Заручившись поддержкой руководства Армянской ССР, Петр Степанович после обсуждения вопроса на Президиуме Совета Министров СССР согласился строить завод на месте неудачно спроектированного комбината. Немаловажной при этом была очарованность министра красотой здешних мест, да и экологические соображения имели при этом не последнее значение.

Программу строительства завода министр провел в жизнь решительно, со свойственной ему энергией. В конечном итоге был создан большой современный завод с производственными площадями 340 тысяч квадратных метров для производства автоматизированных систем управления. Рядом были выстроены нарядные жилые дома, детские сады и школы, поликлиники и культурно-бытовые учреждения, проложены дороги, разбиты парки. Позднее здесь были построены филиалы завода и проектные институты, расположены научные центры.

Силами созданного при всемерной поддержке П. С. Плешакова Ереванского завода математических машин были выполнены грандиозные работы по математическому обеспечению одной из крупных автоматизированных систем, разработанной академиком В. С. Семенихиным.

«До конца своих дней Петр Степанович Плешаков оставался большим другом армянского народа, которому мы так обязаны. Мы всегда будем преклоняться перед его светлой памятью, склоняя головы у памятника Плешакову в Раздане, где улица названа его именем», — писал председатель правительства Армении, в дальнейшем президент Национальной академии наук Республики Армения Ф. Саркисян.

В 1979 году было принято решение об ускоренном развитии радиопромышленности в Грузии. П. С. Плешаков и В. С. Семенихин встретились с руководством Грузинской ССР, и программа развития радиопромышленности была утверждена. Руководителем программы и директором вновь созданного НИИ «Радиан» был утвержден лауреат Государственной премии СССР Ш. Чипашвили. Программа выполнялась до самой смерти министра. Дальнейшее развитие событий охарактеризовал тот же Чипашвили: «Без оптимизма и личной поддержки Петра Степановича у радиопромышленности не было перспектив в Грузии. Последующие события полностью подтвердили этот прогноз».

Охватил Петр Степанович своей техникой и Азербайджан. Здесь выпускались знаменитые на всю страну кондиционеры «Бакинец». Их выпуск начался в середине 1970-х годов, после того, как построенный в Баку завод бытовых кондиционеров освоил производство продукции по лицензии японской фирмы «Хитачи». В свои лучшие годы, которые пришлись на середину 1980-х, Бакинский завод выпускал 400–500 тысяч кондиционеров в год! В Баку был освоен выпуск и первых советских сплит-систем с внутренним блоком.

120—150 тысяч бакинских кондиционеров ежегодно шло на экспорт. Больше всего их было продано на Кубу — порядка 700 тысяч штук. Другими крупными импортерами были Китай, Иран, Египет и Австралия. Можно говорить, что эти кондиционеры были велики и имели высокий уровень шума, но нельзя не признать, что они оказались на редкость неприхотливыми и надежными. В той же Австралии некоторые аппараты работают до сих пор! К тому же советские цены радовали местных фермеров, и эту продукцию до сих пор вспоминают добрым словом. Ни один кондиционер японского, американского, израильского или корейского производства не отличался такой долговечностью. Возможно, дело в том, что во всем мире концепция долговечности выпускаемой техники претерпела существенные изменения уже на рубеже 1970—1980-х годов. Если до того старались сделать аппарат максимально надежным, то теперь срок службы якобы не превышает времени «морального старения», определяемого не разумной потребностью, а вездесущей рекламой. При нынешних темпах развития техники этот срок составляет 5—10 лет. Фактически же в производство аппаратуры закладывается простой принцип — чем быстрее сгорит чайник, тем скорее вы купите новый…

Ряд предприятий радиопромышленности по инициативе П. С. Плешакова был создан в Молдавии. В Кишиневе находился серийный завод, специализировавшийся на выпуске бортовых цифровых вычислительных машин (БЦВМ). Это производство было фактически серийным заводом НИИ «Аргон», разработавшим несколько десятков различных БЦВМ, нашедших свое применение на большинстве видов современной техники: самолетах, вертолетах, кораблях подводных, надводных и космических, различных ракетах, образцах бронетехники, мобильных оперативно-тактических комплексах.

В середине 1980-х годов при поддержке академика П. Е. Велихова П. С. Плешаков планировал развернуть здесь, в Кишиневе, производство персональных компьютеров, но преждевременная смерть министра, а затем и разрушение единого государства, верным сыном которого он всегда был, поставили крест на этих планах.

Для Петра Степановича не существовало понятий «мое», «я» на уровне общегосударственных интересов. Академик РАН Ю. В. Гуляев вспоминает: «В 1977 году я уже был знаком с Петром Степановичем, в основном благодаря участию в совещаниях, которые он проводил как министр радиопромышленности. В это время возникло и быстро развивалось новое направление в физике и технике твердого тела — акустоэлектроника, к созданию которого я имел самое непосредственное отношение. Акустоэлектронные элементы — фильтры, линии задержки, устройства сжатия и корреляции сигналов и др. стали широко применяться в телевидении, радиовещании, радиолокации и радионавигации и т. д. Мы с Владимиром Александровичем Котельниковым решили просить о создании специальной лаборатории в промышленности по разработке и созданию этих устройств и приехали с этим к министру радиопромышленности П. С. Плешакову.

Петр Степанович с большим пониманием отнеся к этому предложению, но сказал, что сейчас эту элементную базу лучше делать в рамках другого министерства — Министерства промышленности средств связи (МПСС). Он тут же при нас связался с министром МПСС Эрленом Кириковичем Первышиным и договорился о создании такой лаборатории. Лаборатория была создана, работала несколько лет и внесла большой вклад в создание отечественных образцов этих изделий. Этот эпизод еще раз говорит о том замечательном чувстве нового, которое было присуще Петру Степановичу Плешакову как ученому, инженеру и руководителю».

Конечно, ежедневная напряженнейшая работа, порой без выходных, требовала хотя бы попыток адекватного отдыха. Петр Степанович был разносторонним человеком, а важнейшими чертами его характера, как мы уже отмечали, были подконтрольная разуму азартность и исключительная энергичность. Еще в годы работы во ВНИИ-108 в утренние часы Петр Степанович часто играл в отнюдь не популярный тогда среди народа теннис. Играл он обычно на кортах стадиона «Строитель», раскинувшегося неподалеку от института, в Елизаветинском проезде. Его партнерами по игре были главный конструктор института, создатель первого советского радиолокатора Н. Я. Чернецов и заместитель директора по общим вопросам, один из его ближайших друзей В. Н. Морозов.

Вечерами, когда позволяла работа, министр появлялся на волейбольной площадке во дворе института. Как запомнилось одному из авторов настоящей книги В. К. Бирюкову, порой игравшему на одной площадке с Петром Степановичем, при его вступлении в игру партия сразу становилась напряженной, из нее немедленно исчезали благодушие и небрежность, неизменно появлялся интерес — выиграть во что бы то ни стало. Основным заводилой был естественно Петр Степанович — проигрывать он очень не любил, а острые резкие характеристики, к которым он обычно прибегал, мало кого оставляли равнодушным. Несмотря на невысокий рост, играл Петр Степанович, отличавшийся высокой прыгучестью, неплохо: был нападающим, нередко выигрывая очко резким «гасом». Другим видным игроком в институтской команде был Г. Я. Гуськов, впоследствии член-корреспондент АН СССР, отличавшийся кроме того резким остроумным языком и порой «зацеплявшийся» им с Петром Степановичем.

Прилетая на полигоны, где сотрудники института месяцами, а порой и годами вели испытания новых средств и комплексов, Петр Степанович, когда была возможность, организовывал выезд на рыбалку. Ставили сеть, а Петр Степанович из воды или с берега руководил загоном рыбы. Чаще улов бывал неплохим. Тогда тут же, на привезенных с собой дровах, в ведре варили «царскую» уху. Такие выезды запоминались надолго, давали возможность «встряхнуться», временно отвлечься от порой однообразных полигонных будней.