Первые раненые появились в шатре еще затемно. Они и принесли весть о поражении русского войска. У молодых лекарей перевязочный материал был заготовлен заранее, и они без лишних слов приступили к перевязке ран. Это было правильное решение, ведь с каждой минутой раненых стало приходить все больше. На удивление, тяжелораненых воинов среди них практически не было. Как выяснилось позже, почти все они остались лежать на поле боя. Тогда Матвеев решил разделиться на две бригады: Тихомир начал помогать ему в качестве операционного медбрата, а Василий ассистировал Артемию. Раны были самыми разнообразными: тут были и рубленные, и резаные, и колотые раны, встречались и ожоги от половецких огненных стрел и факелов. Несмотря на поток раненых, лекарская работа шла слаженно и быстро. Получив первую помощь, некоторые воины благодарили лекарей, садились на коней и уезжали прочь, другие были настолько потрясены происшедшим, что предпочитали молчать.

В шатер вошли Кытан и Мстислав, ведя под руки раненого Ильдея. У Мстислава все лицо было в крови. Из левого плеча Кытана торчала стрела. Ильдей не мог разогнуть левую ногу.

— Какой позор! Никогда в жизни я не отступал перед врагами, а там они были просто кругом. Скольких мы людей потеряли! — негодовал Мстислав.

— А я ведь предупреждал, что такое может быть, но меня никто слушать не захотел, — сказал Кытан.

— Вот именно! Если бы князь Изяслав не был так самоуверен, то победу праздновали бы мы. Но довольно об этом, — продолжал Мстислав. — Братцы, перевяжите нам раны поскорее, да нужно уходить отсюда — поганые могут пересечь реку в любой миг. У нас не хватит сил, чтобы их сдержать.

— А куда мы дальше путь держать будем? — спросил Василий.

— Пока сие мне не ведомо. Скорее всего, вместе с Глебом Святославичем подадимся пока в Чернигов к его отцу, а дальше видно будет.

— Я еще смогу ходить, Сергий? — спрашивал, морщась от боли Ильдей. Его левое колено было напрочь разворочено.

— Не могу знать, — честно ответил Матвеев. — Приложим к этому все усилия.

Пока Артемий занялся коленом Ильдея, Сергей подошел к его раненому брату. Остро отточенным ножом он срезал наконечник торчащей из его плеча стрелы. Затем взялся за древко возле хвостового оперения и резко вытащил стрелу. Из раны начала обильно сочиться темная кровь половца. Матвеев нашел кровоточащий сосуд, перевязал его шелковой нитью и иссек разможженные края раны. Далее лекарь обработал рану прокипяченной ключевой водой и наложил на нее фиксирующую повязку. Кытан за все время операции не издал ни звука, лишь изредка морщился от боли. За это время Ильдею перевязали рану, Мстиславу зашили бровь, они втроем с матвеевским пациентом сели на коней и уехали на поиски князя Глеба.

— Пора и нам последовать их примеру, — сказал Сергей.

Все вчетвером они вышли из шатра. Уже взошло солнце, и его лучи освещали картину отступающего русского войска. На другой стороне Альты маячили конные половцы, но реку пересекать пока еще не решались. Дольше терять время смысла не было. На телегу, в которой до этого везли припасы, погрузили троих «тяжелых» воинов: один из них был ранен в живот, у другого была пробита грудь, а третий, с отрубленной рукой, потерял так много крови, что был бледен, как снег, и мог только двигать глазами. Решено было вывезти раненых в Переяславль, где местные лекари и знахари, возможно, могли бы их спасти. Сопровождать телегу с ранеными поехали трое переяславских дружинников.

Всего десять верст отделяло их от Переяславля, но телега двигалась очень медленно из-за того, что раненым приходилось часто поправлять повязки и давать воду. Не прошло и часа, как сзади послышался шум копыт, и их нагнал конный половецкий отряд, уже приступивший к разграблению княжества. Восемь кочевников все приближались, свирепо махая саблями. Провожатые переглянулись, пришпорили коней и галопом помчались в сторону города.

— Стойте! Стойте, трусы проклятые, куда же вы? — кричал им вдогонку Тихомир.

— Не поминайте лихом. Хватит с нас половцев на сегодня, — донеслось ему в ответ.

Не успели переяславцы скрыться за горизонтом, как телегу с ранеными окружили половцы. У Матвеева появились плохие предчувствия, и он очень не хотел вновь становиться половецким рабом, но трезво взвесил все их шансы и понял, что сражаться вчетвером против восьми вооруженных кочевников было бесполезно.

— Именем великого хана Шарукана — остановитесь! — приказал один из кочевников. От остальных его отличала более добротная одежда и доспехи. Судя по всему, это был один из половецких беков или беев. — Кто вы такие и что везете в телеге?

— Мы — лекари, везем раненых русских воинов, — ответил Сергей по-половецки. — Оружия при нас нет. Можем дать вам хорошего вина, если вы дадите нам проехать.

— О, да ты знаешь наш язык? — удивился половец. — Нашим братьям после битвы тоже лекари нужны, шаманов на всех не хватит. А этим, — кивнул он в сторону раненых русичей, — все равно уже не помочь. Я, конечно, не лекарь, но тоже могу облегчить их страдания, — ухмыльнулся кочевник.

Он махнул рукой, и его спутники моментально покончили с ранеными русичами и выбросили их на дорогу, а потом нашли в телеге кувшины с вином и начали его пить прямо тут же, нетерпеливо вырывая кувшин из рук друг друга.

— Что будем делать? — шепотом спросил Тихомир.

— А что нам остается делать? Их больше, они вооружены, и помощи нам ждать неоткуда, — мрачно ответил Матвеев. — Придется лечить врагов, иначе нам несдобровать.

— Давай нападем на них, пока они выпивают, — сжимая кулаки, сказал брат Артемий. — Неохота мне быть рабом у поганых. Я смогу одолеть тех троих, а может, с Божьей помощью, и больше.

— Ты-то, может, троих-четверых и победишь, а вот мы с Тихомиром вряд ли. И будет с нами то же самое, что и с ними, — Сергей показал на лежащие возле телеги тела.

— Хватит разговаривать, пора к хану Шарукану возвращаться, — крикнул по-половецки командир отряда кочевников, не знавший русского языка, и рассек воздух кнутом.

К этому моменту остальные половцы уже осушили два кувшина с вином и шумно между собой о чем-то спорили. Они забрали все припасы с телеги и собрали оружие у погибших русских воинов. Несчастных лекарей окружили и повели в сторону их бывшего лагеря. Так Матвеев второй раз в жизни оказался в половецком плену. Он не мог поверить, что все случилось так быстро, да и его друзья тоже были ошеломлены.

По пути им встретились еще несколько небольших групп кочевников, гнавших перед собой коров, коз и лошадей, украденных из окрестных деревень. Некоторые вели заплаканных пленных русских девушек, по всей видимости понимавших, какая судьба их вскоре ожидает.

— Урусские воины бежали, как зайцы. Деревни теперь охранять некому, — сказал, поравнявшись с ними, один из половцев. — Пришло время хорошенько увеличить наши стада. Завтра поедем в другие села за добычей. Присоединяйся к нам, Чепухай-бей!

— Теперь вся земля урусов — наша законная добыча! Слава хану Шарукану! — ответил ему командир отряда, взявшего в плен Сергея и его подопечных.

Матвеев прикусил губу, чтобы не расхохотаться, осознав, как зовут их поработителя, но вовремя спохватился. «Чепухай… Надо же было такое имечко придумать! Быть рабом Чепухая — это не просто… А если бы он основал город, как это сделал Шарукан, то как бы этот населенный пункт назывался — Чепухань?».

Однако вскоре от его веселья не осталось и следа. Когда половецкие налетчики с русскими пленниками вброд переправились через Альту и проехали с версту на восток, их взору предстало поле, усеянное телами сотен павших русских воинов. Вперемешку с ними лежали и мертвые половцы, но их было значительно меньше. День был солнечный и ясный, и впору было бы любоваться природой и наслаждаться хорошей сентябрьской погодой, и тем неестественней казалась эта ужасная картина. Со всех сторон доносились стоны раненых и предсмертные хрипы. Над мертвецами уже кружили стервятники. Страшно было смотреть в остекленевшие глаза павших воинов, навсегда устремивших полные ярости и боли взгляды в небо. Особенно жутко было узнавать среди убитых тех воинов, с которыми еще вчера ты разговаривал и смеялся вместе. Так, Сергей увидел павших друзей: русича Федора и касога Фареджана, оставшихся друзьями и в жизни и в смерти и лежавших в окружении побежденных врагов.