Идти было приятно. Не жарко и не холодно, небо ясное, рюкзак легкий, солнышко светит, под ногами ровная пешеходная дорожка — знай себе шагай и смотри по сторонам, любуйся чужим миром. Впервые за последние недели Илья почувствовал, что у него легко на душе, несмотря на все проблемы и неопределенность впереди. Выперли в увольнительную? Да и хрен с вами, так даже лучше! Хоть на другой мир посмотрим, интересно же!

По дороге периодически бесшумно проезжали машины, провожаемые взглядами бывших наемников. Автомобили попадались разных размеров, от «легковых», привычных Илье габаритов, до больших «фур», но при этом все неуловимо похожие друг на друга. Низкие, на колесах-сферах, с тонированными стеклами и жесткими металлическими бортами, каплевидной формы. Впрочем, движение было не слишком оживленным, всего две-три машины в минуту, проносящихся мимо на скорости в районе восьмидесяти километров в час. Вещи поинтереснее творились в небе: периодически там появлялись летающие аппараты — утюгообразные большие «платформы» или небольшие «сигары» вроде самолетов, но с очень короткими крыльями и странными выпуклостями по всему фюзеляжу. Тоже бесшумные, кстати.

Илья поинтересовался у Кати, что это такое летает над их головами, и получил ответ, что это частные самолеты отдельных коммунаров, авиация различных служб, и летающие роботы- грузовики союзных сетей доставки. А бесшумные они потому, что летают с помощью С-поля. Антигравитация? Нет… Гравитация — самое слабое из фундаментальных взаимодействий, имитировать огромную отрицательную массу для антигравитационного двигателя очень дорого и трудно, это к космонавтам. Но есть С-поле, которое позволяет «скользить» по воздуху переводя гравитационную энергию притяжения в энергию прямолинейного движения, меняя вектор движения. Как именно? «Плавающая» в физике Катя не могла толком объяснить…

Затем в разговор влез Леха, с вопросом: а правда, что в Коммунистическом Союзе нет денег? Свосем-совсем? Получив от пионерки утвердительный ответ — да, это правда, денег у нас нет, «эльф» на этом не успокоился и стал спрашивать про талоны и спецраспределители. И закончил вопросом, может ли обычный коммунар просто так пойти в авиасалон и взять себе личный самолет?

— Понимаю, к чему ты клонишь, — с улыбкой ответила Катя. — У вас многие воспринимают коммунизм, как систему, где каждому дают все чего он только пожелает, а человек делает, лишь то, что он хочет и пользуется всеми общественными материальными благами. А это не совсем так. Если честно — совсем не так. Отвечая на твой вопрос — коммунар с полными гражданскими правами может отправить заявку на получение личного самолета. Если сначала сдаст экзамен на пилота, конечно. И заказанный самолет ему дадут. Бесплатно, денег у нас нет. Но последствия такого шага для коммунара могут быть весьма печальными. Поэтому он трижды подумает, прежде чем позволить себе этот поступок.

— Почему?

— Потому что с того, кому много дадено много и требуют. А самолет — это, во-первых, сложная машина, а во-вторых, роскошь, без которой можно обойтись, а не предмет повседневной необходимости. Такой запрос надо оправдывать своей работой на благо социума. А если не оправдаешь, то и самолет заберут и в гражданских правах понизят.

— Ну, значит надо оправдывать…, - задумался Леха. — Я бы ради своего самолета оправдал.

— Как именно ты собираешься это сделать? — пожала плечами Катя. — Работать по восемьдесят часов в неделю? Так и этого может не хватить. Впрочем, все зависит от того, где и кем ты работаешь, какую должность в своем Движении занимаешь, что делаешь, и насколько тебя ценят окружающие. Система оценки вклада каждого коммунара в пользу социума сложная и гибкая. Как видишь — Катя показала рукой на очередной самолет в небе — некоторые свои личные самолеты получают. Но далеко не все — вздохнула пионерка.

— Понятно, — задумался Илья. — Леха, тут все как у нас, только без денег. Теоретически ты тоже можешь взять кредит и сразу купить себе «лексус», будучи студентом. Вопрос в том, как ты этот кредит отдавать будешь.

— Не как у вас! — строго сказала Катя. — У нас честнее! Каждый получает по своим заслугам! А не по происхождению, в дар, по наследству или благодаря участию в схемах обмана и несправедливости! У вас в мире некоторые люди могут иметь миллиарды денег! Столько, сколько им в жизни не потратить, средства, сравнимые с бюджетами целых стран. Разве можно хоть сколь-нибудь всерьез считать, что вклад этих граждан в пользу социума сравним с их благосостоянием?! Конечно же, нет!

— Революционные вещи говоришь, — усмехнулся Илья. — Установление всеобщей справедливости это химера, причем химера, ведущая через реки крови в бедность, нищету и безнадегу. Исторически доказанный факт.

— Мы обошлись без этого!

— И как результат? У вас настала всеобщая справедливость?

— Мы работаем над этим, — упрямо мотнула головой Катя.

— Ясненько… Ладно, а если я у вас, допустим, забил на общество? Работать не хочу, но и себе ничего не требую. Никаких личных самолетов. Только хлеб, воду, обноски, койку в углу и клайкер, чтобы целый день в игрушки играть? Мне их дадут?

— Если ты «забьешь» на общество, то никогда не получишь прав гражданина и коммунара. Еду, питье, одежду и крышу над головой тебе дадут, конечно. Ты же человек, человека нельзя лишать минимума. Но жить в опекаемом статусе тяжело и неприятно… ты уж поверь мне на слово. И если в детстве это нормально, все такие, то после восемнадцати лет быть неполноценным с каждым годом все хуже и хуже. Да и не отстанут от тебя. Обычно молодежь старается подрабатывать где может, чтобы побыстрее стать полезной и получить права.

— Хватит спорить, народ, — Леха прервал разговор Ильи с Катей. — Кажется, уже город недалеко. Вон там впереди что-то светится!

Большая объемная надпись «Добро пожаловать в Нежинск — город умных и талантливых коммунаров», горела в воздухе прямо над дорогой так, что ее было трудно не заметить издалека. Илье сразу же пришли на ум голографические проекторы с предупреждением для Толи и Ники, которые они с Лехой втыкали в землю перед мостами в «пузыре», поэтому, когда отряд приблизился к надписи вплотную, он внимательно пригляделся к обочине. Крошечная сфера проектора, чуть возвышавшаяся над землей в подрастающей траве, нашлась не сразу, но спутать ее с чем-то другим было трудно. Мир коммунаров понемногу становился понятнее.

Бывшие наемники прошли под надписью, затем дорога повернула направо, и шоссе плавно перешло в городскую улицу. Только Илья этого сразу не заметил, потому что окружающий дорогу лес и не думал заканчиваться четко различимой опушкой. Просто деревья справа и слева от дороги сильно поредели, а заросли кустарников куда-то исчезли вовсе. Высокие березы, дубы и сосны теперь росли метрах в пяти — пятнадцати друг от друга, а от шоссе в разные стороны разбежалась целая сеть дорог и дорожек разной ширины, ведущих к стоящим среди деревьев домам.

Нельзя сказать, чтобы эти дома были особенно красивы или впечатлили Илью необычным дизайном. Но выглядели они крепкими, опрятными и уютными, радуя глаз. Некоторые целиком сложены из материала, напоминавшего дикий камень, другие деревянные, третьи — с каменным первым этажом и сложенным из бревен или бруса вторым и третьим. Среди них попадались длинные и широкие здания, в три и даже четыре этажа, с высокими крылечками и балконами-галереями — прямо настоящие терема из дерева и камня, со сложной геометрией крыш с множеством скатов. Имелись и домики попроще и поменьше, в один-два этажа и без особых излишеств, но обязательно с какой-нибудь индивидуальной деталью: примыкающей башенкой, необычными круглыми стенами или вычурным балконом. Из хозяйственных пристроек Илья опознал лишь примыкавшие к домам гаражи, хотя и их коммунары старались сделать непохожими друг на друга.

Несмотря на то, что двух совершенно одинаковых зданий в поле зрения не попадалось, чувствовалось, что застройка шла по одному утвержденному проекту и плану. Все крыши черепичные, одинакового красного цвета, все здания из одних и тех же материалов. Никакой безвкусной цыганщины или безумного смешения разных архитектурных стилей, денежных возможностей и хотелок хозяев как в российских коттеджных поселках не было и в помине. А еще не было вездесущих глухих высоких заборов и ворот, лишь иногда попадались декоративные оградки высотой сантиметров сорок, огораживающие многочисленные клумбы и крохотные грядки перед некоторыми зданиями.