— Эту только в третий день! Глаза лютые. — Прилетел комментарий в сторону Елены.

Вывели Ольгу. Она неспешно семенила ногами, голова ее была опущена.

Из мужской камеры забрали Артема. Парень заметно осунулся. Он всегда был веселым и энергичным, но теперь от него осталась лишь бледная тень.

— Остальным сейчас принесем еду и воду. — Сказала женщина, как только камеры опять были закрыты.

— Вас тоже накормят, помоют и переоденут. Ведите себя прилично! — она обратилась к согнувшимся в коридоре пленникам. — Выводите их.

Они поднялись по крутой лестнице, и вышли в узкий пустой двор. На улице стояло раннее утро. Рассеянный солнечный свет медленно боролся с темнотой. Небо над головой окрасилось розовыми и голубыми мазками рассвета. Воздух был теплым и чистым. Внутренний двор со всех сторон окружали неприветливые серые каменные здания без окон, с тяжелыми деревянными дверьми, закрытыми на засовы.

Марина прищурила глаза, после полумрака подземелья, на улице, несмотря на ранний час, было слишком светло. Девушка сделала глубокий вдох, затем другой, третий. Сердце стучало в груди быстро, быстро, головная боль не проходила. Она посмотрела наверх, над головою возвышалось подернутое рассветом небо. Хотелось его запомнить, запечатлеть в глубине сознания, потому что, возможно, она видела его в последний раз.

Пленников привели в просторную тускло освещенную комнату с каменным полом и стенами. Где их уже ожидали наполненные горячей водой высокие ванны, от которых поднимались струйки пара. Воздух в помещении был тяжелым и влажным.

— Раздевайтесь и мойтесь! — скомандовала женщина.

— При всех? — Кристина подняла на нее широко распахнутые глаза. — Нет, я не могу при всех!

— Снимите с нее одежду и помогите ей помыться, если она сама не может. А если будет плохо себя вести, отрежьте палец на ноге, он не сильно испортит ценность для наших покупателей, но будет уроком. — Бесстрастно проговорила женщина. — Это ко всем относится.

Два человека в капюшонах, достали ножи и стали приближаться к Кристине.

— Нет, нет, я сама, я сама… — быстро заговорила она, и стянула грязную футболку через голову. Слезы опять побежали у нее по щекам.

— Хорошо. — Женщина остановила похитителей с ножами. — Вы слушаетесь, мы добрые!

Марина казалось, что все происходящее с ней нереально. Сон. Ведение. Наваждение. Она что-то делала, но совершенно не понимала зачем. Она сняла одежду, не глядя по сторонам и ни на кого не обращая внимание. Залезла в наполненную ванну. От воды шел пар, но девушка так и не поняла, горячая она или нет. Марина словно не чувствовала своего тела, словно вышла из него и откуда-то снаружи из безразличной безопасности управляла им. Все ее чувства и ощущения сжались в тугой комок. Реальность уплывала.

Им дали большие и на удивление мягкие полотенца. Принесли одежду белого цвета. Один из похитителей помог Марине надеть просторное платье из легкой ткани, похожей на хлопковую. На ноги она натянула мягкие туфли без каблука, которые были ей немного свободны. Несмотря на то, что ей удалось помыться, девушка все равно чувствовала себя грязной, липкое чувство страха пропитало каждую клеточку ее тела. И от этого запаха невозможно было избавиться, он смердел, ударял в нос, обволакивал.

Их привели в другое помещение, по-видимому, столовую. Здесь располагалось несколько тяжелых деревянных столов и громоздкие стулья. Стены и полы обшиты деревом. На потолке тяжелые кованые люстры на цепях, в которых светились тусклым светом странные маленькие лампочки. Один из столов был накрыт на четверых. Здесь еда была более разнообразной, нежели приносили в камеры. Помимо хлеба, сыра и мяса, подали странные, незнакомые девушке фрукты и ягоды, пироги и вино. Вкуса еды Марина практически не чувствовала. Просто брала первое, что попадалось под руку, клала в рот и жевала. Она мельком взглянула на Кристину. Кожа у подруги была бледной, почти сливалась с белизной наряда, под глазами пролегли глубокие тени. Кристина больше не плакала, но лицо было припухшим и она, то и дело дергала носом. Девушка отрывала маленькие кусочки от пшеничной лепешки и медленно клала их в рот. Глаза смотрели в одну точку.

«Я сейчас выгляжу так же жалко. Да все мы тут выглядим жалко. Что же с нами будет? Что с нами сделают? Нас продадут в рабство? И что там будет? Будем всю жизнь работать за еду? Нет, это лучший сценарий. К каким только извращенцам мы можем попасть? Может лучше умереть… Или на органы. Если не будет больно, то может лучше на органы, чем к садистам… И больше никогда не увижу свою семью. Нет, нет, нельзя, нельзя об этом думать. Я этого не вынесу. Застыть, замереть, не думать!» — голову разрывало от страшных мыслей.

После трапезы их через узкий коридор вывели в просторное и хорошо освещенное помещение. Тяжелые кованые люстры с множеством маленьких и ярких лампочек сияли на потолке. Стены были украшены золотыми символами, которые слабо поблескивали в ярком свете. Широкие ворота были закрыты на засов, по бокам их обрамляли темно-зеленые, расшитые золотом, шторы. На полу расстелен яркий ковер, с двух сторон от которого на значительном расстоянии друг от друга располагались шесть высоких клеток. Три с одной стороны, три с другой. В середине каждой клетки было установлено низкое кресло.

Дверь за Мариной захлопнулся, замок звякнул, и девушка вздрогнула. Она не поняла, как оказалась внутри. Погрузившись в размышления, упустила тот момент, как ее завели в клетку. Вот она была снаружи, шла по яркому ковру, мгновение, и она уж внутри. Воздуха стало не хватать. Голова закружилась, и она без сил опустилась в кресло.

«Как скот. Как звери в зоомагазине. Боже, что же это за место такое. Это не со мной, это не со мной» — Она медленно приходила в себя. Возвращалась в свое тело, которое теперь казалось чужим и непонятным. Тошнота подступила к горлу, захотелось в туалет.

Широкие ворота распахнулись, впуская внутрь четверых мужчин в странных одеждах. Они все были высокого роста, худые с длинными белыми волосами. У одного волосы были распущены, у троих заплетены в косы. Одеты вошедшие были в высокие сапоги, белые рубашки и плащи с капюшонами. Вся одежда была расшита золотом и камнями.

Похитители низко и с уважением поклонились, приветствуя гостей. Грубые голоса отчетливо грохотали в большом почти пустом помещении. Слов разобрать было невозможно, похитители перешли на странный незнакомый Марине язык. Гости ответили на том же языке. Их голоса звучали бархатно мелодично. Покончив с приветствием, мужчины разошлись по залу.

Один из гостей подошел к Марине и стал ее разглядывать. У него была очень бледная, почти прозрачная кожа, белые брови и ресницы. Тонкие черты лица, острые скулы, впалые щеки, заостренный подбородок, тонкий прямой нос, яркие пухлые губы и глаза, красного цвета огромные страшные глаза. Незнакомец смотрел на девушку, не мигая, и от этого взгляда волосы на теле у Марины встали дыбом. Так хищник смотрит на свою добычу. Мужчина втянул носом воздух, проглотил слюну, облизал языком губы и улыбнулся. Худая рука с тонкими пальцами и длинными острыми ногтями, коснулась прутьев решетки, словно проверяя надежны ли они и нельзя ли как-нибудь побыстрее пробраться внутрь, и достать запертую внутри девушку. Марина поняла, что если она попадет в его руки, то долго она не проживет. Перед ней стояло живое воплощение смерти, страшное чудовище, о существовании которого она и не могла помыслить.

Ворота опять отворились, впуская новых посетителей. Чудовище перестало изучать Марину и повернуло голову. На лице его отразилось замешательство. Он расправил плечи, отбросил назад длинные белые волосы и поспешно отошел от клетки.

Марина поняла, что вновь может дышать. Ужас, вызванный близостью этого страшного создания, постепенно рассеивался. Она повернула голову. В помещение вошли двое. Один из них был просто огромен: высокий, с широкими плечами, мощной грудью и накаченными руками. На нем была черная одежда и красный плащ с капюшоном. Второй был тоже высок и мускулист, но явно уступал приятелю в размерах. Он был облачен в белое и серебристый, переливающийся при ярком свете, плащ с капюшоном.