– Зачем? – непонимающе хлопнула Настя ресницами. – Мы здесь ненадолго, а дома у меня для этого есть Танечка.

– Танечка, Петечка, Машечка, – презрительно скривил Мурад губы. – Во всем и везде у тебя есть помощники. А что ты сама можешь, Настя, а? – еще больше распалился он. – Вот что ты, Настя Чербицкая, из себя представляешь? Красиво упакованную конфетку со всем этим современным набором?

– Каким набором? – прошептала она, еле сдерживая гнев.

– Дорогие шмотки, наращенные ресницы, накачанные губы, силиконовая грудь! Что в тебе настоящего, если убрать всю эту мишуру?

Чем больше Мурад говорил, тем больше его несло. Он уже сам себе был не рад и не понимал, чего это вдруг взорвался.

– Знаешь что?! – Настя вскочила с кресла. Книга с грохотом упала на пол.

– Что?

– Я… я…

Мурад видел, что обидел Настю. Она злилась, но в то же время боролась с подступающими слезами.

– Что – ты? – Зачем-то он пытался довести ее еще больше.

Настя вдруг подлетела к Мураду, схватила его руку и сунула ладонь себе под свитер. «Она без бюстгальтера», – пронеслась в голове ошалелая мысль, а пальцы неосознанно сжали упругую грудь. Шелк ее кожи обжег Мурада.

– Ни грамма силикона, понял? – рявкнула она. – Все натуральное! Ресницы и губы в том числе. Идиот!

Она стряхнула его руку и умчалась наверх, хлопнув дверью спальни.

Мурад долго стоял под душем, до тех пор пока вода из горячей не стала еле теплой, а потом ледяной. Но и тогда он продолжал стоять и стоять, пытаясь остудить разгоряченную кровь, охладить эмоции, заставить себя забыть ощущения. Забыть это прикосновение к ее коже, забыть, как инстинктивно его пальцы сжались на ее груди, забыть мгновенную реакцию собственного тела, забыть желание, поглотившее его разум, забыть блеск ее глаз и ненависть, полыхнувшую в глубине их синевы. «Господи, за что ты даешь мне это испытание, – молился Мурад. – Я не должен думать о ней так. Я не должен желать ее так. Я не выдержу, Господи».

Глава 27

Утром Настя приготовила нехитрый завтрак: бутерброды с сыром и тонкой говяжьей нарезкой. На этом ее кулинарные способности заканчивались. Мурада нигде не было видно. Он то ли еще спал, то ли вышел на улицу. Только когда Настя закончила с бутербродами и подошла к кофеварке, она заметила подсунутый под нее край записки. «Уехал в город за топливом для генератора. Вернусь после обеда».

– Стыдно после вчерашнего, вот и сбежал, – ехидно заметила Настя. Ну и пусть! Может хоть вообще не возвращаться. Она и без него обойдется.

Бравада ее улетучилась, когда она вышла на улицу. После ночного ливня в воздухе стояла влага, пахло листвой. Ледяной ветер пробирал до костей. Походив по пятачку перед домом, Настя дошла до деревьев, которые высокой стеной закрывали дом от подъездной дороги, обошла их и остановилась. Узкая каменистая дорога вилась между деревьями и горной грядой справа. Горы здесь были не очень высокими, покрытыми лесом. Дорога полого уходила вниз и скрывалась за поворотом. Гораздо выше вздымался горный хребет позади дома. Настя догадалась, что дом Мурада находился не у подножия гор, а в небольшой долине, раскинувшейся на высоте. «Интересно, сколько здесь метров над уровнем моря?» – подумала Настя. Судя по гораздо более низким температурам, Мурад спрятал этот домик довольно высоко. Настя пожалела, что спала как раз в те часы, когда они подъезжали. Наверное, пейзаж на протяжении пути к домику был впечатляющим. Ей вдруг показалось, что на противоположной стороне дороги, меж деревьями, мелькнула какая-то тень. Настя почувствовала, как неприятно бухнуло от страха сердце. Она не стала всматриваться в темную зелень горного леса, развернулась и почти бегом бросилась к дому. Заперла за собой дверь на все замки, задвинув тяжелый засов, потом бросилась в подсобку и там тоже забаррикадировала дверь. Только после этого она решилась выглянуть в окно в гостиной. Ей снова показалось, что между деревьями она разглядела темную фигуру. Как будто кто-то стоял, прячась за стволом ели, и смотрел на дом. Только теперь стоял он уже на этой стороне, среди тех деревьев, что ближе всего росли к дому. Настя осторожно выглядывала из-за каменного выступа – стены, который разделял огромные окна гостиной. «Господи, и зачем было делать здесь такие окна? Лучше бы вообще без окон», – стонала от страха Настя. Тем не менее глаз она от окна оторвать не могла. Вот тень шевельнулась, дернулась и унеслась прочь. С ужасом и облегчением Настя осознала, что то был не человек, а волк.

Как бы она ни злилась на Мурада из-за их вчерашней перепалки, Настя поняла, что хочет, чтобы телохранитель поскорее вернулся. Она поднялась к себе в спальню и взглянула на мобильный телефон, который одиноко лежал на прикроватном столике. Позвонить Мураду? И что она ему скажет? Что увидела подозрительную тень то ли человека, то ли волка? Мурад снова поднимет ее на смех. Нет, не будет она ему звонить. Однако телефон Настя взяла с собой, когда спустилась в гостиную. За окном сильный ветер раскачивал деревья. Небо затянуло налитыми густой синевой тучами. В такую погоду растопить бы камин, укутаться в плед и попивать горячий чай, сидя в кресле.

На душе было тревожно. Каждой клеточкой своего существа Настя вдруг ощутила, что она здесь совсем одна. Если явится убийца, ее никто не спасет.

– Где же этот Мурад? – вздохнула Настя. – Вместо того, чтобы глаз с меня не спускать, уже второй день ездит не пойми где.

Она провела в метаниях всю первую и вторую половину дня. Когда стрелки часов показали четыре, Настя решила, что если так ничем себя и не займет и будет то и дело выглядывать в окно, пытаясь рассмотреть, не прячется ли кто среди деревьев, то просто-напросто свихнется. Единственное занятие, которое она себе придумала, – приготовить ужин. Правда, как это сделать, Настя имела весьма смутное представление.

Войдя в кухню и открыв холодильник, она долго думала, что бы ей такое сообразить. Взгляд ее остановился на размороженной курице, которую, видимо, Мурад специально не убрал в морозильную камеру. И тут Настя вспомнила, как однажды, в такую же хмурую погоду, как сегодня, она точно так же сидела на кухне, а Татьяна Сергеевна, ее Танечка, запекала в духовке цыпленка. Всего и дел-то: сдобрить тушку специями и поставить в духовой шкаф. С этим и Настя справится. Она с энтузиазмом взялась за дело. Через десять минут курица отправилась запекаться, а Настя, подперев щеку кулачком, всматривалась в желтый свет, лившийся из духовки.

Занятие это оказалось скучным. Не сидеть же так все то время, что блюдо будет готовиться? Танечка в это время наверняка делала что-то еще. Настя вышла в гостиную и увидела «Дубровского». Книга так и осталась лежать на полу, куда вчера упала с Настиных колен. Она поудобнее устроилась в кресле и погрузилась в чтение.

«…Он тихо обнял стройный ее стан и тихо привлек ее к своему сердцу. Доверчиво склонила она голову на плечо молодого разбойника. Оба молчали.

Время летело. «Пора», – сказала наконец Маша. Дубровский как будто очнулся от усыпления. Он взял ее руку и надел ей на палец кольцо.

– Если решитесь прибегнуть ко мне, – сказал он, – то принесите кольцо сюда, опустите его в дупло этого дуба, я буду знать, что делать…»¹

Дочитав до самого интересного момента, Настя хотела уже перелистнуть страницу, как вдруг уловила запах гари.

– Черт!

Она вспомнила о запекавшейся курице и бросилась в кухню. «Дубровский» снова свалился на пол.

В это же мгновение Настя услышала, как кто-то барабанит в дверь со стороны гаража. Она бегом понеслась открывать, отодвинула громоздкий засов и распахнула дверь. Только тут она подумала: а что, если это не Мурад приехал?

Однако это был Мурад. Он тут же нахмурился и без лишних слов прошел в кухню, где уже стоял густой дым.

– Какого черта ты творишь? – выругался Мурад на Настю.

Она же открыла духовой шкаф, откуда валили клубы дыма. Вооружившись прихватками, Настя выудила оттуда противень с обуглившимся черным комом вместо курицы.