— Значит так, — подвел итог Сомов, — решаем. Час-полтора на диализ, как только показатели крови улучшаются, сразу наркоз и ампутация левой конечности, как можно выше. Айвар, а рука? Не повторится ли история? Нога тоже в начале производила хорошее впечатление!

— Пока нет признаков, там сдавления почти не было, было осколочное ранение.

— Значит, как заканчиваешь шить — вновь диализ. Рискуем, но другого выхода нет. Патрик, вам в Эстинове ориентироваться проще, на вас кровь и доноры.

— Господа, — вступил в разговор Патрик, — кровь я обеспечу, но как быть с Эльрианом?

— Принца надо предупредить и объяснить ситуацию. Думаю, эту миссию мы с Валентайной возьмем на себя. Позовем прямо сейчас, объясним ситуацию, плохо, конечно, опять стресс у парня, но скрывать правду нельзя. Тед, ты действительно считаешь, что он плохо переносит транквилизаторы?

— Возможно, не все. Но, думаю, головная боль и головокружение вызваны именно тем препаратом, что он принял. Сотрясение мозга очень легкое, в обычной ситуации молодой человек его возраста ничего бы не почувствовал, спокойно перенес все на ногах и к врачу бы не обратился. Подумаешь, в драке синяк получил. Я его сотрясением больше пугаю, чтобы активность снизил. Так что рисковать не стоит, учитывая личность пациента.

— В случае чего, дам подышать легкой смесью газов для наркоза детям. Действуем!

Эльриан все же смог уснуть. Лежал, думал об отце, об Аннабель, прочла ли она его послание, волнуется ли за него, и незаметно уснул. Проспал ужин, проснулся уже в начале одиннадцатого. Голова не болела и не кружилась, правда есть тоже не хотелось. Беспокоило то, что его, казалось, все забыли. В коридоре раздавался какой-то шум, беготня, явно что-то происходило. Он на всякий случай переоделся, крепко спавшего Мишеля будить не стал, выглянул в коридор, и, почти столкнулся с Патриком.

— Ваше Высочество, Эльриан, пойдемте, с вами хотят поговорить.

— Что-то с отцом? Патрик, не молчите!

— Да, скажу честно, состояние ухудшилось. Доктор Сомов и доктор Грог расскажут лучше. Пойдемте, я вас провожу.

По тому, с какими серьезными лицами его встретили Иван Сомов и Валентайна, Эльриан сразу понял, что дело плохо. Сердце упало.

— Эльриан, позвольте снова без титулов, — взял слово хирург, — состояние императора резко ухудшилось. Сейчас налицо явные проявления синдрома сдавления, или Краш-синдрома. Мы надеялись, что обойдется, его величество пробыл под завалом совсем немного времени, извлекли его очень быстро, поэтому считали, что все нарушения ограничатся средней степенью тяжести, а это редко представляет угрозу жизни. Следили за состоянием, готовились, но надеялись. Но сегодня вечером, буквально за неколько часов все резко ухудшилось. Появились признаки нарушение работы почек и угроза их полного отказа. Сейчас мы подключили вашего отца к аппарату для диализа, по-простому, к искусственной почке, для выведения токсических продуктов из крови. В дальнейшем нужно будет устранить источник дальнейшего их поступления в организм, проще говоря — ампутировать пострадавшую ногу. Больше пытаться сохранить ее нет смысла. Если нам удасться задуманное, то появится шанс на выздоровление. Если нет, исход неутешительный.

— Какой шанс? — сдавленным голосом спросил принц.

— Небольшой, но имеется, — вступила в разговор Валентайна, — без хирургического вмешательства шансов нет. Самое главное сейчас, по-возможности, вывести продукты распада тканей из организма, затем быстро удалить фактически уже мертвую конечность, и вновь подключить диализ, помогая почкам, пока их работа не восстановится. Я ничего не скрываю. Есть опасность, что операцию он не переживет, но отказ от нее не переживет точно. Сейчас поступление новых токсинов в кровь сдерживает жгут, но держать его вечно нельзя. Начнется гангрена. Некроз конечности и так бы начался, но через несколько дней, а со жгутом гораздо быстрее.

— Я понял, — произнес Эльриан каким-то подозрительно бесстрастным голосом. Валентайна поднялась, подошла к молодому человеку, взялось за запястье. Под пальцами с бешеной скоростью бился пульс. Все ясно, за этим чересчур спокойным видом, за практически механическим голосом Эльриан прятатал рвущиеся наружу эмоции. Давил, не давая им выхода.

Доктор Грог положила руку на плечо кронпринца: — Эльриан, хоть иногда, отпускайте свои эмоции на свободу, не заталкивайте их внутрь, поверьте, от их проявлений никто не станет воспринимать вас хуже, или слабее. Иначе в один далеко не прекрасный момент они сожгут или вашу душу, или ваше тело. Пожалейте и то, и другое. Вы знаете, какой у вас сейчас пульс? Около 180 в минуту. Еще немного, и сердце сорвется в неуправляемую аритмию. Вот, — она протянула ему очередную таблетку, — немедленно положите под язык и медленно рассасывайте, это не успокоительное, это нормализует работу сердца. И как вас к полетам допускали?

— А медицинский осмотр только перед полетом, и потом, когда одерживаешь победу, эмоции можно не скрывать! Просто, все неприятности у меня в жизни случались именно тогда, когда я терял контроль над эмоциями. Вот, как этот синяк. Так что привычка их сдерживать это уже вторая натура, с этим ничего не поделаешь.

— Как говорит Тед, нейрохирург, вы плохо переносите снотворное и транквилизаторы. Так что, если после встречи с отцом вам потребуется успокоительное, мы можем только дать подышать специальной безвредной смесью, для наркоза у детей.

— Хорошо, я согласен.

— Тогда переодевайтесь, и я вас провожу.

Эльриан вышел в коридор и столкнулся со спешившими навстречу Эрвином и Вальтроном.

— Ри! — воскликнул Эрвин, обнимая племянника, — живой! Что с Эвальдом?

— Плохо, дядя, плохо. Заходите в кабинет, врачи все объяснят.

— Его можно увидеть?

— Можно, только переодеться нужно, извини, дядя, я как раз иду переодеваться.

Эрвин и Вальтрон вошли в кабинет. Эльриан взял приготовленный для него хирургический костюм, переоделся, вернулся в кабинет. Ивана уже не было.

— Переодеваться пошел, Айвору помогать будет, — объяснила Валентайна, — и регентов увел с собой. Готов? Тогда пошли!

Войдя в реанимационную палату, Эльриан поразился изменившемуся внешнему виду отца. Лицо, бледное, отечное. Дыхание хрипло вырывалось через посеревшие губы. К носу подведены трубки, подающие кислород. Принц опустился на стул, стоящий у койки. Раненый не отреагировал. Эльриан беспомощно повернулся к Валентайне.

— Можно взять его за руку, — тихо сказала она, — и позвать.

Эльриан коснулся неподвижно лежащей правой руки с каким-то датчиком на пальце, позвал:

— Папа.

Глаза императора приоткрылись, взгляд, вначале бессмысленный, остановился на сыне, появилось узнавание.

— Ри, — тихо прошептал Эвальд, — хорошо. — Он замолчал, как бы собираясь с силами, потом прошептал: — Сможем проститься.

— Папа, врачи говорят, шанс есть, ты сильный, ты нужен Эллане.

— Нет, сын, — голос императора вдруг обрел силу, — Эллане нужен ты! Береги себя, Эрвин не справится. И наследников у него нет, каких следует. Эдгара береги, он будет кронпринцем, сразу его утверди в титуле. Все, давай прощаться. Поцелуй меня, если не противно!

— Папа! — ахнул Эльриан, коснулся губами как-то сразу огрубевшей кожи щеки, — папа, Эрвин приехал.

— Приехал? Наконец. Пусть зайдет, если не испугается. А ты не уходи, побудь со мной, сколько сможешь!

— Да, конечно, пока на операцию не увезут.

В этот момент в палату вдвоем вошли Эрвин и Вальтрон.

— Брат! — воскликнул Эрвин, подходя к койке.

— Эрвин, хорошо, что успел! Помоги Ри, Ему сейчас помощь и поддержка нужна. Вместе с Вильмом помогите. Ты военный, он администратор, справитесь. Надеюсь на вас. Обещайте мне. Клянитесь.

— Клянемся! — почти одновременно повторили новый и бывший регенты.

— Спасибо, а теперь оставьте меня с сыном!

Эрвин и Вильм отступили к стене, Эльриан вновь подошел к отцу, взял его за руку, медленно потекли минуты. Тихо пищали приборы, вполголоса переговаривался персонал и врачи реанимационной палаты. Заглянул травматолог Айвор, тихо бросил доктору Грогг: