— Доложить о потерях! — услышал Илья голос Таволги, когда отметка последнего противника исчезла со схемы.

— Филин убит, — раздался в наушниках мрачный голос одного из коммунаров. — Вижу его… двойное попадание в шею, голову почти оторвало. Я ранен, броня выбита, левая рука все… перелом или еще чего похуже, пока непонятно, работает аптечка. Доложил Вереск.

— Ранение, вроде легко: ушиб и небольшая контузия. Броня обесточена на девяносто семь процентов. Доложил Рокот.

Остальные доклады оказались более оптимистичными, оставшиеся армейцы отделались лишь некритичными попаданиями в броню и были боеспособны. Но еще ничего не было закончено, хотя ситуация явно изменилась в лучшую сторону. Судя по тактической схеме, пионеры и Катя с милиционерами и бывшими наемниками успешно остановили туманников и продолжали бой у дамбы. Правда, из пяти встретивших врага патрульных пионеров зелеными точками отмечались лишь трое. А еще, похоже, один из прибывших с майором полицейских выбыл из боя, его отметка горела бледно-зеленым. Но и противников у Катиного отряда осталось лишь шестеро. Рядом с базой Вожатой у «Хаты казака» осталось семь красных точек, пионеры успешно отбивались и даже одерживали верх. Но, кажется, тоже не без потерь. А ведь день еще только начинается…

Майор Терентьев сосредоточенно бинтовал плечо бледному как мел Косте, который лишь страдальчески морщился, сидя раздевшись до пояса на скамейке у летней кухни. Выстрел шаори не пробил его ЛРК, но спасти от ранения сослуживца майора разведывательный костюм не смог. Умная броня коммунаров пыталась сопротивляться кинетическим ударам, защищая бойца, и даже небезуспешно, но по неизвестным Илье причинам ее заряда хватало ненадолго. Может быть, дело было в высокой скорости и большой энергии «пуль» туманников, а может еще в чем, но даже активная защита тяжелой коммунарской брони, хотя и была надежнее ЛРК, тоже не являлась спасением, — сломанная в двух местах рука армейца с позывным «Рокот», которому оказали медпомощь чуть раньше, говорила сама за себя…

Крови почти не было, но гематома на плече у полицейского выглядела жутко. Перелом ключицы почти гарантирован, да и плечевой сустав явно не в порядке. Всем было ясно, что Костя до конца их оборонительной кампании уже не боец. Он и сейчас-то еще нормально держится лишь за счет того, что его обколола «боевым коктейлем» из обезболивающего и противошокового встроенная в ЛРК аптечка. По уму, сослуживца майора надо было срочно эвакуировать в тыл и направлять на рентген и к хирургу. И если бы только его одного…

Убитыми во время утреннего боя защитники Мелькора потеряли четверых человек. Одного армейца и трех пионеров, причем двоих — из того патруля, который первым принял бой у дамбы. А вот ранеными — целых семерых, включая полицейского. К списку потерь следовало добавить и четверых развеянных «чистильщиков» у Ильи, Лехи и Ники. В итоге — минус одиннадцать активных штыков. Было в «пузыре» сорок пять бойцов, осталось тридцать четыре. Да, в бою удалось уничтожить полсотни туманников, но что с того толку? Продержаться надо еще почти трое суток, а силы шаори неизвестны, — так рассуждал Илья, сидя у костра и мрачно глядя в свою кружку с кофе. Остальной командный состав на их совете полевых командиров у купола тоже выглядел невесело.

— Еще один такой бой и мы будем обескровлены, — прервал затянувшееся молчание Таволга. — Нам выбьют половину личного состава, если не больше. Этого допускать нельзя!

— И что ты предлагаешь? — скептически спросила его Васнецова, сделав глоток из своей кружки. Вожатая явилась к куполу на созванный полковником совет сразу после боя. Видимо сочла, что в такой ситуации уже не до личной неприязни к Илье или корпоративных разборок с армейцами. Сидя за столом в пыльной броне и положив на него свой шлем, она выглядела мрачной и злой, но сейчас все были такие. Радоваться и в самом деле нечему.

— Снимать систему патрулей и отступать всем вместе к самому куполу, — пожал плечами Таволга. — Патрули себя не оправдывают, дроны и так прекрасно справляются с разведкой. Нечего зря рисковать людьми.

— А если туманники высадятся прямо на «Широком» острове и возьмут под контроль оба моста на него? Тогда нам поставят мат в два хода. Сначала запрут тех, кто сидит у купола, отрезав их от «Широкого» острова, а затем без помех доберутся до понтонного моста и уничтожат Мелькора в его локации. Между тем, патрули смогли бы придержать врага до подхода основных сил, дав нам время на реагирование, — заметила Вожатая.

— Это маловероятно. Если бы шаори могли так поступить, они бы уже это сделали, — возразил армеец. — Чего ходить вокруг да около? Сразу высадили бы крупный десант в нескольких метрах от понтонного моста. И немедленно вторглись бы по нему в локацию, где Мелькор строит крепость. Мы бы и сделать ничего не успели. Вот и все — конец игры. Но нет — шаори высаживаются только здесь и только у воды. Отсюда я делаю вывод: пока наш гарнизон удерживает «Светлый» остров, на «Широком» противника не будет. Это очевидно.

— Тебе может быть и очевидно! А мне — нет, — резко ответила Васнецова. — Но, допустим, ты в чем-то прав… Мы снимаем патрули и собираемся вместе. И что дальше? — прищурилась Вожатая. — Какой смысл сидеть у купола?

— Смысл в том, что здесь мы сможем создать плотную оборону, — ответил полковник. — У купола все подходы заминированы. И окопы рядом отрыты. Если мы сконцентрируем здесь все наличные силы, то легко отобьем еще пару атак по полсотни и более шаори без особых потерь. Просто за счет массирования огня. А там, глядишь, и еще пару дней выиграем. В любом случае, дальше распылять свои силы, чтобы атаковать каждый из появившихся отрядов сразу после их материализации, бессмысленно и чревато большими потерями.

— То есть, ты предлагаешь подарить шаори свободу маневра и сдать им мосты без боя?

— Конечно! Они им не особенно-то нужны. Смотри сама, Дарья. Та группа, что высадилась рядом с вашим лагерем, могла легко захватить мост у ресторана и пойти на «Широкий» остров. Но нет — шаори всей группой атаковали лагерь, не обратив никакого внимания на фактически открытую дорогу к Мелькору.

— Потому что мы могли ударить им в спину! — резко ответила Вожатая.

— На этот случай им хватило бы заслона у моста, — возразил полковник. — Я не знаю, почему это так, но первая цель шаори — не атаковать Мелькора, а физически уничтожить нас. Играть в сложные игры с маневрами и отвлекающими атаками враг не будет. Это же видно по характеру его действий, — развел руками Таволга. — Отдавай приказ своим пионерам свернуть патрули и отступать сюда, Дарья. Вместе отобьемся, просидеть в осаде пару дней — не проблема. Иначе будет хуже.

— Хотя моего мнения не спрашивают, но должен сказать, что слова Александра Тимофеевича звучат разумно, — осторожно заметил Терентьев, закончив перевязку товарища. — В условиях численного превосходства противника распылять силы глупо.

— Присоединяюсь к мнению полковника, — допив кофе, отозвался Илья. — Шаори прежде всего атакуют нас, а не стремятся захватить мосты и рвануть на следующую локацию. Возможно, у них есть свои ограничения, и уничтожить Мелькора они могут, лишь полностью обезопасив себе тыл.

— Твои тактические знания, Илюша, мягко говоря, сомнительны, — скривилась Васнецова. — А мнение вашего майора, как он сам верно заметил, вообще никто не спрашивал, — ядовитым тоном добавила Вожатая. — Шаори могли пока не додуматься до тактики обхода наших сил, но это не значит, что они не применят ее чуть позже. Я согласна, что патрули у дамбы и центрального моста лучше свернуть. Но «Хату казака» я не оставлю, мы не можем бросить без контроля мосты на «Широкий» остров, — подытожила Васнецова. — Раз уж вы укрепились у купола, то обороняйте его сами, а я буду удерживать свой лагерь.

— Это половинчатое решение, — нахмурился Таволга. — И глупое. Купол лучше подготовлен к обороне! Надо дать следующий бой здесь всеми силами. Когда оборонять его станет сложно, отступим на другой остров и займем рубеж у мостов, там тоже неплохое место, чтобы задержать врага. Но не сейчас, а выиграв день-два времени и дав сначала бой на подготовленных позициях.