Иван Матвеевич хмыкнул, но кивнул головой.

В этом громадном особняке чего только не было. Кроме комнат хозяев, прислуги, гостевых, столовой, кухни и подсобных помещений, тут был даже небольшой спортзал, бассейн, кинотеатр с залом для вечеринок. А в мансарде со стеклянным куполом стол телескоп.

Иван Матвеевич был прожженным предпринимателем, но и он был впечатлен. А Вова впервые понял, в какой роскоши жила Мила, и раздумывал, как это она вдруг с ним — простым парнем — связалась, и еще столько времени вместе была. И ведь стала даже сама готовить ему завтраки и ужины.

Когда вернулись в зал, Мила повела их к одному из многочисленных столов, где располагалась закуска. Напитки разносили официанты. Царёв-старший махнул коньяка, а Вова взял сок. Пока отец энергично закусывал, Мила слегка отвела Вову в сторону.

— Как ты поживаешь? — она взяла его за руку и заглянула в глаза.

Парень пожал плечами:

— Нормально. Еще месяц, и сессия.

Людмила была непривычно спокойна. Вова сразу заметил, что сегодня она даже одета была не в яркий вызывающий наряд, какие она очень любила, а в нежно-бирюзовое платье до пола. Волосы были не выглажены до стеклянного блеска, а уложены крупными локонами. И макияж был более спокойный. Сегодня девушка соответствовала своему нежному имени — Мила.

— Пойдем, покажу тебе кое-что еще, — она потянула его из шумного зала.

Вова оглянулся на отца, но к тому уже подходил Савиных.

Мила привела его на большой застекленный балкон, откуда открывался превосходный вид на иллюминированный сад, а дальше — на реку и левобережную часть города. На балконе было прохладно, Мила слегка прижалась к парню, а потом положила его руку себе на плечо.

— Вов, мне холодно.

Царёв приобнял девушку.

В это время из зала на балкон зашла мать Милы.

— Воркуете, голубки? — она улыбнулась смущенному Вове, попытавшемуся убрать руки, но Мила не позволила, еще и положила свою голову парню на плечо.

— Не буду мешать, — женщина быстро удалилась.

— Вов, я так соскучилась, — прошептала Мила и приобняла Царева за талию, — пойдем ко мне наверх? — она повернула голову и посмотрела Володе в глаза.

— Мила… — он перехватил руку девушки, которая опустилась на его ширинку.

— Ну что такого, если мы хотим друг друга, — ее жаркий шепот обволакивал Володю, а губы касались самых чувствительных мест на его шее. — У меня никого не было после тебя, никого не хочу, только тебя.

Вова со страхом ощущал, как тело реагирует на привычную горячую девушку, и ему стоило больших усилий, чтобы отстраниться от Людмилы.

— Мил, мы же обо всем уже говорили, — он прятал глаза и ощущал чудовищную неловкость.

Она положила руки ему на плечи и заглянула в глаза:

— Ну почему ты боишься самому себе признаться, что ты меня — ладно, не любишь — но хочешь? — Мила погладила Вову по щеке, — я тоже тебя очень хочу, — девушка прильнула к губам Володи и прижалась к нему всем телом.

С Милой Царёв привык к регулярному сексу, а сейчас он долгое время находился на «голодном пайке». Конечно, это сказалось, и в какое-то мгновение Володя поплыл и прижал к себе страстную девушку, Но вдруг перед глазами мелькнуло лицо Олеси, и он отшатнулся, тяжело дыша.

— Мила, прости, нет, не могу, — и Вова стремительно покинул балкон.

У оставленной девушки выступили слезы на глазах. Она топнула ногой и сжала кулаки. Закрыла глаза и несколько раз глубоко вздохнула. Потом собралась и со злым лицом вошла в зал.

Вова искал отца, но того нигде не было. Круговерть гостей мелькала перед ним сплошной пестрой картинкой, от которой болели глаза. Мать Милы, которую он встретил возле столика с закусками, приветливо улыбнулась ему, и он решился спросить, где его родитель.

— Они в кабинете Федора, обсуждают дела.

Женщина что-то еще ему говорила, он тупо кивал, не вслушиваясь в слова. К счастью, ее кто-то отвлек, и хозяйка дома покинула Вову.

Парень набрал отца.

— Бать, ты скоро?

— Нет, а что такое?

— Я съел что-то не то. Дай ключи от машины, там посижу.

Отец чертыхнулся, потом извинился перед собеседником и сообщил, что через 5 минут выйдет.

Глава 22

Когда Царёвы возвращались в город, отец был задумчив, смотрел вперед, и то хмурился, то усмехался.

Потом, не глядя на Вову, произнес:

— А ведь они нам товар лицом показывали, сын.

Парень непонимающе взглянул на отца.

А мужчина продолжал:

— Савиных — не нам ровня, крупняк. Однако позвал, и не просто, а на семейный праздник. Тонкий намек, что готов быть близким. Зачем? Вопрос интересный, — отец будто рассуждал вслух. — Инвестиции в лесопереработку — дело прибыльное, так и есть. Хотя этот жучара до сегодняшнего дня в реальный бизнес не вкладывался — только в свои бензозаправки, торговлю и недвижимость.

Царёв-старший замолчал.

Когда подъехали к отелю, где остановился отец, рассуждения продолжились. Так же, глядя в лобовое стекло, батя продолжал мысль:

— Представь, Вовка, Савиных готов вложиться в новый завод. То есть, кроме Ильинска, можно поставить производство в Терехово. Купить японское оборудование, сделать все, как надо. Только вот он намекнул, что опасается доверять такие суммы новым людям. А вот родственникам бы дал! — и отец повернулся к сыну.

— Что у тебя с его дочкой Савиных? Учитесь в одной группе?

— Нет, — Вова опустил глаза и помялся, — жили вместе, гражданским браком.

Отец присвистнул:

— Вот это да, какую кралю мой Вовка отхватил! — он широко улыбался и качал головой. — Погоди — жили? А сейчас?

— Сейчас не живем, мы расстались. — Вова прятал глаза, разговор на подобные темы у них с отцом происходил впервые.

— Бросила тебя? — отец посмотрел с сочувствием.

— Нет, я… — Вова замялся, — мне нравится другая девушка.

Батя от удивления приоткрыл рот, а потом хлопнул ладонью по рулю.

— Да ты у меня ходок, оказывается! Вот тебе и Вовка-морковка! И что теперь, с другой живешь?

— Нет, — парень энергично замотал головой, — между нами ничего…

— Хм, а с Людмилой сколько жили?

— Почти полгода.

— А где жили-то?

— У нее квартира в городе.

Царёв-старший вздохнул.

— Нда, поматросил и бросил. Нехорошая картина получается, сын. Попользовался девкой и свалил.

— Бать, все не так…

— Молчи. А теперь послушай меня. Наша линия в Ильинске — это 32 рабочих места. 32 мужика приносят каждый месяц домой по 50–60 тысяч рублей. Еще год назад село хирело и спивалось. Сейчас там и торговля ожила, и даже дети рождаться стали. Новое производство — это жизнь! Если откроем завод в Терехово — а там рядом такие богатые лесные участки! — то получим 70 рабочих мест. Савиных с его связями поможет уладить с лицензиями на вырубку, можно будет войти в число приоритетных инвестпроектов области…

— Так вот — 70 рабочих мест. Не надо будет мужикам на севера на вахты ездить, семьи перестанут разваливаться. Школу новую можно будет построить. Ты хоть представляешь, что это такое, сын?

Но прямой намек Савиных, что деньги он даст только родственникам. То есть, породниться нам надо. Честно сказать, я засомневался думал, это он меня культурно посылает, а тут вон оно что — у тебя с его дочкой шуры-муры. И как честный мужик, ты должен жениться. Видать, эта Людмила на тебя сильно запала, потому как Савиных мог бы ей жениха подыскать и в Москве, да и у нас в области много крутых бизнесменов с наследниками под их стать. Так что сын, думай, но недолго.

Володя слушал тираду отца молча и в полном шоке.

***

Мила смотрела на себя в зеркало — ну чем эта Олеся лучше ее? Да ничем. «Она не такая!..» — мысленно передразнила она Царёва. Неужели Вовка ценит девственность? Сейчас же это фактически анахронизм. Некоторые парни и связываться не будут с такой, нафига им вся эта возня?

Не, ну понятно, что он, как и его папаша, провинциалы до мозга костей. Ехидный голос внутри спросил, а какого хрена она вцепилась в этого провинциала? Ее, кстати, об этом и родители спрашивали. Мама посмотрела фото и разочарованно скривилась: