— Постой, это понятно, — сказал Сакзь, — Не ломай все стрелы, они еще против наших врагов пригодятся.

— Степь большая, — промолвил Ченегрепа, — и если мы увидим, что враг слишком силен, то уйдем отсюда, и пусть хазары ищут ветра в степи. У нас же нет городов, подобных вашим. Кроме Шарукани, но она далеко отсюда.

— То, что у кипчаков пока нет городов — не проблема, — впервые высказался погруженный до этого в размышления Матвеев. Ему наконец-то пришла в голову блестящая, на его взгляд, мысль, как уговорить половецкого родича. — Ты же славы ищешь, хан Сакзь? Согласно воле Тмутараканского князя Романа Святославича предлагаю назвать в твою честь любой, из захваченных нами в походе городов, на твой выбор. А города возле Гирканского моря в разы больше столицы Шарукана. И слава твоя затмит Шаруканову.

Русичи и половцы в изумлении уставились на Сергея. Подобная идея никому не приходила.

— Причем тебе вовсе необязательно будет жить в городе, — продолжал молодой лекарь. — Ты и твоя орда могут продолжать кочевать, а горожане будут тебе платить дань. Хотя когда поживешь в красивом дворце на берегу моря, не думаю, что ты захочешь вернуться в юрту. К тому же и климат там хороший, для здоровья полезный.

Глаза хана Сакзя возбужденно заблестели. Он в задумчивости приглаживал бороду. Значит, посыл был правильный. Обладать городом, названным в твою честь, что может быть более привлекательным для честолюбивого вождя?

— Мне и моим бекам нужно хорошенько подумать над вашим предложением, — сказал, поднявшись, Сакзь и поманил жестом к себе обоих беков и Ченегрепу. — А чтобы вам не скучно было ожидать, Ченегрепа, задай нашим гостям кипчакские загадки! Если разгадаете их все — велю выставить на стол еще пять кувшинов ромейского вина.

Ченегрепа ехидно улыбнулся и задал три вопроса: — Досточтимые гости, подумайте, что это за вещи: У белой кибитки нет калитки? Колчан у меня один, стрелы мои бесчисленны? От Тенгри-хана упала колотушечка — четвероногая зверушечка?

Хан и знатные половцы ушли совещаться из юрты на улицу, а русичи всерьез задумались. Если с первой загадкой все было более-менее понятно, то с остальными все было неясно — слишком много предметов подпадало под это невнятное описание. Когда спустя полчаса половцы вернулись, у русичей все еще не было четких ответов на вопросы.

— Ну что, урусы, как вам наши загадки? — спросил Сакзь.

— Мудреные, хан, — на правах старшего ответил Еремей. — Но мы думаем, что первый ответ — яйцо, второй — бесчисленная трава в Великой степи, а третий — козел, стоящий на четырех ногах с острыми рогами. Как-то так.

— Ну что же, кое в чем вы оказались правы. Ченегрепа, скажи верные ответы.

— Белая юрта — это действительно яйцо. Колчан со стрелами — небо и звезды. А колючая колотушечка — еж, — радуясь тому, что перехитрил русичей, проговорил ухмыляющийся Ченегрепа.

— Ты же не говорил, что эта колотушка колючая, — возмутился Ратибор.

— Так ты и не спрашивал, не задавал уточняющих вопросов.

— Ну что же, хоть вы разгадали и не все загадки нашего хитреца Ченегрепы, вина мы все равно выпьем, — торжественно сказал Сакзь. — За взаимопонимание, дружбу народов и наш будущий совместный поход.

И первым осушил пиалу с вином. Его примеру последовали и половцы, и русичи. Еремей и Сергей переглянулись и улыбнулись один другому — они достигли своей цели.

В середине мая 1073 года объединенная рать русов-тмутараканцев, касогов, аланов и кипчаков хана Сакзя выступила из главной точки сбора — аланской столицы Магаса. Воинство собралось внушительное — к трем тысячам русичей прибыло чуть больше двух тысяч касожских вассалов Тмутараканского князя. Царь Дургулель смог собрать четыре тысячи своих воинов, да хан Сакзь привел пять тысяч половецких всадников. Общая численность достигала четырнадцати тысяч воинов — весомый аргумент в военном споре с хазарами. Про себя Матвеев собранное войско назвал гордо «РККА» — русско-кипчакско-касожско-аланская армия. Сергей со своими друзьями и учениками, как и следовало ожидать, тоже отправился в поход вместе с ратью князя Романа. В этот раз к мужу присоединилась и уже полностью оправившаяся после родов Ольга.

— Хватит тебе ходить в походы, лучше притворись больным на этот раз. Дома и так работы много, да и больных тмутараканцев всегда хватает.

— Но это же мой долг перед князем и Родиной, — изумился Сергей.

— Я просто не могу снова остаться одна без тебя, — призналась Ольга. — Когда ты в том году в походе был, я себе места не находила. Совсем извелась… И поклялась тебя больше одного надолго никуда не отпускать. Как мы там друг другу клялись — «В горе и в радости…»?

— Счастье мое, неужели ты и правда меня так любишь?

— А ты как думал? — обиженно поджав губки, возмутилась его жена. — Да и где я нашим детям такого отца еще найду? А если ты все-таки окончательно решил в поход идти, то я пойду с тобой. По меньшей мере, раны перевязывать я умею — обузой в пути не буду. А с детьми пока кормилица справится, да и Гульнара ей всегда поможет.

Сколько ни увещевал ее Матвеев — все было без толку, он подумал, все взвесил, да и согласился. Поначалу повозмущавшись, теперь он все-таки был рад, что верная жена в походе будет рядом. Тем более, что теперь она активно под его руководством изучала основы ухода за ранеными. К удивлению Матвеева, незадолго до начала похода в Тмутаракань пришел и Кудеяр.

— На Кавказе начался мой путь уж почти сорок лет назад, там он и должен закончиться, — ответил старик на расспросы Сергея. — Это наш с тобой последний шанс возвращения домой, и мы будем глупцами, если им не воспользуемся.

Сергей согласно кивнул — он был рад, что дед Кудеяр теперь будет с ними. Князь Роман тоже обрадовался этому факту — он помнил битву на реке Снови и надеялся на помощь сил природы и в этот раз.

Шли быстрым маршем, однако не изнуряющим, достаточным для того, чтобы пехота поспевала за конницей. Хотя аланский царь и был основным инициатором ускорения похода, но все сошлись во мнении, что воины не должны быть уставшими к первому бою. К моменту выступления союзной рати было известно, что хазары захватили почти половину Алании и стояли в трех дневных переходах от ее столицы.

На военном совете первоочередной задачей было решено освобождение города Дедяков, располагавшегося на крутом берегу реки Терек неподалеку от Железных Врат Кавказа — Дарьяльского ущелья. Сергей подумал, что город основал какой-то «дед Яков», который и передал этому месту свое имя. Но всезнающий Кудеяр объяснил, что на самом деле название этого города по-алански звучало, как «Дедя-хъоеоу», что означает «селение Деди», по имени основателя города, но русичи перевели его на более понятное им звучание. Самый быстрый путь к Дедякову проходил по равнине, но согласно донесению разведчиков, предгорье кишело хазарскими разъездами. Поэтому после двух дней относительно легкого равнинного перехода войску пришло повернуть к горам и дальше скрытно следовать к месту назначения горными тропами. Проводники из местных жителей охотно показывали дорогу — им не хотелось терпеть на себе хазарское ярмо. В горах тоже встречались хазарские патрули, но благодаря опыту аланских разведчиков и предвидению Кудеяра встречи с ними удавалось избежать.

Зато Матвеев смог в полной мере насладиться живописными видами величественных кавказских гор и стремительных горных рек. Над заснеженными горными вершинами простиралось синее-синее небо, а по нему белой ватой плыли облака. У подножия гор зеленели леса. Стройные сосны, как будто бы соревнуясь с каменными великанами, тянули свои кроны высоко вверх. Да куда там! Живой природе здесь было сложно одолеть неживую. В основном, вся жизнь и концентрировалась здесь, в лесах предгорья. Хотя несколько раз Матвееву попадались на глаза горные козы, добывающие себе пропитание на невообразимой высоте. Парень никак не мог взять в толк, как они могут взбираться вверх практически по отвесным скалам. Но видимо, животные, как и человек, умеют ко всему приспосабливаться, за счет чего и выживают.