На следующем круге я машу маме и младшему брату по другую сторону стекла. Моя сумка собрана на выходные в День благодарения. Мы выходим после игры.

— Истон! Сделай это! — Ашер кричит, имитируя кроссовер, взволнованно притопывая ногой.

Ухмыляясь, я подчиняюсь. Папа показал мне этот прием, когда я был примерно его возраста. Это помогло мне идеально обращаться с шайбой, двигаясь так, словно я одно целое со льдом. Ашер одержим кроссоверами задом наперед и начал просить меня научить его, когда я приведу его домой на местный каток.

— Ты готов?

Он нетерпеливо кивает. Я криво улыбаюсь ему и подхватываю шайбу, катаясь по узкому кругу, прежде чем оттолкнуться назад, несколько раз перекидывая одну ногу через другую, как будто я бегу по льду, чтобы набрать скорость. Меняя направление, я мчусь обратно к борту, отдавая пас одному из моих товарищей по команде, проносящемуся вокруг меня.

— Ууу! — Ашер хлопает в ладоши и вскидывает кулаки над головой, пока мама ерошит ему волосы.

Судья дает свисток, чтобы закончить разминку. Я обхожу скамейку запасных со своей командой после вступления диктора.

— Грейвс, — рявкает тренер Ломбард. — Выбирайся оттуда.

Мэдден встряхивается, прежде чем перемахнуть через борт, чтобы присоединиться ко мне, Тео, Ноа и Броуди на первой линии вместо Хатчинсона, пока тот восстанавливается после растяжения. Мы играли в эту схему на практике, но это первый шанс, который ему дали присоединиться к игре для первого броска шайбы.

— Как мы и тренировались, мальчики. — Тренер отдает iPad Кинкейд и складывает руки на груди. — Разбуди этот свой аппетит на завтра.

— Да, сэр, — говорю я.

Ребята вторят мне, и мы катаемся, готовые сразиться с Принстоном.

Первый период проходит без очков ни одной из команд. Я не волнуюсь. На самом деле, я чувствую себя потрясающе, выходя на лед на несколько минут за раз, пока мы отрабатываем наши линии.

Когда снова наступает моя смена, я меняюсь с Элайджей.

— Хорошая работа, новичок.

Мои коньки скользят по льду, и я предельно сосредоточен во втором периоде.

Прежде чем центровой Принстона успевает отреагировать, я выигрываю вбрасывание и обхожу их защиту, перебрасывая шайбу прямо на Тео.

Не вру, что я чувствую себя так великолепно, потому что поцеловал Майю на домашней вечеринке в субботу вечером. Боже, этот поцелуй. Это чудо, что я могу отвлечься от воспоминаний, чтобы поиграть в игру.

Каждую вторую секунду я заново переживаю ту ночь в своей голове, начиная с того момента, когда я подумал, что она собирается раздеться перед парнями, и заканчивая тем, как я нес ее на плече в свою комнату.

За то, что я наблюдал, как она снимает футболку своего брата ради меня.

За то, что увидел ее в моей футболке.

До того момента, как я завладел ее ртом в этом адски горячем поцелуе.

Мою ухмылку невозможно остановить. Я перехватываю пас, который Тео отбивает в мою сторону, приближаясь к воротам. Келлер был единственным игроком, достаточно быстрым, чтобы соответствовать нашему звездному правому флангу, но я доказал, что с первого курса я так же хорош на линии атаки.

Вратарь смещается, давая мне шанс. Он ожидает, что я отдам пас Мэддену Рейсингу с другой стороны. Мы не зря называем его Безумцем Грейвсом. Он опытный вингер, но именно его необузданная энергия привлекает внимание команды соперника на льду.

Пользуясь возможностью использовать Мэддена в качестве приманки, я поворачиваюсь так, как будто готовлюсь отдать ему пас, а затем отбиваю шайбу ударом запястьем. Он пролетает по льду и, взмыв в воздух, попадает в сетку над клюшкой вратаря, чтобы зажечь лампу.

Забит, детка.

Я надеюсь, что клип с этим фильмом попадет в социальные сети, чтобы Майя могла его увидеть, поскольку ее здесь нет. Она написала мне сегодня рано утром, что уезжает в дом своей семьи в Нью-Гэмпшир.

— Хорошая игра. — Я даю пять Мэддену.

Его взгляд по-прежнему прикован к сетке. Мускул на его челюсти дергается. Я узнаю голодное выражение лица как жгучее желание быть тем, кто на линии нападения забивает голы.

Прелесть хоккея в том, что он не похож на большинство других командных видов спорта. У каждого в команде есть работа, но любой из нас может взять на себя обязанности на всех позициях, чтобы поддерживать друг друга в каждой игре. Чего бы это ни стоило, чтобы доставить шайбу нашим товарищам по команде и в ворота другой команды. Мэдден все еще учится этому.

— Не волнуйся, чувак. Тренер видит, как усердно ты работаешь. Он будет продолжать перемещать вас по линиям, чтобы найти подходящее место. Это не единственный твой шанс.

Тео подъезжает к Мэддену с другой стороны и хлопает его по спине.

— Удачной игры, Грейвс. — Он фыркает. — Я думаю, ты до смерти напугал их вратаря.

Комментарий вызывает довольную ухмылку Мэддена, когда мы возвращаемся к красной черте.

Форвард Принстона выигрывает вбрасывание, протискиваясь мимо меня с такой силой, что я с трудом удерживаю равновесие. Я убегаю за парнем, пока он ищет своих товарищей по команде. Ноа прижимает одного из своих вингеров к щитам, как только шайба попадает к нему, и Броуди вступает в игру, когда игрок Принстона пытается нанести удар, от которого Ноа уклоняется.

Судьи пропускают это.

Я сжимаю челюсти и выхожу в центр поля, чтобы перехватить, когда он первым добирается до свободной шайбы. Он просто вне моей досягаемости, когда бьет по воротам, ругается, когда промахивается.

Ривз выходит из-за перекладины, чтобы забрать шайбу, и двое парней из Принстона нападают на него, пока он не видит. Один из них врезается в него сзади небрежным ударом и спотыкается, увлекая Кэма за собой на лед.

О, черт возьми, нет.

В хоккее существует множество негласных правил. Самое важное из всех просто: никогда не прикасайтесь к вратарю.

Даже со всеми набивками, которые на нем надеты, приземление неуклюжее. Он не двигается ни секунды, но в моей голове это на долю секунды дольше, чем нужно.

Все мы реагируем мгновенно, перчатки слетают, кулаки хватаются за майки, чтобы оттащить игрока Принстона от Кэмерон, пока наши товарищи по команде кричат со скамейки запасных. Центр врезается в мою сторону, борясь со мной.

Адреналин бурлит в моих венах, когда мы все потасовываемся, локти попадают в слабые места с обеих сторон. Мне требуется вся моя сила воли, чтобы не врезать кулаком в лицо нападающему.

Судьи свистят в свистки и пытаются разнять игру, один из них отводит меня от центра Принстона с глазами-бусинками.

— Это был чистый удар! — Глазки-бусинки продолжают кричать.

— Чушь собачья, — выплевываю я.

— Хватит, — рявкает судья. — Номер пятьдесят два, буллит за атаку. Две минуты на скамейке штрафников.

Свисток прямо у меня в ухе оглушает. Я морщусь, откатываясь в сторону, когда рефери позволяет Ноа оттащить меня. Взгляд тренера буравит меня сбоку от головы. Я смотрю в его сторону и вижу, что он стоит у нашей скамейки со скрещенными на груди руками и угрюмым выражением лица. Он одним движением головы выражает молчаливое одобрение.

Мы катимся на коньках к Ривзу, пока Тео и Броуди помогают ему подняться.

— Ты в порядке? — Спрашивает Ной.

— Да. — Кэмерон тычет в меня кулаком. — Какого черта ты выглядишь так, будто это похороны? Иисус, расслабься. Я в порядке. Мы играем в хоккей или как?

Мои плечи расслабляются.

— Мы прикроем тебя.

— Спасибо. А теперь убирайся из моей зоны. Мне нравится отдыхать здесь, пока ты делаешь работу там. — Он указывает на противоположный конец катка.

Тео фыркает.

— Следующий будет для тебя.

— О, тебе не следовало этого делать, большой парень. — Кэмерон со смешком кладет локти на верхнюю перекладину сетки.

Ноа и Броуди возвращаются на оборонительные позиции, а остальные из нас отправляются туда, где нам нужно быть для очередного вбрасывания. Я обмениваюсь взглядами с Тео и Мэдденом, они оба кивают. Мы все на одной волне.