Она слушала и не слышала треп матери, которая делилась с ней светскими сплетнями.

— Ты что, меня не слушаешь? — Мила очнулась и посмотрела на мать.

— А?

— Говорю, у Мелентьевых скоро юбилей, мы приглашены. Вам с Владимиром надо будет показаться вместе.

— Это обязательно? — уныло спросила Мила.

— Отец говорит — да! — мать встала с кресла и, поправив волосы возле зеркала, пошла из комнаты. Но возле двери повернулась и с некоторым раздражением поглядела на дочь:

— И кончай хандрить. Как будто и правда тебя в тюрьме держат. Езди на фитнес, в магазины, салоны, а то так запустишь себя.

Мила еще некоторое время посидела, прислушалась к звукам, резко поднялась и заперла дверь. Вытащив телефон из-под подушки, быстро набрала смс:

"Давай общаться сообщениями, звонок могут услышать и отобрать телефон".

Вскоре пришел ответ: "Если бы ты знала, королева, как я хочу тебя!"

***

"Королева моя, через неделю буду в области, хочу сразу забрать тебя с собой"

"Отец не пустит L"

"А мы не будем его спрашивать. Или ты не хочешь со мной уехать?!"

Мила уже полчаса переписывалась с Романом. Самого главного она ему не сказала — что ждет ребенка. Понимала, что нельзя такое в эсэмэсочке сообщать. Интересно, как это он воспримет? Хотя, помнится, Роман говорил ей, что после женитьбы она должна будет рожать ему детей.

"Я готова уехать с тобой, только не представляю, как это сделать"

"Я все придумаю, радость моя. Ты только будь готова".

"Отец обещал мне вернуть телефон, если сегодня на приеме буду себя правильно вести"

"Будь осторожна, могут поставить прослушку".

****

Мила спрятала выключенный тайный телефон в ящик комода под шкатулку с украшениями, заперла ящик на замочек, а ключ закрыла во внутренний кармашек своего клатча.

Посмотрела на себя в зеркало — длинное бордовое платье выгодно облегало фигуру. Грудь явно стала больше, выпирала из выреза. Она готовилась к выходу в свет на юбилей бизнес-партеров отца. Для всей бизнес-тусовки она и Царёв — жених и невеста, поэтому там будет Вовка.

Раньше Мила обожала такие светские вылазки. Пока взрослые вели переговоры и пожимали друг другу руки, молодежь устраивала свою тусню, веселилась и отрывалась.

А теперь Мила панически боялась, как бы на глазах у всех ее не вытошнило. Впрочем, дурнота на нее нападала нечасто. И пока домашние не видели ее в обнимку с унитазом. Правда, родители за столом отметили ее привередливость и внезапное пристрастие к некоторым блюдам.

Она стоически старалась не показывать тягу к соленому и кислому. Мчалась на кухню к холодильнику, когда дома никого не было. Но надо было избежать и внимания прислуги, что было трудней.

На кухне Мила могла выпить сразу пол-литра гранатового сока или съесть пол-лимона. Без сахара. Однажды утащила себе в комнату кусок соленой форели и схомякала его до косточек. Потом, скрываясь, кралась на кухню, чтоб выбросить отходы и упаковку.

Когда Мила спустилась вниз, мать одобрительно оглядела ее.

— Ну вот, вижу мою прежнюю дочь, красотку, готовую к подвигам, — мама пыталась шутить. — Кажется, ты немного пополнела. Впрочем, тебе идет, настоящая секс-бомба! — Савиных-старшая улыбнулась.

Отец уже ждал их во дворе. Он поцокал языком в знак восхищения "своими девочками".

На приеме все шло по плану, вот только Вовка не приехал. Отец раздраженно разговаривал, видимо, с его отцом. Потом кинул взгляд на Милу:

— Жених твой забастовку объявил. Что там произошло с какой-то аварией?

— Ты что, не в курсе?! — включилась вместо Милы мать, — Пасечников сын разбился на машине, сам-то более-менее цел, а подружка на грани жизни-смерти.

— А причем тут Царёвы?!

— Вовка со Светкой, которая разбилась, в одной группе учится, — флегматично ответила Мила, — может, в больнице дежурит, или еще что.

— Весь план летит к черт, — заворчал отец. — Ладно, дочь, тогда тебя мы не будем долго задерживать. Всем скажем, что вы с женихом помогаете его больной однокурснице.

Глава 43

Вова с Олесей приходили в больницу как на работу. Только толку от этого было ноль. Их не пускали в реанимацию, там находились только родители Светы, которые прибыли через день после несчастья.

Светлане провели еще одну операцию, как узнали однокурсники — удалили раздавленный яичник. Утешили только тем, что из крайне тяжелого состояния и комы Света перешла в состояние просто тяжелое.

Мать подруги с опухшим от слез лицом сказала Олесе, что Света приходит в сознание, но находится в ступоре. Да и колют ее постоянно обезболивающим, чтобы не было болевого шока.

Пока подруга была в больнице, вокруг творилось подлость. Вовсю ходили слухи, что Пасечниковы обработали всех, кто мчался за автомобилем их сына, когда именинник решил устроить "автопробег". Мажорская группировка легко заступилась за своего, и у следствия теперь масса показаний, что за рулем была Света.

Виктору могут только вменить в вину, что дал сесть за руль своего автомобиля водителю без прав. Но по крайней мере, не обвинят в нанесении тяжких увечий по неосторожности. Да еще в состоянии алкогольного опьянения. Большнство сходиллсь на том, что родители Виктора заткнут всем рот деньгами.

Олеся сильно переживала за подругу. Вон как все обернулось.

Беда сблизила их с Вовой, ушли все разногласия, недомолвки и обиды перед большой бедой, в которой оказалась их однокурсница.

После занятий Вова позвонил в больницу, он уже успел там зазнакомиться с медсестичками. Они сливали ему информацию, которую не выудишь в официальном ответе от регистраторши в приемном покое.

Вечером они сидели у Олеси в кухоньке. Вова отнял трубку телефона от уха, нахмурился и и посмотрел на Олесю.

— Что?! — подалась к нему девушка.

— Виктора выписали. В больнице говорят, что слышали разговор его родителей — они собираются отправить сына за границу. Типа восстанавливаться.

— Неужели он уедет? — ахнула Олеся, — когда Света в таком состоянии по его вине?

Володя вздохнул:

— Надеюсь, что нет. Хотя… — он опять вздохнул и уставился в свою чашку.

— Вова, но ведь они уже больше года живут гражданским браком, бок о бок. Как самые близкие люди. Света не дышала на него, да и Виктор так о ней заботился, баловал. Неужели он малодушно сбежит? — она сжала пальцы и горестно посмотрела на парня.

Вова промолчал, потому что у него на душе тоже было неприятно от всей этой истории. Как можно уехать от любимой девушке, которая в беде? Да еще попала в эту беду по твоей вине? Для Царёва это было непостижимо.

***

— Олеся, я не могу ей сказать правду, сама ей расскажи, — со слезами на глазах говорила девушке Татьяна Васильевна, мама Светы. — Она как пришла в сознание, все твердит, где Витя, где Витя. Не могу! — женщина замотала головой, вытирая платком слезы.

Олеся вздохнула, а ее сердце горестно сжалось. Родители Виктора отправили его в Чехию, для всех — на реабилитацию на тамошние воды. Но только Витя не пострадал серьезно в аварии, и всем было прекрасно известно, что его просто спрятали от уголовного дела.

Олеся не могла понять, как он мог уехать, даже не заглянув в палату к Светлане. И уже тем более, не стал сопротивляться развязанной Пасечниковыми-старшими кампании по перекладыванию на Свету вины за аварию.

Она глубоко вздохнула и вошла в палату. Подруга повернула голову с надеждой, но ее взгляд тут же немного притух — видимо, все еще ждет Виктора, а не друзей. Света сильно исхудала, на лице остались одни глаза. Тонкие руки лежали на одеяле, в правую была воткнула капельница.

Девушка наклонилась, коснулась губами щеки однокурсницы. Света не дала ничего сказать. а сразу начала:

— Олеся, скажи мне правду, все мне врут, молчат, я же вижу, что что-то утаивают. Что с Витей?! Он жив?!

— Светочка, что ты, родная, конечно, жив. Он не сильно пострадал. Не лежал в коме как ты, у него только перелом руки и ушибы.