К лету Райан успел завершить отделку двух комнатушек для прислуги, от которой поначалу отплёвывался, но теперь места в домике у океана хватило бы для хозяина и его «помощников».

И всё же пришлось сначала отложить, а потом отказаться от запланированного совместного отдыха. Во-первых, Илария закончила последний теоретический курс и отказалась от практики. Мы узнали о готовящемся бракосочетании её и сира Рафэля Кэлвайра, который намеревался взять имя рода своей будущей жены, так как Илария была единственной законной наследницей де Венеттов.

В назначенный день мы с Генрихом присутствовали рядом с брачующимися и Лабасским Ирминсулем, и на этом была поставлена жирная точка в истории любви Его величества Роланда Третьего и юной магессы Иларии де Венетт.

Не прошло и недели, как страшная новость о гибели сира Вэна Делоне, которого мы видели у Ирминсуля, и его команды потрясла Люмерию. Взрыв на Сурьянском руднике унёс много человеческих жизней — два десятка лумеров и пять магов погибли под обвалившимся каменным потолком. В их числе был бедный Одри, чья смерть меня огорчила сильнее всего… Генрих и Райан решили, что мне безопаснее остаться в Люмосе. Как бы это ни выглядело цинично, мужчины воспользовались ситуацией и среди прочих жертв взрыва «похоронили» лумера Жака Ленуара. Так я официально стала вдовой.

Мне особо не пришлось разыгрывать грусть, ибо печальных событий хватало, я скорбела и по Одри, и по сиру Вэну, которого видела всего три раза, но уважала, как одного из немногих моих знакомых магов. Близкие восхищались моей «выдержкой». Эва-Ива и Керис, со своей стороны, испытали облегчение от того, что действие спектакля, в котором Керису приходилось изображать моего муженька, закончилось. Инквизиторы свято верили, что теперь моя легенда чистая: бастард от герцога Райана Риза, вроде бы, узаконен, и цель моей безопасности очевидна — я должна благополучно родить ребёнка.

Так прошло лето. Политические события успокоились, но к этому времени начинался мой третий курс. Райану оставалось на Адноде отслужить всего два месяца. Он просил меня набраться терпения, а уж потом-то я должна была узнать о сюрпризе, который он приготовил для меня.

Шёл шестой месяц беременности, животик мой уже заметно округлился, но я училась наравне со всеми, не выпрашивая для себя послаблений. Сирра Амели научила меня нехитрому приёму на тот случай, если бы вдруг я почувствовала себя неважно. Магия сама подстраивалась под материнские потребности, и в состоянии усталости, когда начинало слегка тянуть спину после занятий, я призывала магию, и та обволакивала моё чрево защитным невидимым коконом. Сразу становилось легче.

Но однажды беда всё-таки нагрянула. В ту ночь мне приснился кошмар. Сердце Аднода вновь напомнило о себе. Проснувшаяся от лёгкого удушья, я потом весь день не могла избавиться от дурного предчувствия. Отпустило, лишь когда я написала письмо Райану и попросила Кериса отправить его. Но уже через час, во время наших занятий в мастерской, он внезапно появился, взъерошенный и бледный. Керис извинился перед главной мастерицей и попросил Эву-Иву выйти.

Это было так необычно для инквизиторов, что я тоже бросила материал и присоединилась к ним. Парочка стояла в коридоре и молчала, не зная, как сообщить новость. На их лицах было написано столько сочувствия, что я, уже сходя с ума, закричала на них, требуя сказать правду.

— Тебе нельзя волноваться, — Эва-Ива попыталась обнять меня и прижать к себе, но я вырвалась, повторяя настойчиво свою просьбу.

— Пока мало что известно, возможно… всё не так, как мы думаем… — тянул Керис. Я встряхнула его за лацканы пиджака, и, отводя взгляд на дальнюю стену коридора, он промямлил: — На Адноде сегодня утром случился обвал породы. Сигнал об этом послали сразу, Совет уже отправил туда комиссию. Но два часа назад мы получили подробности. Обвал случился на участке наместника Риза…

Погружаясь в темноту обморока, я не почувствовала, как меня подхватывают чьи-то руки.

*****

Я стояла на деревянной пристани, которую соорудил два года назад Райан, и смотрела вдаль на опускающийся за горизонт соларис. Уже три дня Райана не было с нами, и два дня из них я фактически проспала. Кое-как заставляла себя поесть — ради малыша, который, испытывая голод, начинал требовательно пинать нерадивую мать изнутри. Тогда я вспоминала о еде, впихивала в себя всё, что мне предлагали, не чувствуя вкуса. Сама я не готовила.

Мой добровольный соглядатай пытался заставить меня отвлечься работой, но после того, как я едва не спалила дом, переборщив с дровами в очаге и задумчиво затем наблюдая за пламенем, лизавшим поленья, сложенные рядом, — с того момента к очагу меня не допускали и даже запрещали нарезать хлеб и фрукты. Кажется, всегда свежая еда появлялась у нас благодаря госпоже Нерис… Кажется…

Мне всё казалось, что происходящее — затянувшийся кошмар, и я никак не выберусь из очередного лабиринта, сооружённого Дыв-Кариатом. Брожу и брожу в его подземелье, пытаюсь найти Райана… Стоило мне провалиться в сон во сне, как я слышала его баритон: «Всё хорошо, летучая рыбка! Тебе надо только проснуться!» И я просыпалась послушно, но каждый раз рядом была пустая половина кровати.

Слишком поздно пришло понимание того, кто мне был нужен по-настоящему и кому была нужна я. И если верить госпоже Гленде, то мой компас боли указывал в небытие. Я была виновата в смерти Райана и только я. Что мне стоило пренебречь несуществующей опасностью и сбежать сюда, вовремя остановить его, снять напряжение, не пустить?.. Почему я не зачала от него первого дитя? Кто знает, возможно, он остался бы со мной в Люмосе, бросил бы этот проклятый рудник…

— Пойдём, девочка, вечереет! Ты простынешь от ветра. Подумай о малыше, — мне на плечи накинули тёплую длинную шаль и обхватили за плечи, пытаясь разбудить моё сознание. Я покорно пошла за ним, моим смотрителем, дедом неродившегося сына или дочери. Генрих привёз отца, или Роланд Второй сам изъявил желание — я не помнила, как он объяснил это, появившись в бунгало.

Райан вложил душу в строительство нашего гнёздышка, и я будто бы чувствовала его рядом. Только здесь я принадлежала ему единственному и только здесь была просто его возлюбленной, а не чьей-то необручницей или любовницей. Как поздно я поняла это! И каким бессмысленным теперь казалось прошлое. Ничего от Райана не осталось, а могло быть…

Бесполезными оказались аргументы Эвы-Ивы и Кериса: придя в себя в коридоре Академии, я засобиралась на Аднод. Ждать здесь новостей сил моих не было. Единственно, заскочила на квартиру, забрала артефакт Райана в надежде застать его живым. Два года назад во время обвала породы, которую придержали подпорки с укреплённым потолком, команда потратила всего полчаса и выбралась наружу, сумев расчистить проход. Что, если он был жив и просто нуждался в правильном направлении работы помощников?

Забрала собой и все деньги, которых оказалось немного, они бы понадобились для оплаты лодки до острова, никакой корабль в Лапеше меня ждать не будет — решила я разумно. Страх и желание поскорее попасть на рудник заставляли мою голову работать ясно и просчитывать все возможные препятствия, которые встретятся на пути. На всякий случай прихватила украшения, которыми тоже можно было бы подкупить судовладельца.

По выражению лиц Ивы и Кериса я видела, что они готовы меня спеленать, лишь бы не дать уехать.

— Вы можете меня запереть, — сказала я им, выставив угрожающе палец, — но я найду способ сбежать и сделаю так, что взаперти окажетесь вы сами! Или помогаете добраться, или можете докладывать, кому надо, что я вас обманула и исчезла!

Мои охранники переглянулись, Керис почесал вихры на затылке и вздохнул:

— Накажут в любом случае… К шархалу всё! Едем вместе!

Эва-Ива согласилась, и через четверть часа мы уже были в Лапеше, спасибо инквизиторским условным знакам — служащие портального центра предоставили им свободный запасной портал.

— Имей в виду, сиррам в твоём положении воспрещается злоупотреблять перемещениями, — предупредила Эва-Ива, а я отмахнулась: