— Что бать?! И ты, надеюсь, не забыл, что у нас с Савиных уже бизнес совместный замутился? Он серьезное бабло вложил в комбинат, понял?! Теперь уже пути назад нет, сыночек дорогой!

Вова только открыл рот, как Царёв-старший злобно цыкнул на него:

— Молчи лучше! — и, схватив свою барсетку, выскочил из квартиры.

Вова вздохнул и засунул руку в карман, чтобы взять телефон и позвонить Олесе. Ему не терпелось позвать ее в гости. Ничего особенного, всего-то посидеть вместе, попить кофе, например. Ну, и квартирой похвастаться, не без того.

Но в карманах джинсов телефона не оказалось. Вова перерыл свои вещи, оглядел тумбу в прихожей, диван, лег на пол, чтобы посмотреть — может, гаджет упал куда. Черт, кажется, забыл телефон в машине у бати.

***

— Ярцева Олеся? — голос по телефону был незнакомый.

— Да, — осторожно ответила девушка.

— Это Царёв, Иван Матвеевич, отец Владимира Царёва. — твердо и напористо говорил незнакомец.

— Слушаю вас, — Олеся насторожилась и подобралась. — Что-то случилось с Володей? — она была немного встревожена.

— Случилось. Говорит, мешаете вы ему личную жизнь строить.

— Что?! Я?! О чем вы? — Олеся ахнула.

— Так вы же воспротивились, чтоб они с Людмилой Савиных поженились! — язвительно спросил мужчина.

— С чего вы взяли? — Олеся, как всегда с ней было в состоянии шока, не могла собраться с мыслями и была растеряна.

— То есть, вы не против, чтобы Людмила и Владимир поженились? — уточнил голос из трубки.

Олеся понемногу собиралась с мыслями.

— Как я могу быть против? Меня это вообще не касается. Это дело Володи и Милы. Они сами решают! — защищалась девушка.

— И не претендуете стать невестой Владимира?

— Иван Матвеевич, — решительно начала Олеся, — откуда у вас такие сведения?

— От сына, конечно, — спокойно и утвердительно ответил Царёв-старший.

— Не может быть, — голос девушки звучал расстроенно, — Вова не мог так сказать. Вы что-то перепутали. Я не собираюсь становится ни невестой, ни тем более женой Владимира. У меня на жизнь другие планы.

— А может, другой мужчина? — голос отца однокурсника опять стать язвительным.

— Ну, это мое дело. — Олеся начинала злиться, потому что уже не понимала, где правда, где ложь и почему отец ее сокурсника так неуважительно с ней разговаривает. — Если даже у меня другой мужчина, это мое дело. Вас и вашего сына это не касается! — она вспыхнула.

Вежливость и воспитанность заканчиваются там, где мы чувствуем себя оскорбленными и оклеветанными. Леся положила трубку, не желая продолжать этот крайне неприятный для нее разговор.

Неужели Володя, чтобы избежать брака с Милой, решил в беседе с отцом свалить все на нее?! Было горько так думать. Но это так не похоже на Царёва! А вдруг его отец говорит правду? Боже, боже, еще одно разочарование!..

***

Миле позвонила мать и позвала на ужин. Она и правда, давно не была в родительском доме, а по негласной договоренности, должна была появляться хотя бы раз в неделю.

Девушка подкатила на своей тачке к воротам особняка, въехала на территорию и кинула ключи охране, чтоб отогнали в гараж. Мать встретила ее на крыльце.

Они расцеловались и отправились в столовую. Мила помыла руки и вошла, когда отец уже садился за стол.

— А, дождались кровинушку, — родитель был сердит. Ну да ничего, переживем, — легкомысленно подумала Мила.

Мать почему-то тоже была напряжена и иногда вкидывала на дочку взгляд, полный сожаления. Да что с ними? — озадачилась девушка. Но решила молчать. Захотят, сами скажут.

Ужин прошел в тишине. Сидящая за столом семья лишь иногда перекидывалась друг с другом ничего не значащими словами — "передай соль", "спасибо". Иногда обращались к прислуге "подавайте горячее", "где морс".

Когда, наконец, вечерняя трапеза закончилась, Федор Савиных дождался, когда все слуги ушли и повернулся всем мощным телом к дочери.

— Ну что, дочка, порадуй отца. Расскажи, как ты между парнями мечешься.

Мила обмерла. Откуда отец узнал про Романа?! На лбу от страха выступил пот.

— Папа, я не…

— Молчи, Людмила. — Савиных обращался к дочери полным именем, это всегда был плохой знак.

Хотя ругал Федор свою дочь очень редко, когда уже совсем любимое чадо выходила из рамок. Чаще любил и баловал, денег не считал на любые ее капризы. Но сейчас лицо главы семьи было суровым.

— Мне тут бурундуки донесли, что вы с Владимиром — женихом твоим — якобы решили разорвать помолвку. — мужчина вперил в дочь жесткий взгляд и стал постукивать пальцами по столу.

Мила судорожно вздохнула. Господи, это он не про Романа, спаси и сохрани меня.

— Да, мы поняли, что поторопились, — голос Милы дрожал.

— А не ты ли 3 месяца назад тут чуть ли не в истерике билась, что хочешь замуж за Царёва? И просила подыграть, чтоб парня подтолкнуть хотя бы к помолвке? Это что же — то люблю до смерти, то пошел нахер?!

— Пап, мы же с Вовой вместе жили гражданским браком, и все же поняли, что не подходим друг другу…

— А нахрена тогда я устраивал это шоу на помолвке?! — голос Федора Савиных грохотал на весь дом — Приглашал уважаемых людей, журналюг со всей области?! Об этом же всякая собака написала и по интернету показала! Помолвка первой невесты области!

— Папочка, но это же всего лишь помолвка, не брак, — жалобно начала Мила.

— Заткнись!! — Мила отшатнулась, она никогда не видела отца в таком гневе. — Помолвка твоя была не год и не два назад, а всего полтора месяца как!! Если б вы раздумали через два или три года, я мог бы это понять — ну, устали уже друг от друга. Или кто другой встретился, — на этих словах Мила вздрогнула, — но почти сразу объявлять о разрыве — это скандал. Я уже вижу заголовки в газетах с их самыми дурацкими предположениями. Будут ковыряться в грязном белье, полезут в бизнес, а если ничего не найдут, выдумают. Например, что жених узнал, что будущий тесть почти банкрот и потому сбегает от нищей невесты.

— Пап, ну что ты такое выдумываешь… — пискнула Людмила.

— Выдумываю?! Ооо, дочка, ты не знаешь эту публику, я их шакальи повадки за время своего восхождения изучил от и до. А всем рот деньгами не заткнешь. И знаешь, как на это среагируют наши партнеры? Особенно самые важные. Они начнут сливаться. Репутация — это самая главная составляющая в бизнесе.

Вот что, ты думаешь, сейчас будет с предприятиями Пановой, у который сын в СИЗО сидит по подозрению в групповом изнасиловании? Еще вчера ее губернатор награждал как лучшую бизнес-вумен, а сегодня над ней кружат стервятники, ждут, когда начнет продавать свой бизнес. Потому что — оправдают ее сына-идиота или посадят, уже не имеет значения. Репутация убита в ноль. Ей остается только продать здесь все и свалить в другую часть страны. У нас с ней теперь никто не будет иметь дела. И стервятники ей предложат самую низкую цену, и она пойдет на это, выхода нет.

— Папа, ну при чем здесь Панов, как можно сравнивать, — плачущим голосом пыталась вставить реплику Мила.

— А притом!! Такой быстрый разрыв между вами портит мне репутацию! Савиных — это надежность и верность слову! А не виляние задницей! Хочешь ты или нет, но минимум два года вы с Владимиром будете числиться женихом и невестой. Время от времени засветитесь на общественных мероприятиях под ручку. В ближайшее время сделаем вам фотосессию, что-то типа совместного отдыха, лучше не заграницей, а где-нибудь у нас. Сегодня в моде любить Родину. Никаких связей на стороне — ни у тебя, ни у него. Чтоб комар носа не подточил.

Мила прижала руки к щекам, она тяжело дышала, сдерживая слезы. Ей не верилось, что папочка, который холил и лелеял свою "милашку", мог с ней быть таким суровым. Но это оказалось еще не все.

— Где твой телефон? — отец подошел к Миле, взял со стола ее гаджет и засунул в карман своего пиджака. — Пусть побудет у меня. Можешь для связи пользоваться интернетом. Только помни, что в нашем доме я в любой момент могу посмотреть все, что ты пишешь, говоришь, отправляешь. А теперь иди в свою комнату.