это сделало, — это связало нас. Элмвуд и Доннелли первыми открыли счет в овертайме, одержав победу.

Если бы та девушка на трибунах не отвлекла меня, игра прошла бы по-другому. Странный момент, когда наши глаза встретились, продолжает повторяться в моей голове.

Я вытряхиваю ее из своих мыслей и хватаю джинсы в своем закутке. Тренер хочет, чтобы мы приходили на игры в чистоте, но мы вольны уходить в повседневной одежде.

Некоторые парни разговаривают, пока разглядывают свои новые синяки и успокаиваются. Атмосфера в комнате мрачная, но не такая тяжелая, как мое собственное разочарованное настроение. На меня не похоже опускать голову после поражения.

Не самый лучший вид для нового капитана команды. У меня был этот титул всего несколько месяцев.

Моя последняя игра против Доннелли проигрывается в моей голове снова и снова, пока я ищу, что я должен был сделать по-другому. Мой отец всегда учил меня, как важно двигаться дальше после неудачного исхода игры. Он — одна из причин, по которой я так упорно преследую эту мечту, поэтому в память о нем я должен оставить это позади.

Это мой год. Я хочу, чтобы меня выбрали на драфте, и чтобы я не закончил колледж без какого-либо признания в НХЛ и выбрал путь свободного агента, чтобы пробиться в профессионалы.

В наши дни быть задрафтованным не означает, что тебя сразу призовут, не закончив колледж, как это было во времена моего отца. Некоторые делают — Алекс Келлер, один из наших товарищей по команде старших классов, подписал контракт с Нью-Йорк Айлендерс прошлым летом, и он убил его во время своего сезона новичков. Игроки, призванные на драфт, все чаще заканчивают свое развитие в NCAA и заканчивают учебу, прежде чем их призовут играть профессионально. Спортивные блоги предполагают, что это делает игрока более всесторонне развитым.

Это все еще не заставляет меня меньше жаждать этого выбора.

И если я получу предложение, я не задумываясь уйду из школы раньше срока. Мне достаточно нравятся мои занятия, но получение диплома для меня не важно, если у есть возможность достичь того, чего я хочу.

Мне не терпится выйти на лед НХЛ, где, я знаю, мое место. Я пришел играть за Университет Хестона с этой мыслью, когда UMass обошел меня.

Хестон Лейк, штат Коннектикут, — небольшой студенческий городок недалеко от Хартфорда. Игроки, находящиеся так близко к любой из основных команд северо-восточного дивизиона, обычно борются за места в хоккейных командах UMass, Элмвуд, Бостон колледжа и Юконн. Но это подходящая команда для меня, и я показываю UMass, какую ошибку они совершали каждый раз, когда мы вытирали лед с ними за последние два года.

Я испускаю еще один вздох, затем провожу пальцами по своим растрепанным волосам, посылая капли воды в моего соседа по раздевалке, Кэмерона Ривза. Он хлещет меня полотенцем, явно в лучшем настроении, чем я.

— Мне нужно сказать тебе перевернуть это хмурое выражение лица с ног на голову, как всегда делает моя мама? — он шутит.

Мои губы подергиваются, но я не могу вернуть ту решительную улыбку, которой одарил его перед тем, как мы вышли на лед.

— Заткнись, чувак.

— Не для тебя? Что ж, тогда мой другой мудрый совет — зайти в Лэндмарк, чтобы выпить и потрахаться.

Ноа Портер и пара других наших защитников присоединяются к этому предложению. На этот раз моя ухмылка выходит немного легче, потому что я тоже с ними на этом лекарстве. Не потребуется ничего, чтобы найти девушку, которая поможет мне забыть горечь поражения от наших соперников сегодня вечером.

Как только я заканчиваю одеваться, Кэмерон подталкивает меня локтем, прежде чем натянуть свою поношенную бейсболку Хестон Ю задом наперед поверх спутанных густых темно-каштановых волос. Победа или поражение, это его ритуал после игры, чтобы перезагрузиться для следующего раза, когда он будет защищать ворота.

Хоккеисты — одни из самых суеверных людей на планете. У всех нас есть свои маленькие причуды, чтобы сосредоточиться на победе.

— Эй, капитан? — Элайджа Адлер, один из наших новичков, маячит позади нас.

— Осторожнее, новичок, — предупреждает Кэмерон. — Он не в настроении.

Я бросаю на своего лучшего друга равнодушный взгляд. Его серые глаза искрятся весельем, а добродушная улыбка становится шире, когда он заканчивает бросать вратарскую экипировку в сумку.

— Расслабься, — он опускается на скамейку запасных и перекидывает руку через мое плечо. — Мы вернем Элмвуд, когда снова сыграем с ними.

У меня работает челюсть.

— Я бы хотел, чтобы это было завтра вечером, и не мы играли еще одну домашнюю игру.

— Я тоже, — говорит он. — Чертово расписание. Но когда мы проведем вторую игру, мы отомстим.

Я утвердительно хмыкаю в ответ. Он прав. Все в этом году кажется более напряженным, когда мой последний шанс на драфт нависает над головой. В этом сезоне все поставлено на карту.

— Чертовски уверен, чувак.

Кэмерон кладет руку мне на плечо и толкает, чтобы я расслабился.

— Вот так, братан. Сезон еще только начинается. Мы точно выйдем на лед в Frozen Four после того, как надерем задницы в следующих тридцати играх, чтобы попасть в плей-офф.

Восторженные возгласы эхом разносятся по раздевалке от наших товарищей по команде. Несмотря на то, что мы проиграли команде конкурирующего колледжа, их моральный дух не так низок, как мой, потому что стоил нам победы. Они единогласно проголосовали за то, чтобы выбрать меня капитаном команды на летних тренировках. Я подведу их, если не смогу взять себя в руки.

— Что тебе больше нравится после игры? — Ной подсказывает, телефон наготове, чтобы зафиксировать ответ.

— Портер, — рычит Мэдден со своего места на скамейке запасных рядом со мной.

Он без рубашки, лицо покрыто красными пятнами, когда он спешит натянуть толстовку через голову.

— Остынь, Грейвс. Это называется креативная обрезка. — Ноа ухмыляется и подмигивает мне поверх своего телефона. — Ты знаешь, что я продолжаю тебе говорить. Любое разоблачение — это хорошее разоблачение.

Ноа — единственный из нас, у кого есть спонсорские контракты, которых он добился, демонстрируя в социальных сетях свою обаятельную улыбку калифорнийского пляжного парня, светлые волосы и вечный золотистый загар.

Мэдден наклоняет голову, густые темные волосы падают ему на лицо, когда он хмуро смотрит на свои колени.

— Я здесь только для того, чтобы играть в хоккей.

— И с таким настроем на победу, кто бы не захотел спонсировать тебя? — Ной шутит. — И что? Расскажи нам о своем ритуале восстановления после игры. А как насчет тебя, капитан?

— Не сейчас, — говорю я. — Спроси завтра.

Взъерошив волосы, я окидываю взглядом комнату. Здесь вся команда. Никто из них еще не ушел, хотя тренер Ломбард освободил нас. Я прочищаю горло и выхожу на середину комнаты, думая о том, что сказал бы мне папа после проигрыша, и что мне нужно услышать самому прямо сейчас.

— Не позволяйте сегодняшнему вечеру тяготить себя. Сезон не определяется одной игрой. Нам предстоит пройти долгий путь.

Ребята стучат ногами по полу и хлопают. Моя грудь сжимается, когда затянувшееся напряжение в комнате спадает.

— Давайте вернемся сильными завтра, — говорю я. — Увидимся со всеми готовыми к работе.

— Вперед, синие!

Команда как один выкрикивает нашу кричалку, прежде чем начать покидать раздевалку.

— Ты идешь? — Кэмерон спрашивает.

Я делаю паузу, взвешивая свои варианты.

— Все идут? Я мог бы вернуться в дом с кем угодно, кто этого не хочет.

— Нам нужно это сегодня вечером, чтобы завтра мы могли выйти на лед с чистого листа, — рассуждает он.