На следующий день после торжественных похорон Осалука Бике сочеталась браком с его сыном Гзаком. Вторая свадьба прошла менее пышно, ведь это была скорее формальность. А спустя несколько дней после нее хан Гзак со своей молодой женой и беками отправились в обратный путь.

Таким образом, все получили желаемое — Осалук заработал целых десять квадратных метров и личный курган на земле своего врага, Гзак получил в жены девушку, о которой мечтал, а Бике отомстила за смерть своего отца, и вышла второй раз замуж в семнадцать лет. Единственное, что расстраивало девушку, это то, что теперь шансы на их отношения с Сергеем стремительно приближались к нулю. Ведь теперь не только расстояние было тому преградой, но и ее нынешний статус ханши. Но она всё-таки смогла отогнать от себя печальные мысли, попрощалась с братьями и отправилась навстречу новому этапу своей жизни. 

Прекрасным летним вечером перед русскими ладьями предстала во всей своей красе далекая Тмутаракань — последняя цель их путешествия. Все это время морякам благоприятствовала хорошая погода и легкий попутный ветер, что позволило им быстро преодолеть оставшуюся часть пути, а Сергею — насладиться видами южного берега Крыма по ходу маршрута.

Тмутараканцы хотели поскорее вернуться домой, а потому больше остановок не делали. Оставив за собой греческие города Сурож, Кафу и принадлежащий тмутараканскому княжеству Корчев, ладьи капитана Буслая через три дня после отплытия из Херсонеса бросили якоря в тмутараканском порту. На берегу царило оживление — жены и дети ушедших в поход воинов пришли встречать своих родных.

— А я раньше думал, что Тмутаракань — это такая же сказка, как Лукоморье и Тридевятое царство, — с улыбкой сказал Сергей отцу Никону.

— Ну, вот тебе теперь и будет возможность убедиться, что здесь живут самые настоящие обычные люди, — ответил ему священник.

Как позже узнал Сергей, изучая карты, Тмутаракань находилась на месте современной ему Тамани. Город расположился на высоком обрывистом берегу над морем. С первого взгляда Матвеев отметил, что Тмутаракань была гораздо меньше Херсонеса, да и кораблей в порту было на порядок меньше. Однако высокие каменные стены с башнями надежно защищали этот необычный русский город. Необычен он был как своим местоположением, не имея границ ни с одним русским княжеством, так и своим многонациональным составом. В Тмутаракани кроме русичей проживали также греки, болгары, армяне, хазары, аланы, касоги, готы и другие более мелкие народности. И всем им здесь хватало места, а выросшие в окружении иноплеменников дети воспринимали своих сверстников другой национальности как друзей, и благодаря этому межэтнической розни в этом городе практически никогда не возникало. Так что в этом плане Тмутаракань была идеальным местом, чтобы Матвееву и его половецким друзьям начинать здесь новую жизнь и чем-то напоминала Сергею его родной Донецк, который тоже был многонациональным городом или даже еще больше — Мариуполь, который, как и Тмутаракань, был городом портовым.

Итак, сойдя на берег, счастливые моряки и воины направились по своим домам. Поскольку дело близилось к вечеру, а Сергею, Кытану и Ильдею в незнакомом городе остановиться было негде, отец Никон взял их всех с собой в монастырь.

Недавно построенный монастырь Пресвятой Богородицы находился на самой вершине холма, возвышаясь над городом. Пока груженные книгами и священническими облачениями путешественники добрались до него, с непривычки долго поднимаясь в гору, уже смеркалось. Отец Никон постучал в ворота. Монах-привратник посмотрел в окошко и вначале обрадовался, увидев его, а потом заметил за его спиной половцев, и улыбка сползла с его лица.

— Будь покоен, брат, эти люди со мной и не навредят нашей обители, — спокойно сказал отец Никон.

Через несколько мгновений тяжелые дубовые ворота отворились, и путники вошли на монастырский двор. Здесь уже собралась вся монастырская братия в составе двенадцати монахов.

— С возвращением, отче! — поприветствовал отца Никона игумен. — Мы долго тебя ждали в этот раз.

— Хвала Господу, мы добрались домой. Хоть путь был и неблизким, зато с Божьей помощью всё удалось, о чем мы с тобой разговаривали, отец Иоанникий. А вот и мои помощники, — сказал отец Никон, представляя братии Сергея и половцев.

Священники поприветствовали друг друга троекратным лобзанием. Остальные монахи подошли к отцу Никону за благословением. Матвеев обратил внимание, с каким почтением они относились к его знакомому.

После приветствия монахи пригласили путников в трапезную, где на длинном дубовом столе их уже ждали кислые щи с капустой, пшеничная каша и жареная рыба. Пока проголодавшиеся с дороги путешественники уминали за обе щеки нехитрую снедь, заедая свежеиспеченным ржаным монастырским хлебом и обильно запивая квасом, отец Никон рассказывал подробности их приключений. После того, как он поведал всю их историю, монахи прониклись уважением к Сергею и его друзьям. Им выделили по лежанке для сна в общей спальне братии, выдали набитые соломой подушки и по отрезу холщовой материи в качестве одеяла.

— Хорошенько отдохните перед завтрашним днем, ведь завтра нам с вами нужно предстать пред светлые очи князя Глеба Святославича и рассказать ему о нашем путешествии. А заодно и определить вашу дальнейшую судьбу, — напутствовал их отец Никон. — Я попросил братию не будить вас на утреннюю службу — сегодня отоспитесь. А завтра, если на то будет Божья и княжья воля, начнем работать.

На новом месте Сергею спалось не очень хорошо. Изрядно устав с дороги, он быстро заснул, но сон его был беспокойным. Вначале ему приснилось, что суровый князь за какую-то провинность приказал его высечь плетьми, а потом заковать в колодки. Матвеев проснулся в холодном поту, но оказалось, что это спавший на соседней лежанке Ильдей ворочался во сне и придавил его руку и ногу. Парень аккуратно извлек свои затекшие конечности из-под храпящего половца и долго не мог уснуть, обдумывая предстоящую встречу с князем. Лишь ближе к рассвету он смог провалиться в сон, но тут монахи стали просыпаться и собираться на утреню и тем самым окончательно разбудили его. Какое-то время он поворочался, но сон больше не приходил. Спертый воздух спальни был изнуряюще жарким, и парень решил выйти на улицу и ощутить утреннюю свежесть.

Сергей прошелся по монастырскому двору, подошел к храму, откуда слышалось пение монахов. Матвеев прислушался: стройный хор голосов пел уже херувимскую песнь. Врываться в храм посреди службы ему не захотелось, и вместо этого он взобрался по лестнице на стену монастыря, сложенную из кирпича-сырца. С высоты монастырских стен и холма открывался замечательный вид на просыпающийся город.

Тмутаракань спускалась к морю террасами. Ближе всего к монастырю находился красивый каменный дворец, принадлежавший, по всей видимости, князю. В некотором отдалении от дворца блестели золотые купола церкви. За ней располагались несколько красивых деревянных теремов, где жили, наверное, зажиточные горожане. Широкая площадь отделяла эти терема от рынка и казарм городской стражи, за которыми к морю спускались саманные дома простых тмутараканцев. Между домами зелеными пятнами выделялись стройные кипарисы и тополя. А далеко на запад простиралась синяя гладь Черного моря, называемого тогда Русским.

«Значит, теперь мой дом будет здесь на неопределенное время», — подумал Сергей. — А что, тут даже красиво. До моря совсем рукой подать. И княжество вроде русское, хотя я о нем ничего и не знаю. Ладно, буду узнавать события в режиме онлайн и ждать здесь знака от Кудеяра. Однако, становится прохладно».

Действительно, в Тмутаракани часто дули холодные ветра с моря. Поэтому даже дома были расположены под таким углом к морю, чтобы максимально сдерживать порывы ветра. Но на самом верху горы ветер ничего не могло удержать, и легко одетый Матвеев быстро продрог и стал спускаться. Из храма выходили монахи после службы. Отец Никон заметил своего ученика и окликнул его: — О, Сергий! Вовремя ты проснулся. Ступай и буди своих друзей — пойдем знакомить вас с князем.