— Я тоже за лифт, — неожиданно согласился с Ильей Терентьев.

— Хорошо, не будем разделяться и поедем вместе, — подумав, ответил полковник. — Вы будете ждать нас здесь, — повернулся он к своим бойцам. — В мое отсутствие командует поручик Летковский. Обойдите фойе, сделайте записи, посмотрите что тут и как. Но в подвал, на второй этаж или в запертые двери пока не лезьте. Если я не вернусь или не выйду на связь в течение часа, действуйте по чрезвычайному протоколу. Все понятно?

— Так точно, увком! — отозвался поручик Летковский.

— Александр, ты старший над пионерами. Ждите меня вместе с бойцами полковника и помогите им со сбором информации. Если случиться что-то чрезвычайное, то действуйте вместе, — в свою очередь проинструктировала Вожатая своих людей. — Я пойду с кольценосцами.

— Вы закончили? — спросил Илья. — Если да, то я вызываю лифт.

— Вызывай, — махнул рукой Таволга.

В просторную лифтовую кабину легко уместились бы не восемь человек, а все шестнадцать. Внутри — зеркала и полированная сталь стен, у потолка горит белым светом очередной кристалл, на панели управления — кнопки вверх до двадцать пятого этажа включительно и на два подвальных этажа вниз. Кнопка двадцать пятого этажа оказалась крупнее остальных и была подписана как «резиденция», поэтому Илья уверено нажал ее.

Когда створки остановившегося лифта открылись, Илья увидел перед собой недлинный освещенный коридор с несколькими дверями по бокам, заканчивающийся широкой и высокой деревянной парадной дверью, украшенной богатой золотистой резьбой. А рядом с ней стоял Мелькор собственной персоной. Глядя на возвышавшуюся в конце коридора мощную фигуру черного рыцаря в закрытом шлеме с короной, Илья понял, почему в башне такие высоченные потолки — для Пузыря они оказались в самый раз.

— Добро пожаловать! — услышал Илья знакомый баритон. — Я ждал вас, союзники, друзья и создатели! Проходите ко мне, нам есть о чем поговорить.

Резиденция Пузыря выглядела изнутри как кабинет высокопоставленного бюрократа. Это было высокое, просторное помещение с тяжелыми бархатными шторами на окнах, паркетным полом, массивной люстрой и стенами, декорированными красно-коричневыми деревянными панелями. Ближе к задней стене стоял монументальный стол начальника с широким кожаным креслом за ним. К столу начальника вплотную примыкал длинный вытянутый стол для совещаний, за которым, повинуясь жесту руки Мелькора, расселись пришедшие, заняв свободные стулья. Илья отметил, что когда в кресло сел сам черный рыцарь, оно едва-едва опустилось под ним, хотя вес у высокой фигуры в железных доспехах должен быть немаленьким. Или нет? Что там под доспехами, может вовсе лишь пустота и угольно-черная тьма, та, что плещется в глазницах шлема?

— Не буду ходить вокруг да около, — первым начал разговор Мелькор. — Господа союзники и мои дорогие создатели, вы меня спасли и я у вас в долгу. Если бы оборона закончилась провалом, меня бы уже не существовало. И это первое, за что я хотел бы поблагодарить, и о чем я бы хотел поговорить с каждым из вас прежде все остальных дел.

— Мы лишь выполняли приказ командования, — криво улыбнувшись, с места сказал полковник. — Так что благодарить следует его, а не нас. Мы с Дарьей Ивановной служим Коммунистическому Союзу. Что нам Родина велела, то мы и сделали.

— Но воевали-то вы, а не ваше командование, которое сидело в своем мире, — возразил Мелькор. — Александр Тимофеевич, сейчас не время и не место демонстрировать свою независимость от меня, преданность Родине и прекраснодушие. Я отлично знаю, что вы и ваши люди выполняли не мой приказ. Но защищали-то вы меня! И дрались при этом мужественно и умело. Я знаю, что некоторые из ваших товарищей убиты или ранены. Возможно, вы из-за этого даже злитесь на меня, в конце концов, это я перенес вас сюда своей волей, выдернув из Союза. Но сейчас все это не имеет значения. Мой долг наградить вас и ваших людей. Поэтому я прямо спрашиваю: что вы хотите в награду? Я сделаю все, что в моих силах и поверьте мне на слово, сейчас я могу многое.

— Вы можете вылечить наших раненых? — спросил Тавлога.

— Да, одним прикосновением. Но только если они добровольно примут в себя мою сущность и силу, подобно кольценосцам. Я не могу изменять человеческую природу без добровольного согласия.

— В таком случае, не стоит беспокоиться. Мы вылечим их сами. Раненых в критическом состоянии у нас нет. Больше мне лично от вас ничего не надо. А вот нашему Движению хотелось бы…

— Понятно, — остановил его Мелькор резким жестом. — Про ваше Движение мы поговорим потом, сейчас речь о вас и ваших людях. Дарья Ивановна, а вы что скажете? Какой награды хотите вы и ваши пионеры?

— Я присоединяюсь к словам полковника насчет награды, — гордо ответила Вожатая. — Мне нечего у вас просить. Давайте лучше обсудим наше дальнейшее сотрудничество. Мы бы могли…

— Обязательно обсудим, — перебил ее Мелькор. — Потом я все с вами подробно обговорю: и лично, и по официальным каналам, как вам будет угодно. Но здесь и сейчас мы будем говорить о том, о чем хочу разговаривать я, а говорить я хочу о вас лично! — Мелькор поднялся с кресла, нависнув над столом. — Итак, вы не хотите моей награды. Хотите ли вы, чтобы я стал вашим другом или покровителем?

— Уважаемый, вы некорректно ставите вопрос, — возразил Таволга. — Мы люди государственные, нам при всем желании такого покровительства не положено. Служить двум хозяевам нельзя, а мы свой выбор сделали.

— А для дружбы у нас слишком разные весовые категории, — поддержала полковника Вожатая. — Сами посудите, кто вы такой и кто мы такие? Нам с вами трудно говорить о личной дружбе, дружба — это привилегия равных. Но всегда можно договориться о взаимовыгодном сотрудничестве на благо вам и нашему миру.

— Что же, теперь все понятно, — кивнул Мелькор. — Дело ваше. Тогда слушайте меня дальше. Я дам самую высокую оценку вашим действиям и попрошу Главного Администратора и Исполнительный Комитет КСН достойно наградить всех за службу. Кроме того, я признаю за собой личный долг благодарности перед каждым из вас. Возможно не сейчас, а когда-нибудь потом, вам все же что-то понадобится. Что-то, в чем я смогу помочь. Помощь в бою, деньги, заступничество, связи и протекция, защита, — что угодно, что будет в моей власти. Так вот, я постараюсь выполнить вашу просьбу, при условии, что она не будет направлена против меня и моих людей. То же самое касается и ваших бойцов, участвовавших в обороне, а так же ближайших родственников тех, кто погиб. Считайте, что у каждого из вас есть по одному желанию. Но запомните — я готов помочь лишь лично вам или близким родным погибших, а не кому-то еще или вашему Союзу в целом. Не будем смешивать личные долги и официальные отношения, — сделав паузу, добавил Мелькор. — Вот, возьмите, — Пузырь достал из ящика стола небольшую коробочку и показал коммунарам лежавшие в ней крохотные синие кристаллы. — Здесь по одному на каждого из участвовавших в обороне коммунаров, живых или мертвых, кроме Петра и Натальи, которым для связи со мной достаточно их колец. Раздайте их своим людям, — с этими словами он подошел к полковнику и поставил перед ним коробку. — Надо плотно зажать кристалл в ладони и попросить меня о помощи в вашем мире или в любом из доступных мне миров. Дальше — моя забота. Вопросы есть?

— Вроде бы все понятно…, - осторожно ответил Таволга.

— А если все понятно, то я вас больше не задерживаю, господа коммунары, — махнул рукой Мелькор. — На третьем этаже башни есть комнаты для отдыха. Можете переночевать там, а завтра утром я открою портал в Коммунистический Союз. Всего хорошего и еще раз спасибо за защиту крепости.

— Резковато получилось, — аж крякнул от неожиданности полковник, взяв коробку. — Уже выгоняете, значит? Жаль, если мы друг друга не поняли.

— Я не выгоняю, — невозмутимо ответил Мелькор. — Я надеюсь, что мы еще продолжим работать вместе, и я к вам прекрасно отношусь. Но кроме вас, здесь еще сидят мои создатели и люди, которые просят моего покровительства и дружбы, — шлем с черными глазницами повернулся в сторону майора. — У меня с ними свои дела. Можно сказать, семейного характера. Если мы с вами чужие друг другу, то зачем вам терять время попусту на разговоры, которые вас не касаются?