***

Вова мчал на "Фордике" по шоссе, а его душа пела. И он даже вслух стал напевать что-то, не в силах сдерживать рвущиеся наружу эмоции. Парень не предполагал, что встреча с Олесей настолько его вдохновит.

Они всего лишь общались, рассказывали друг другу всякие летние истории. Вова поделился, как они с братьями рыбачили, и однажды нарвались на крупного сома. Олеся насоветовала ему кучу полезных книг по саморазвитию, которые она осилила за каникулы. Они будто закадычные друзья, которые давно не виделись, не могли наговориться. Несколько раз, начиная говорить одновременно, прерывались и от души смеялись.

Бродили по саду. Потом Володя прибил доску на заборе, которая слегка покосилась. А Олеся была рядом, не уходила, смотрела, как он машет молотком. Под ее взглядом Царёв чувствовал себя ловким ухарем.

А потом они пили чай с вкуснейшим пирогом со смородиной, который испекла бабушка Олеси. Оказалась очень милая и остроумная женщина. И тактичная — ушла в дом, чтоб не мешать им с Олесей.

Так тепло было на душе, жизнь казалась прекрасной и удивительной. Этот свет, который переполнял Вову, назывался Олеся. Сейчас, несясь навстречу темной дороге, он вслух несколько раз произнес ее имя, будто пробуя его на вкус. И каждый раз что-то обжигало возле солнечного сплетения, и сердце ухало вниз живота.

Скоро они увидятся в институте. И уже не будет никаких недомолвок, они смогут всегда быть вместе, как тогда, когда он избавил ее от подонка Панова. Он будет провожать Олесю до дома, и иногда заходить к ней в гости. А, может, она согласиться придти в гости к нему, ведь батя обещал, что одна из квартир будет в его распоряжении. И тогда…

Володя Царёв сжал зубы. Он даже не смел подумать, что когда-то Олеся согласится на близость с ним. Запрещал себе размышлять об этом. Хотя иногда она ему снилась, невероятно красивая, с прозрачной нежной кожей, вся — как из цельного куска мрамора… Но лучше не мечтать, не вспоминать эти грешные сны!

Он хотел с этой девушкой большего, чем просто совместная постель. Он хотел всю ее жизнь. А свою — отдать ей. Чтобы только всегда рядом, вместе, рука об руку. Дети, семья. Смелые мечты помогали не задремать от однообразия темных пейзажей за окном автомобиля.

Домой добрался в 2 ночи. Мать не спала, покачала головой, но видя усталый, но довольный вид сына, хмыкнула и ушла в родительскую спальню.

Глава 35

Роман все-таки ушел из спальни, оставив Милу одну. Хотя далось ему это с очень большим трудом, он рычал, как разозленный зверь, зыркал на нее своими обжигающими черными очами, на прощание стукнул кулаком по стене и хлопнул дверью. Но все же ушел.

Радости девушке это не принесло, низ живота тянуло от предвкушения секса, которого не случилось. Но все-таки это был этап укрощения дикого зверя, которым ей представлялся хозяин таёжной усадьбы. А значит, все будет так, как хочет она, Мила, а не мужчина, решивший, что он тут хозяин положения.

Ночью она спала плохо, снились Роман и Вовка Царёв, потом видела себя по колено в реке, которая приятно омывала ноги. А потом появилось что-то громадное и темное в воде — то ли рыба, то ли зверь, от которого она хотела шарахнуться, но ноги, как часто бывает во сне, не слушались, и она с ужасом понимала, что почти не может двигаться. И проснулась с глухим вскриком.

Мила любила поспать, а тут встала рано. Выглянула в окно — Роман играл со своими громадными собаками, кидая им палку, к которой эти мохнатые туши неслись наперегонки. Мужчина, будто почувствовав взгляд, поднял лицо к ее окну. Сначала посмотрел сурово, а потом усмехнулся.

Она не стала прятаться, а спокойно отошла к зеркалу, причесалась. Открыла коробочку, еще раз прикинула колье на себя, полюбовалась. Красота все-таки. Ишь ты, знает толк в девичьей слабости. Она, конечно, заберет колье. Потом. А пока пусть лежит.

Мила пошла вниз в ванную. Вчера после бурной сцены с Романом она даже не сняла косметику, так и легла спать. Стойкая тушь не осыпалась, только стрелки слегка размазались. Но ощущение было неприятным, несвежим. Провела по лицу ватным диском с косметическим молочком, умылась, нанесла увлажняющий крем. Ну вот, другое дело.

В комнате подкрасила ресницы — и только. Надев полуоблегающую футболку и спортивные штаны, повертелась перед зеркалом — красоту ничем не испортишь, тем более, фирменными вещами. Приоткрыла дверь из спальни и выглянула, прислушалась.

Внизу послышались шаги, и когда Мила спускалась по лестнице, Роман уже стоял возле перил и смотрел на нее своим фирменным прожигающим темным взглядом. Вот как он так умеет — глядит, будто в самую душу. Страх берет, что все мысли отгадает.

— Как спалось моей королеве? — глухо и без улыбки спросил хозяин усадьбы.

Мила передернула плечами:

— Тревожно. Никогда в такой глуши не была и не ночевала.

— И мне плохо спалось. Из-за одной тигрицы, которая вывела меня из себя, — Он не отводил глаз от лица девушки, только слегка прищурился.

Мила не выдержала взгляда, первой отвела глаза и почувствовала, как кровь приливает к щекам.

— А завтракать тут принято? А то кто-то обещал царский прием, — Мила прошла в опасной близости от Романа в зал-столовую и почувствовала, будто побывала в магнитном поле — искрило и тянуло к излучающейся мужской силе. Он не шелохнулся, хотя Мила могла поклясться, что мужчине стоило больших усилий не дотронуться до нее.

Роман прошел в кухню, соединенную с залом квадратной аркой. Среди деревянной мебели выделялся громадный белый холодильник. Мужчина открыл его и, глядя в утробу агрегата, стал предлагать:

— Чего желаешь, красавица? Икра красная, икра стерляжья, икра кабачковая заморская, — повернул голову, слегка улыбнулся: — шучу. Но икра стерляжья и красная есть. Стерлядь соленая, оленина вяленая, шпик копченый, сыр домашний, мало сливочоное — тоже домашнее, ты такого в городе не ела.

Роман стал выкладывать на стол дары леса, реки и огородов местных жителей. Большим тесаком нарезал все аккуратными кусочками. Круглый хлеб извлек из деревянной хлебницы.

Дядя Миша сам печет, — показал на булку. И повернул голову в сторону Милы: — чай, кофе, или, может, заварить лесные травы?

— Чай зеленый, — скомандовала Людмила.

Она намазала кусок хлеба тонким слоем масла и сверху без стеснения набуробила побольше красной икры. Гулять так гулять. Потом проделала тот же фокус со стерляжьей икрой — блин, ну так вкусно, что хоть язык проглатывай! Поймала жадный взгляд Романа на своих губах, который не столько ел, сколько следил за ней и голодно сглатывал.

Сердце тревожно стукнуло. Сколько он выдержит ее дразнящую близость? А вдруг не сможет себя сдержать? Мила чувствовала себя как на краю пропасти. И тянет в темный низ, и страшно до одури.

— Чем заниматься будем сегодня? — сделал она невинное лицо.

Роман выдержал паузу:

— Будем знакомиться поближе.

Он встал из-за стола, пожал руку Миле, глядя ей в глаза. Она с замиранием сердца вложила в крупную лапу свою ладонь. Роман слегка сжал ее тонкие длинные пальцы, вывел из-за стола и увлек за собой из дома.

Они прошли к реке, там на небольшой пристани стола мощная моторная лодка с закрытой кабиной, открытая моторка помельче и лодка с веслами.

— Это все твои? — ткнула Мила пальцем в водные средства передвижения.

— Да, — Роман кивнул и, отпустив девушку, спрыгнул в весельную лодку. Повернулся с Миле:

— Или сюда, — и протянул ей руку.

Мила боязливо смотрела с пристани на качающуюся лодку.

— Ну же, не бойся!

Она подала ему руку, шагнула вперед. Ее тут же подхватили сильные мужские руки и, приподняв в воздухе, поставили на середину лодки. Мила невольно вцепилась в Романа, так как чувствовала себя неуверенной на колыхающемся полу. Мужчина крепко держал ее, не торопясь отпускать.

Наконец девушка пришла в себя, оторвалась от своей живой опоры, и, пройдя вперед поближе к корме, села на ближайшую лавочку, как она назвала про себя банку (поперечную доску для сидения в лодке). Роман отвязал лодку, оттолкнулся от пристани и, проскочив к середине небольшого судна, сел на весла, оказавшись прямо напротив Милы.