— Интересные дела, — озадаченно сказал Леха, когда кольценосцы вместе с Терентьевым и десятком пионеров и коммунаров во главе с Таволгой и Вожатой подошли к понтонному мосту. — Похоже, новая локация прошла полный евроремонт по классу люкс.

— Ничего не скажешь, мост сильно изменился, — согласилась с ним Катя. — Прямо таки и не узнать.

Илья промолчал, стоя на месте и глядя вперед. Вместо закрепленной на плавающих металлических бочках ржавой сетки настила с кое-как сделанными перилами, через протоку в локацию с башней теперь вел мост из белого камня. Широкий — две легковушки свободно разъедутся, с каменным парапетом и вычурными фонарями в рост человека. Правда, вместо ламп в гнездах фонарей горели неярким синим светом крупные кристаллы, освещая путь. Мост плавно переходил в дорогу, вымощенную белым камнем, а вот домов с круглыми окнами было не видать, пространство на той стороне за мостом скрывала угольно-черная темнота.

— Пойдем, народ, — наконец махнул рукой бывший наемник и первым вступил на мост. — Хватит любоваться, еще насмотримся.

Зрелище, которое предстало защитникам Мелькора на другой стороне протоки, заставило забыть об изменившемся мосте.

Скрывавшая локацию завеса исчезла, как только отряд пересек мост. Впереди лежала уже знакомая дорога, ведущая в бывшую башню шаори через луг и рощицу с цветущими деревьями. Только сейчас она была освещена по обеим обочинам цепочкой фонарей со светящимися синими кристаллами. Дома у самого моста и в самом деле исчезли, рощица никуда не делась, но башня… башня доминировала над островом и сияла огнями в лучах подсвечивающих ее прожекторов как городской небоскреб поздним вечером, став выше минимум раз в пять. Да, собственно, она им и была, чем-то напоминая Илье сталинскую высотку, только не песочного, а радикально-черного цвета. Основание башни было не разглядеть из-за опоясывающих строение высоких черных крепостных стен, также подсвеченных сверху и снизу синими и зелеными огоньками, но видимая ее часть была шириной метров сорок, не меньше. Далее высотка сужалась от этажа к этажу и венчалась высоким острым шпилем, на котором пылал холодным призрачным пламенем огромный многометровый синий кристалл. Перед входом в крепость стояли еще какие-то строения и сооружения, там было разбито что-то вроде парка, тоже ярко освещенного фонарями…

— Нам туда? — как-то робко спросила Илью Катя.

— Ага, — кивнул бывший наемник. — Да уж… Мелькор, выходит, времени зря не терял. Крепость и в самом деле имеется.

— Прямо столичный дом Советов какой-то, а не просто крепость, — прозвучал в наушниках голос полковника. Похоже, тот слушал их разговор. — Впечатляет. Мелькор материализовал все это за пять дней? В одиночку?

— Сами у него и спросите, — отозвался Илья. — Думаю, он где-то там, в башне.

Отряд неторопливо зашагал по ночной дороге, приближаясь к крепости. Коммунары с любопытством вертели головами и, видимо, переговаривались по внутренней связи, кольценосцы шли молча, думая каждый о своем. Твердыня Мелькора выглядела величественно и слегка подавляла, что уж там. Нет, в той же Москве хватало зданий и гораздо выше и крупнее. Но здесь, в «пузыре», ночью в сиянии призрачных огней и в полной тишине все смотрелось совсем по-другому.

У самого входа в распахнутые ворота был небольшой сад, в котором Илья поневоле остановился и тихо ахнул от неожиданности при виде стоявшей на краю дороги серебристой статуи на постаменте, высотой в два с половиной человеческих роста. Потому что узнал человека, в честь которого она была поставлена. Это был он сам, никаких сомнений. Неизвестный скульптор изваял бывшего наемника одетым в ЛРК, только без шлема, бегущего с деструктором наперевес. Освещенные ближайшим фонарем черты металлического лица Ильи были суровыми и сосредоточенными, скульптор очень верно передал вид вставшего из окопа и бросившегося в атаку бойца.

— Да это же ты, Илюша! — удивленно сказала замершая рядом Катя, разглядывая скульптуру. — Ты удостоился памятника при жизни?! Ну и дела…

— Ты тоже удостоилась вейга, — с каким-то странным смешком сказал прошедший чуть вперед Леха. — Тут мы все. Все статуи поставлены в нашу честь. Я и себя нашел. Ника, Толя, даже Александр Тимофеевич и майор присутствуют. А сам сквер называется мемориальным сквером в честь героев обороны Мелькора. Вот тут, на табличке все написано, можете прочитать сами. Кстати, материал памятников — чистое серебро. Как бы их на цветмет не спи… не украли, хех…

— Если кто только попробует, я ему руки-ноги враз повыдергиваю! А потом обратно вставлю, поменяв местами! — заявил Терентьев, разглядывая собственный памятник. — А вообще, это хороший знак. Раз мы герои, то начальство нами довольно. Пойдем в башню, не надо заставлять его долго ждать.

Потолки в фойе на первом этаже башни оказались высоченные как на вокзале и украшенные черно-золотым орнаментом и вычурной лепниной. Сверху свисала огромная хрустальная люстра с пятью рядами горящих, словно лампочки, желтых кристаллов, ярко освещавших зал. По углам стояли монументальные колонны, пол был покрыт полированной гранитной плиткой, отчего у Ильи на секунду возникло ощущение, что он находится где-то на кольцевой станции московского метро. Вокруг колонн и в центре помещения в хаотичном порядке были расставлены столы благородного красного дерева с гнутыми ножками и кресла с синей бархатной обивкой, рядом с ними стояли какие-то высокие вазы, искусственные фикусы в кадках, на полу в центре фойе лежали ковры с пестрым узором.

Глядя на все это великолепие, Илья вдруг почувствовал, что ему немного неловко за Мелькора. Оно, конечно: их господин очень старался, и все вокруг смотрелось дорого и богато. Но вместе с тем роскошная обстановка первого этажа башни выглядела безвкусной, общего стиля не чувствовалось совершенно. Получился то ли дворец, то ли вокзал, то ли рецепция дорогого отеля — полное смешение всего и вся. «Впрочем, Мелькору еще нет и года», — подумал Илья. «Откуда у Пузыря возьмется утонченный вкус и умения дизайнера интерьеров? Его знания и вкусы — это наши знания и вкусы, плюс собственная обработка информации. Похоже, он пытался воспроизвести монументальный имперский стиль, но в итоге намешал разного из наших голов, вот и получилось столь пёстро… А то, что всё это великолепие выглядит слегка нелепо и стоило бы поначалу урезать осетра до нормального офисного здания, тем более что пыль в глаза пускать все равно некому, ему никто не сказал. Ну, тут уж что есть, то есть».

Судя по хитроватому выражению лица полковника и ухмылочке Вожатой, коммунары думали о чем-то подобном, но у них хватило ума держать язык за зубами. А вот лицо Терентьева было бесстрастным, — видимо, полицейскому было то ли все равно, то ли он решил не показывать свои эмоции на публике.

Пройдя через обширный зал, отряд вышел к лифтам и темному лестничному проему. Судя по подсвеченному синим светом ободку вокруг кнопки вызова и включенному светодиодному табло счетчика этажей, в рабочем состоянии был лишь один из подъемников, к которому Илья и направился. Но перед тем как нажимать кнопку вызова, он попросил всех остановиться и выслушать его.

— Я думаю, что к Мелькору не стоит идти всей толпой. Восьмерых человек вполне достаточно для разговора. Если нет возражений, поднимемся мы пятеро, Александр Тимофеевич и Дарья Ивановна. И майор, ему надо поговорить с работодателем лично. Остальные пока покараулят внизу. Но если кто-то хочет остаться здесь или, наоборот, мечтает лично увидеть нашего шефа, то пусть скажет об этом сейчас.

— Звучит разумно, — подумав, сказал полковник. — Восьмерых хватит. Но я думаю, что лучше не спешить и подняться вверх по лестнице. Мало ли чего можно ожидать от такого здания…

Вожатая лишь молча кивнула в знак согласия.

— Как хотите. Но я поеду на лифте, — отрезал Илья. — Это крепость Мелькора и не доверять ему в ней глупо. Без его воли здесь с нами ничего не случится.