Глубоко вдыхаю запах мужского тела, возбуждение делает его более ярким. Тим пахнет солнцем, горячим песком, шелестом волн и летящими облаками. Его движения плавные и глубокие, каждое взрывается во мне маленькой вспышкой и тихим стоном. Кожа горит. Мы оба тлеем в предвкушении пожара.

Сжимаю кисти покрепче, оплетая его ногами. Мне нужно быстрее, глубже, теснее, но муж держит медленный темп, продолжая сладкую пытку. Пристально смотрит в глаза, в ожидании предела моего терпения. А когда тот наступает, тянет ещё несколько томительных секунд и срывается в дикий галоп, пока нас обоих не разрывает сияющим удовольствием.

Перевожу дыхание. Чувствую, как исчезает его тепло.

— Полежи ещё, — снова ловлю рукой его пальцы.

Мягко освобождается и встаёт:

— Мне пора, Сим-Сим. Ты просыпаешься.

Действительно, просыпаюсь. Шарю по дивану в поисках руки, но натыкаюсь лишь на разбросанные вещи. Сердце ещё не успокоилось после близости, тело тянет. Сон был настолько живым, что хочется снова закрыть глаза и вернуться в реальность, где мы вместе. Закрываю, ложусь. Ничего не меняется. Сердце успокоилось, в квартире оглушительно тихо, я одна. Я правда одна.

Воспоминания о вчерашнем вечере накатывают волнами, вызывая острые приступы головной боли. Тру лицо ладонями, разминаю шею. Сон окончательно отступил, и теперь понимаю, что тело не тянет, а болит. Каждая мышца. Диван в гостиной, на котором я так и отрубилась вчера, хорош для просмотра фильмов, но слабо пригоден для сна. Пытаюсь расслабиться под горячим душем, но ничего не выходит. Подставляю лицо колючим струям воды и реву, проклиная несчастный диван, хотя к тому, что у меня по-настоящему болит, он не имеет никакого отношения.

Наревевшись, договариваюсь с собой, что надо как-то жить. Всё равно придётся, просто ещё непонятно как. Пособия для брошенных жён мне не попадались. Решаю начать с кофе. Вообще, у большинства людей есть определённая последовательность действий по утрам. Ритуалы, которые позволяют нам чувствовать стабильность и дают уверенность, что сегодня всё будет так, как мы задумали. Телефон, душ, кофе… секс. Мои ритуалы больше не годятся, почти все они включают присутствие близкого человека. Надо придумывать новые. Что ж так сложно-то.

По инерции ставлю кружку Тима в кофемашину, жму кнопку приготовления американо и иду к холодильнику за сливками. Всегда делаю сначала ему, чтобы немного остыл. Муж не пьёт горячий. Не вовремя понимаю, что творю. Мысленно обзываю себя идиоткой, бью по лбу, и пачка сливок выскальзывает из рук, обдавая меня белыми брызгами и разливаясь глянцевой лужей на полу. Чёртовы сливки — опять купаться. Снова реву.

В ванной вещи Тима: зубная щётка, полотенце, халат. В комнате домашняя одежда, книги, планшет, зарядки от ноута и телефона. Меня осеняет: муж ушёл без элементарных вещей, нужных каждый день. Не готовился. На эмоциях. Это значит, что он в любое время может вернуться за ними. Горло перехватывает, пульс разгоняется. Я не готова. Я точно не готова сейчас ко второму раунду вчерашнего общения, даже если меня ждёт человеческая версия причин нашего расставания.

Я в принципе ни к какому общению не готова. Смотрю на часы — двенадцать дня. Наскоро одеваюсь, хватаю ключи от машины и несусь к лифтам, повторяя нехитрую мантру: “Только бы не встретиться, только бы не встретиться, только бы не встретиться”.

Жму кнопку “старт” и стараюсь аккуратно покинуть парковку. Ничего не задеть, никого не сбить - максимальная концентрация. Тим просит не садиться на эмоциях за руль, потому что я “слепну”. И что же теперь, сколько мне не ездить, дорогой муж? Если каждый раз, когда я слышу запах твоего парфюма, а именно это сейчас произошло у лифта, начинают трястись руки.

Выезжаю на проспект с невесёлой догадкой, что так теперь будет всегда. Тот же парфюм, похожая стрижка, имя - всё будет проворачивать острое лезвие, сидящее где-то глубоко в районе солнечного сплетения. Это такая плата за родство на клеточном уровне? Иронично. И дорого. Надо было читать мелкий шрифт, когда отдавала сердце.

Всю ночь шёл снег. Дороги у нас убирают не бодро, особенно в марте, когда все надеются на календарную весну и очень удивляются подобным сюрпризам. Город стоит в одной большой пробке. Суббота.

Выкручиваю отопление на полную - пальцы ног отмерзают. Может быть, это нервное, а может… Опускаю взгляд вниз и вижу домашние балетки с улыбающимися пандами. Ну что сказать, хоть кому-то сегодня хорошо. Хотя они бы так не радовались, если бы знали, что им сейчас предстоит наступать в снег. Вижу знакомую вывеску грузинского ресторанчика “У Вахи” и сворачиваю на парковку.

До открытия ещё минут десять, но внутрь уже можно попасть. Лёгкий запах хлеба и чего-то терпкого, восточного у меня всегда вызывал аппетит. Здесь очень вкусно готовят. Это одно из редких мест, поварам которого доверяет Тим. Муж вообще не любит есть вне дома и всячески увиливает от этой необходимости. Но Вахтанг - хозяин - полноватый, обаятельный и экстремально хлебосольный грузин нас покорил.

На открытие “У Вахи” он заказывал в моём бюро видео, чтобы оно крутилось на экранах в зале, и остался так доволен, что пригласил всех наших с семьями на ужин. Тим пытался аккуратно забрать меня домой в конце мероприятия, но был усажен за общий стол и безжалостно накормлен самой вкусной в его жизни говядиной. У Вахи без ужина ещё никто не уходил. Так и познакомились.

На звук открывающейся входной двери оборачиваются официанты и сам Ваха, который что-то тихо обсуждает с администратором. Заметив меня, отдаёт распоряжение официанту, широко улыбается и идёт в мою сторону. Он знает, что не люблю обниматься, и просто греет теплотой в глазах. Такой, немного отцовской.

Из-за лёгкого акцента моё имя в его исполнении звучит не Сима, а Сыма. Трогательно басит:

- Сыма, дарахгой, прахади! Замёрз, птенчик мой?

Осматривает счастливых панд в снегу и остальную потрёпанную меня, меняется в лице:

- Сложный день, Сыма?

- Сложная жизнь, Ваха.

- Пойдём, бокал хорошего вина и вкусная еда всегда делают жизнь легче.

Усаживает меня в дальний угол у панорамного окна, и на столе тут же появляются две кружки с блюдцами и пузатый чайник с моим любимым чаем. Он у них авторский: листья смородины, зерна граната, чёрный чай, василёк, ягоды, календула и ещё что-то магическое, потому что сколько ни пыталась дома повторить рецепт - не смогла.

Разливает нам чай.

- Сыма, покушаешь?

- Спасибо, Ваха, что-то есть совсем не хочется...

- А Тыму с собой хачапури возьмёшь?

Делаю паузу, чтобы сдержать слёзы. Два мелких глотка обжигающего ароматного напитка и соленая волна отступает. Поднимаю глаза на Ваху:

- А Тим не голоден.

Вздыхает.

Некоторое время пьём чай в тишине. Со стороны может показаться, что думаем каждый о своём, но на самом деле — о моём. Ваха как-то умеет поддерживать без слов.

Допив чай, он оставляет меня в одиночестве со словами:

— Отдыхай, девочка.

А через несколько минут появляется тот же официант с белым облачком Анны Павловой на тарелке. Замечаю двойную порцию фруктов. Говорю же, умеет поддерживать.

Медитирую, ковыряя вилкой безе и наблюдая в окно, как люди преодолевают снежные преграды. Остаться бы тут в тепле и с чаем, ни о чём не думать, ничего не решать, раствориться и просто смотреть на город. Но телефон против. В рабочем чате, несмотря на субботу, обсуждают предложение “Лиры”, в личных сообщениях батарея беспокойных “Как ты?” от Лёхи, подруги с “Посидим вечером?”, а ещё запрос на подтверждение брони от менеджера отеля на Байкале. Буквы плывут и лезвие в солнечном сплетении делает пару оборотов. Судорожно выдыхаю.

Сима образца месячной давности сейчас бы в спешке доела оджахури и понеслась собирать чемоданы, потому что завтра у них с мужем пятилетняя годовщина свадьбы и начало долгожданного отпуска в прекрасном месте. Как отмотать время назад? И на сколько? На месяц, пока ещё не случился весь этот кошмар? Или на все семь лет, чтобы он не случился вообще никогда?