— Посмотрите, новгородцы, какому вы проходимцу поверили! — воскликнул Глеб и бросил топор наземь. — Своего будущего он не увидел, как же он мог ваше будущее предугадать?

Новгородцы без слов начали расходиться. Это уже дома они будут разводить сплетни и обсуждать произошедшее в течение всей следующей недели. А пока все были под сильным впечатлением от поступка князя. Ведь он одним ударом остановил смуту и доказал лукавство волхва. Так бесславно закончил свои дни Светозар, бывший ученик Кудеяра.

Когда князь возвращался к своей дружине, его руки все еще трусились, но виду он не подавал.

— Слава князю Глебу — избавителю земли Новгородской, — первым закричал посадник.

— Слава! Слава! Слава! — заревели воины.

— Многая лета князю Глебу — поборнику веры христианской, — провозгласил вздохнувший с облегчением епископ Феодор.

— Мнооогая-мноооогая лета! — поплыл глас над площадью.

Глеб Святославич только застенчиво улыбался, а сердце его все также бешено колотилось.

Через неделю в Новгород вернулся отряд Горазда, и Ворон рассказал князю, что они чуть-чуть не успели к подавлению мятежа.

— Оказывается, в Белоозере был с поручением о сборе дани для твоего отца Ян Вышатич, сын нашего старого знакомого Вышаты, а теперь верный боярин князя Святослава. Узнав про мятеж волхвов, он всего с двенадцатью гриднями и священником пошел против них в лес. Но у волхвов было уже три сотни последователей. После короткой стычки они взяли в плен того священника, и потом убили его. Поняв, что силы слишком неравны, Ян Вышатич вернулся в Белоозеро и сказал горожанам, что ежели они ему не помогут изловить мятежников, то он будет у них целый год дань собирать. Люди испугались этого больше, чем самих волхвов, собрали ополчение, и очень быстро со всеми мятежниками было покончено. А идола Велеса преподобный Аврамий посохом сокрушил. Волхвов допрашивал сам Вышатич. Тут как раз мы приехали, и все видели воочию. И Голодуна видел я, и Белоглаза.

Сказал он им: «Чего ради погубили столько народу?» Те же сказали, что «они держат запасы, и если истребим их, будет изобилие; если же хочешь, мы перед тобою вынем жито, или рыбу, или что другое». Ян же сказал: «Поистине ложь это; сотворил Бог человека из земли, составлен он из костей и жил кровяных, нет в нем больше ничего, никто ничего не знает, один только Бог знает» Они же сказали: «Мы знаем, как человек сотворен». Он же спросил: «Как?» Они же отвечали: «Бог мылся в бане и вспотел, отерся ветошкой и бросил ее с небес на землю. И заспорил сатана с Богом, кому из нее сотворить человека. И сотворил дьявол человека, а Бог душу в него вложил. Вот почему, если умрет человек, — в землю идет тело, а душа к Богу».

Сказал им Ян: «Поистине прельстил вас бес. Вам же и здесь принять муку от меня, а по смерти — в геенне огненной». Те же сказали: «Говорят нам боги: не можешь нам сделать ничего!». Он же сказал им: «Лгут вам боги». Они же ответили: «Мы станем перед Святославом, а ты не можешь ничего нам сделать». Ян же повелел бить их и выдергивать им бороды. Когда их били и выдирали расщепом бороды, спросил их Ян: «Что же вам молвят боги?». Они же твердили по-прежнему: «Стать нам перед Святославом». И повелел Ян привязать их к мачте и пустил их перед собою в ладье, а сам пошел за ними. И мы во исполнение твоего приказа тоже пошли вместе с Яном Вышатичем и его людьми.

Остановились на устье Шексны-реки, и сказал им Ян: «Что же вам теперь боги молвят?». Они же сказали: «Так нам боги молвят: не быть нам живым от тебя». И сказал им Ян: «Вот это-то они вам правду поведали». Волхвы же ответили: «Но если нас пустишь, много тебе добра будет; если же нас погубишь, много печали примешь и зла». Он же сказал им: «Если вас пущу, то плохо мне будет от Бога, если же вас погублю, то будет мне награда». И сказал Ян гребцам: «У кого из вас кто из родни убит ими?». Они же ответили: «У меня мать, у того сестра, у другого дочь». Он же сказал им: «Мстите за своих». Они же, схватив, убили их и повесили на дубе: так отмщение получили они от Бога по правде! Когда же Ян отправился домой, то на другую же ночь медведь взобрался, и загрыз их. И так погибли они по наущению бесовскому, другим пророчествуя, а своей гибели не предвидя».

— Вот и получили волхвы дары и от меня, и от Яна Вышатича, — подвел итог князь Глеб. — Хвала Господу, что отвел он от нас свой гнев, и на этот раз смута в Русской земле закончилась!

Прошедшие пару лет были удачными для развития Тмутараканского княжества. За это время маленький тмутараканец Саша Матвеев начал говорить и постигать науку ложки и горшка, его отец Сергей успешно совмещал преподавательскую деятельность в лекарской школе с лечением больных, а князь Роман Святославич существенно расширил пределы княжества. При помощи конницы Мстислава и союзных аланов и касогов он покорил кочевников, обитавших между Кубанью и Доном, и присоединил эти плодородные земли к своему княжеству. По сути, эти степные просторы так и остались малозаселенными, но их обитатели теперь платили малую дань князю тмутараканскому и не нападали на торговые караваны.

На левом берегу Дона, в месте впадения его в Сурожское море на развалинах старой хазарской крепости князь Роман приказал построить русский город и назвал его Новосурожск. Наличие этого города в устье и крепости Белой Вежи (бывшего хазарского Саркела) в среднем течении Дона позволило бы молодому князю контролировать торговлю на этой великой реке. Князь Святослав в письмах радовался успехам своего сына, а сам Роман Святославич очень гордился этим.

Жизнь шла своим чередом. Матвеев уже почти и не вспоминал о своей прежней жизни, ведь здесь у него было все, чего хотелось — любимая и любящая жена, сын — маленькая копия его самого, неплохой дом у моря, работа, приносящая удовольствие. Кроме того, его знали и уважали многие в Тмутаракани и, в первую очередь, сам князь Роман. Ну и, конечно же, были верные друзья в лице Тихомира, Артемия, Мстислава и отбросивших свою суровость Сигурда с Ергаром, которым, несмотря на воинственный нрав, тоже пришлась по душе мирная и шумная Тмутаракань. Но больше всего тешило самолюбие Сергея то, что у него в неполные двадцать восемь лет было уже несколько своих весьма талантливых учеников, благодарных своему учителю за науку. Матвеев видел их стремление к медицине и неиссякаемый интерес во время занятий и на операциях, и это придавало ему настоящий азарт. Ведь любому преподавателю приятно видеть, когда ученики интересуются его предметом. В общем, единственные люди из той прошлой жизни, за кем периодически скучал Сергей, были его родители и старый добрый друг Алан Мамаев. А в целом, он был по-настоящему счастлив и уже мысленно пришел к выводу, что не хотел бы вернуться в свой прежний мир.

Все изменилось, когда однажды на Троицу в Тмутаракань приехали послы аланского царя. Сергей видел эту процессию, въезжавшую в город. Он возвращался домой после праздничной службы. В его ноздрях еще стоял густой запах свежескошенной травы, которой был обильно устлан пол в храме, а в ушах гудел звон колоколов и торжественное пение хора. Проходя через рынок, он увидел дюжину всадников в аланской парадной одежде, решил на несколько минут задержаться и посмотреть на посольство. Внезапно среди лиц, сопровождавших аланского посла Кинтала, он увидел… Алана Мамаева. Его институтский друг в начищенных доспехах и позолоченном шлеме с ярким султаном сидел на чистокровном арабском скакуне и горделиво сканировал взглядом толпу. Внезапно взгляды двух старых друзей пересеклись. У Алана от удивления глаза на лоб полезли, а Сергей помотал головой в стороны, чтобы прогнать морок, но он не исчезал — перед ним был реальный Алан Мамаев. Несколько мгновений Алан и Сергей смотрели друг на друга, но свита Кинтала продолжала свой путь.