А тем временем природа, очищенная проливным дождем, преобразилась. Солнце вновь наполнило окружающий мир своим блеском, и капли дождя на листьях и на траве под волшебным воздействием его лучей превращались в драгоценные камни. В воздухе явно чувствовался приятный запах озона, и Матвеев жадно поглощал его своими легкими.

Путь продолжали, как ни в чем не бывало, лишь стражники стали внимательнее присматривать за рабами. Они не давали им громко разговаривать между собой и подгоняли отстающих тупым концом копья. Сергею и Николе приходилось переговариваться шепотом. Так в относительном молчании они и шли до самого вечера.

Уже сгущались сумерки, и недалек был привал на ночь, как внезапно одна из задних телег наехала колесом на большую лужу. Судя по всему, под толщей грязной воды находилась глубокая яма. Во всяком случае, телега резко остановилась, и мирно дремавший на ее краю половец, как мешок с неизвестной тогда картошкой, полетел на землю. Когда повозку тряхнуло, он успел открыть глаза и попытался уйти от столкновения с землей, выставив перед собой правую руку, на которую и упал. Он быстро встал, ругаясь и морщась от боли, поддерживая здоровой рукой пострадавшую. На этом инцидент для всех мог быть исчерпан, но Сергей буквально той же ночью стал свидетелем продолжения этой истории болезни. Пострадавший поставил с помощью своих собратьев по оружию палатку неподалеку от места, где ночевали рабы, и поэтому Матвеев мог в подробностях наблюдать при свете костра за особенностями половецкой медицины.

Раненый половец позвал к себе шамана, и тот пришел, разодетый в волчью шкуру, что-то завывая и потрясая бубном. Шаман посмотрел руку пациента, призвал помощь духов на восстановление его здоровья и натер конечность от плеча и до локтя какими-то резко пахнущими травами, а после дал ему пожевать другой травы. Через небольшой промежуток времени боль стихла, и половец, поблагодарив шамана, дал ему в качестве платы за лечение большой кусок вяленой конины, а тот, все так же завывая заклинания, ушел во тьму.

Однако на следующий день воин не смог шевелить больной рукой, которая к тому же сильно отекла. Он снова пригласил шамана, тот выполнил те же действия, что и в прошлый вечер, но на этот раз действия травы хватило ненадолго. И теперь половец ехал верхом с подвязанной рукой, морщась и постанывая от каждой кочки, на которую наступало копыто его коня, не забывая поминать самыми нелестными словами горе-шамана.

Матвееву вдруг в памяти всплыла страница из учебника по травматологии, на которой как раз были изображены вывихи плеча и методы его вправления. У Сергея возникла четкая уверенность, что это как раз такой случай и хорошая возможность для него испытать себя. Причем ни тени сомнения в правильности постановки диагноза у бывшего студента не было. Давно он не был настолько уверен в своих действиях. Впоследствии, анализируя эту ситуацию, он ужасался своему дерзкому поступку, ведь если бы у половца был перелом плеча, и Матвеев бы только усугубил его положение, исход был бы весьма плачевным. Однако тогда об этом он просто не думал.

Повинуясь невесть откуда взявшемуся сильному желанию помочь раненому, Сергей подошел к коню половца и произнес, нарочно коверкая половецкие слова:

— Храбрый воин, Сергий тебе помочь. Сергий учить дело лекарское у других монахов и знает, как с этой бедой справиться.

Половец смерил его презрительным взглядом и процедил сквозь зубы:

— Уйди прочь, раб. Твое дело — песни петь, а меня не трогай.

Матвеев послушно ушел в сторону, а Никола укоризненно на него посмотрел и сказал вслух:

— Зачем ты собрался ему помогать, тебе же хуже будет? Или ты соскучился по половецкой плети?

— Ты же христианин и знаешь, что забота послушника и монаха помогать всем страждущим, пусть даже и нехристям.

— Верно, только половцы в помощи от раба не нуждаются, попомни мои слова. Нас лишь к грязному и тяжелому труду привлекают. Так что отдыхай, пока есть возможность, а работа тебя всегда найдет.

— Может ты и прав, брат. Сам не знаю, что на меня нашло, — задумчиво почесывая бороду, согласился Сергей.

К удивлению Матвеева и его друга, уже на следующем привале травмированный половец сам подошел к ним и сказал:

— Ты говорил, что сможешь мне помочь. Я надеюсь, что это так, и мне будет легче. Иначе хуже будет тебе. В общем, делай свое дело, монах.

Матвеев посмотрел вокруг и увидел, что несколько половцев, стоявших у своих телег, обратили на них внимание и с интересом стали наблюдать за необычным для них действием.

У Сергея внутри все похолодело, но он быстро собрался с мыслями, прочел трижды про себя Иисусову молитву и приступил к манипуляции. Для начала он снял с себя ремень, жестами показал половцу, что он должен оголиться по пояс и попросил Николу помочь. В его задачу входило фиксировать ремнем Сергея плечо больного в области подмышечной впадины. Затем Матвеев, как в учебнике травматологии, взял правую руку кочевника одной своей рукой за предплечье и потянул на себя, а второй — придерживая локоть, привел руку к груди и вытянул ее по оси. Следующим этапом он повернул плечо своего пациента и раздался щелчок. «Мы уже почти у цели», — подумал Сергей. Он задал половцу какой-то несущественный вопрос, и пока тот раздумывал с ответом, резким движением предплечья вернул сустав на место. Тот вскрикнул, и хотел было ударить своего спасителя и его помощника, но заметил, что боли и напряжения при движении руки больше не чувствует. Он ошалело глянул на свою руку, потом на Сергея и сказал:

— Пусть Тенгри-хан благословит тебя, русич! Знай, что Костук будет всегда благодарен тебе. И хоть мне нечего дать тебе взамен, знай, что в обиду понапрасну я тебя не дам!

— Я рад, что тебе стало лучше, благородный Костук. Но все равно, ты эту руку лучше пока не напрягай, а носи подвязанной, и будет тебе счастье. — Серега сам не заметил, как его попытка оставить свои познания половецкого языка в секрете, провалилась. Но радостно двигающий вернувшейся на место рукой половец на это не обратил внимания, в отличие от Николы, который от удивления даже рот открыл.

Матвеев из большого куска ткани сделал импровизированную фиксирующую повязку и на этом завершил начатое дело. Препод по травматологии по любому мог бы гордиться своим учеником и поставить «пятерку». Благо, его полезные лекции не прошли даром. Сергей наконец-то почувствовал себя в своей стихии.

Тем временем довольный Костук ушел, а немногочисленные половцы, наблюдавшие за манипуляцией, стали увлеченно обсуждать то, что только что им довелось увидеть.

— Не ожидал я такого, не ожидал, — приходя в себя, проговорил Никола. До него только стало доходить, что произошло у него на глазах. — Почему ты мне не поведал, что лекарскому делу зело обучен? И кстати, когда ты научился по-половецки так хорошо говорить? Ведь я же только начал тебя учить.

— А я слушал и запоминал, как ты и советовал. И, между прочим, многое узнал. Так что пусть тебя наградит Господь за твои труды, брат. А лекарскому делу меня прежние наставники в монастыре обучили, да просто не было повода применять эти знания, посему я ничего и не говорил.

Остаток пути прошел без приключений, если не считать того, что теперь Серегу и Николу с подачи их излеченного пациента перестали подгонять тупым концом копья, и охранники стали обходиться с ними, если не с уважением, то, по крайней мере, без прежнего презрительного отношения хозяина к рабам. А к рассвету восьмого дня Сакзева вежа подошла к основной цели своего путешествия — новому половецкому стану Шарукани.

Тот долгий день Сергей запомнил на всю жизнь. Их разбудили еще затемно, и вся Сакзева вежа отправилась покорять последний участок пути.