— Что?! — но девушка не могла остановить поток слез и только всхлипывала.

— Они … аборт… хотят… что бы я…

— Стой здесь! — Роман ринулся в кабинет, оттеснив очередную пациентку, которая подняла ор.

Через пять минут он вышел и увлек Олесю из поликлиники. На улице достал из карман носовой платок и стал вытирать слезы с лица своей женщины.

— Она сказала, что подозрение на то, что ребенок может родиться больным. Может, и правда, сделаешь аборт, а потом заделаем другого бэбика? На курорт съездим, в загран махнем, чтобы ты восстановилась, — хмуро предложил мужчина.

Мила отшатнулась от Романа и расширившимися глазами уставилась на него. Если в начале беременности она воспринимала свое интересное положение как обузу, то с ростом срока все стало меняться. Она размышляла над тем, кто там — мальчик или девочка. Почему-то казалось, что мальчик. Иногда она шепотом разговаривала с ним. И уже воспринимала свое нерождённое дитя как данность. Тем более — вот они, снимки УЗИ, где видны голова, тельце, ручки, ножки. Ей предлагают сейчас, о ужас — убийство вот этого маленького человечка.

— Никакого аборта. Я хочу этого ребенка. Если ты не хочешь, отправь меня сейчас же домой. Я пойду в нашу нормальную клинику и там меня обследуют, если надо — пролечат.

— Мил, да ладно тебе. Я ж не настаиваю, но вдруг врачиха права, и ребенок будет неполноценный?

— Не беспокойся, — Мила смотрела на Рому почти враждебно, — тебя не буду грузить уходом за больным ребенком. Отвези меня домой. Не к себе, а к моим родителям.

— Не дури, — Роман прижал трясущуюся Милу к себе. — Согласен, обследуемся в городе. Послезавтра у нас встреча с твоей семьей. Пора уже им меня живьем представить, а не по видеосвязи. Все, кончай плакать и трястись. Все будет норм. Поехали.

***

Царёв усиленно готовился к областным соревнованиям по гиревому спорту. Тренер его загонял, даже с Олесей стали реже видеться — режим, надо было хорошо высыпаться. За две недели до соревнований их вообще вывезли за город на спортивную базу и там вся команда тренировалась до седьмого пота: штанга, кардио, отработка техники рывка и толчка, дневной сон, особое белковое питание.

Вова каждый день по видеосвязи общался с Олесей, парень шутил, веселил девушку. У него и правда, было хорошее настроение в эти дни, несмотря на усталость. При прощании Олеся всегда посылала ему воздушный поцелуй и говорила: "Пока. Целую!" и выключала камеру. А Вова продолжал смотреть на погасший экран блаженным взглядом и шептать "Целую…"

На соревнования пришла чуть не вся группа. А главное — Олеся. Весовая категория свыше 85 килограмм вышла на толчок одна из последних. Объявляли фамилии каждого спортсмена, стоящего возле помоста и гирь, и его вес. Про Вову Царева сказали, что он 90 килограмм. Олеся удивилась — Вова при росте примерно 182–183 сантиметра смотрелся худощавым, и где там эти 90 килограмм?? Однако отметила, что Вова стал как будто крепче, но ничуть не мощнее. Вот его сосед такого же роста смотрелся более внушительно, и Олеся опасалась, что тот сможет победить Вову — на вид он явно сильнее.

И вот началось. Спортсмены начали толкать две гири по 24 килограмма от груди вверх. Олеся даже представить не могла, как вообще такой вес можно поднять. Однако эти мужики тягали и тягали гири вверх. Причем Вова работал как машина — в ровном темпе: вверх — к груди, вверх — к груди. Его лицо было непроницаемым, а взгляд направлен куда-то внутрь себя. Только ноги, как поршни, слегка приседали, и на бедрах вырисовывались сильные мышцы.

Сзади него на табло шел отсчет его толчков. Парни рядом пытались подбадривать Царёва, даже скандировали его имя. Олеся же заметила, что соперник Вовы на соседнем помосте, начавший примерно в одном темпе с Царёвым, стал замедляться, дольше выдерживать гири возле груди. Да и остальные спортсмены держали темп пониже, и на их табло счет шел не так быстро.

Эти 10 минут тянулись невероятно долго. И все же они закончились, и Царев был лучшим! 150 толчков! Олеся вместе со всеми парнями вскочила и заорала что-то нечленораздельное. Потом они сорвались вниз, побежали за ринг, она было кинулась Вове на шею, а он слегка отстранился с улыбкой.

— Олесь. подожди, я весь в поту.

И правда, Царёв был мокрый с ног до головы, будто искупался в бассейне, тело аж блестело, и по лицу у него тоже катились капли, которые он обтирал полотенцем. Но девушка не выдержала, подскочила, обняла его и чмокнула прямо в губы.

— Победил! Ты победил!!

— Чувак! Ты молоток! — парни тоже хдопали его по плечу, гомонили, радовались за однокурсника.

— Да еще рывок завтра, так что посмотрим, — скромничал Володя.

После, когда Вова побывал в душе, переоделся, и до того, как автобус должен был забрать всю команду и отвезти за город на базу, они с Олесей гуляли возле спорткомплекса по парку и целовались — сладко и долго. Парень улетал в космос от нереальности происходящего. Это не сон? Самая красивая, любимая и притягательная девушка отвечает на его поцелуи? Это ее он сжимает в объятиях, и ее нежные пальцы гладят его по щетинистой щеке?

Володя шептал ей признания в любви, говорил, как давно и сильно любит каждую клеточку ее тела, ее прекрасную душу, как готов отдать ей своей сердце, хоть по кусочкам, хоть целиком. И откуда только красноречие взялось!

Прервал влюбленных звонок от тренера с требованиям к спортсмену явиться на посадку в автобус.

Глава 54

Мила второй день не подпускала к себе Романа. Как вернулись из поликлиники, так и задурила. Рома злился, она что — так разобиделась на то, что он повторил за врачом про аборт?

В их районе, особенно в деревнях, аборт до их пор был способом контрацепции, хотя презервативы продавались не только аптеках, но и на кассах чуть ли не во всех киосках и магазинах.

Однако многие деревенские мужички не заморачивались предохранением, перекладывая это на женщин. И местные дамы до сих пор умудрялись залетать от мужей или сожителей и регулярно ездить в районную гинекологию "чиститься". Отношение к этому у большинства было пофигистское. Как к насморку.

Рома с молодости все же пользовался презиками — после того, как в 18 лет подхватил "трепак" от одной местной шлюшки. И потому никогда еще не приходилось ему уговаривать своих дам на аборт.

Но тут врач его не то чтобы напугала, но озадачила. Сама мысль, что у него может родиться больной ребенок, была неприятна и засела где-то под ложечкой тянущим ощущением. Он бы предпочел не рисковать. Но беременная подружка, с которой они проводили бурные ночи и не менее горячие утренние часы, вдруг стала смотреть на него почти враждебно. Заявила, что будет спать отдельно. Ребенку нельзя вредить неуемным сексом.

Поэтому он был зол уже с утра.

Сегодня они вылетали в областной центр. Легкомоторный вертолет дружественной Роману частной компании прилетел в этот раз прямо к ним в усадьбу. Рома решил, что ехать с пересадками на автомобиле с беременной женщиной чревато. Река уже покрылась шугой — тонким двигающимся льдом. Так что по воде, как летом, уже не вариант. Он надеялся, что девушку не стошнит. Но на всякий случай взял пакеты, газеты, влажные салфетки и цитрусовые — говорят, при токсикозе помогают.

В городе Руслан подогнал им "гелик". И в усадьбу Савиных они въехали солидно. Рома ради знакомства в будущими тестями даже приоделся. Вместо привычного камуфляжа и затасканной черной кожанки — брэндовые джинсы, джемпер, укороченная стильная дубленка "Филипп Плэйн", на ногах — берцы "мартинсы".

Только он подал руку Миле, чтоб она вышла, как с крыльца к ним кинулась моложавая красивая женщина:

— Доча!

— Мама! — они обнялись, расцеловались.

— Как ты? — женщина оглядела Милу.

— хорошо, мам. Знакомься, — она повернулась к Роману, стоявшему с широко расставленными ногами возле автомобиля.

Дама оглядела его рентгеновским взглядом, дежурно улыбнулась.