— Ну тогда убьем этих охранников, переоденемся в их одежды и пойдем через караулы. Ежели нас окликнут, ты и ответишь, ты же разумеешь по-половецки, — предложил Тихомир.

Решено было так и поступить — подождать, пока бодрствовать останется один или два часовых, улучить удобный момент и бежать. Пока же Сергей предложил всем по очереди отдохнуть. Это предложение все поддержали — после огромного объема проделанной сегодня работы ребята уже с ног валились от усталости. Однако Артемий, через пару часов осторожно выглянувший из-за полога, обнаружил, что все часовые находятся на своих местах и бдительно следят за лекарской палаткой.

— Не спят, нехристи! Неужели они совсем не устают? — поделился он шепотом увиденным с Матвеевым, который тоже дежурил вместе с ним.

— Может эти кочевники и не участвовали в сражении. Тем более, что у них строгий приказ от Чепухая, — ответил Сергей.

— Так-то оно так, но нам нужно уходить, пока ночь темна, а то потом рассветет, и придется нам еще цельный день на супостатов работать, а то и больше.

— Ладно, тогда давай будить Василия с Тихомиром. Я попрошусь у охранников до ветру сходить, отвлеку на себя одного или двух, а вы сразу нападайте и да поможет нам Бог!

В это время снаружи вдруг раздались короткие вскрики, послышался негромкий шум борьбы и звук упавших одного за другим тел на землю. Спустя мгновение в палатку вошел измазанный грязью Мстислав с окровавленным кинжалом в руке и сказал:

— Не тосковали без меня, братцы? Давайте-ка поскорее убираться прочь отсюда.

— Друже, тебя нам сам Бог послал… Как ты здесь очутился? — спросил изумленный Сергей.

— Нет времени для пояснений. Бросайте всё и уходим, пока возможно. По пути всё расскажу. Не мог же я оставить своего названного брата в опасности!

Выбравшись из палатки, Матвеев увидел притаившегося возле нее Кытана с луком в руках и сидящих рядом с ним двух незнакомых русичей из тьмутараканской дружины. На дружинниках, как и на Мстиславе, не было одето кольчуг и прочих доспехов, а лишь тонкие исподние полотняные сорочки. К этим сорочкам, для маскировки перепачканным глиной и землей, были прикреплены ветки с листьями. У палатки валялись тела половецких часовых. Снаружи было темно, луна скрылась за облаками, и лишь редкие звезды освещали их путь. Половецкий лагерь еще спал, кое-где были видны факела в руках караульных, но до них было далеко. Матвееву и его друзьям удалось бесшумно покинуть лагерь кочевников. Всё то время, пока они в полном молчании добирались до Альты, сердце Сергея бешено колотилось, но, к счастью, их побег никто не заметил. По пути им попались еще два трупа половецких караульных, которых пока еще не хватились. Но двигаться все равно необходимо было без малейшего промедления. Наконец они подошли к берегу спасительной реки, где смогли отдышаться.

— Брод охраняется половцами, посему будем пересекать Альту вплавь, — сказал Мстислав.

В этом месте Альта была не особо широкой, но где-то посередине реки Тихомир чуть было не пошел ко дну. Видимо, он попал в стремнину и не смог совладать с течением. Бедняга ушел с головой под воду, а когда спустя полминуты выплыл на поверхность, то запаниковал и начал хаотически размахивать руками. Благо, Артемий и Сергей оказались недалеко от него и, схватив Тихомира с двух сторон за плечи, спасли своего товарища.

На другом берегу их ждали вооруженный дружинник, охранявший привязанных к деревьям лошадей, и крестьянин, вглядевшись в лицо которого в предрассветных сумерках, Матвеев с удивлением узнал своего старого знакомого Любомира. Тот улыбался, глядя в глаза Сергея, и протягивал ему свою крепкую жилистую руку. Любомир, проживший целый год на свободе, выглядел гораздо лучше, чем тогда, когда Матвеев видел его в последний раз — его волосы были расчесаны на прямой пробор, он был одет в чистую одежду, а на его голове было очелье — обруч из плотной ткани. Любомир поправился, смыл с себя все тяготы половецкого плена и теперь снова стал обычным крепким русским мужиком. К тому же, через несколько дней после прошлогоднего возвращения в Переяславль он наконец-то смог разыскать своих детей, срубил новую избу возле моста через Трубеж-реку, зажил прежней жизнью и был почти счастлив. Напоминанием о пережитых им ужасах было только отсутствие языка, но к этому русич давно привык. Он уже почти забыл о встрече с волхвом прошлым летом, как вдруг сам Кудеяр пожаловал к нему и напомнил о старом одолжении.

— У меня голова кругом идет. Действительно, неисповедимы пути Господни. А тебя сюда каким ветром занесло? — спросил Сергей Любомира, с пылом пожав ему руку.

В ответ немой пожал плечами, показал на небо и на Мстислава. Тот приказал всем садиться на уже оседланных лошадей, а по пути рассказал:

— На самом деле, братцы, сказывать тут немного. Когда мы поехали искать князя Глеба после битвы, то нашли его не сразу. Слава Богу, он был цел и почти невредим. Рядом с ним был этот незнакомый крестьянин. Он показал князю берестяную грамоту, на которой было написано, что наши лекари попали в половецкий плен и их срочно нужно спасти. Крестьянин жестами показал нам, что об этом ему поведал какой-то волхв. Глеб Святославич недолго поколебался, стоит ли доверять таинственному посланию и можно ли вообще верить волхвам, но узнав, что вас давно никто не видел, решил, что лучше отправить отряд на разведку и поручил этим заняться мне с Кытаном и еще четверым гридням. Ночью мы переправились через реку и незаметно подкрались к половецкому стану. Кытан, переодевшись в доспехи убитого половца, проник в становище, разведал, где вас содержат, а потом мы все пришли туда. Так что благодарите Божье Провидение и этого крестьянина за ваше спасение.

Мысленно поблагодарив старого ворчуна Кудеяра, Матвеев подъехал на лошади к Любомиру и выразил ему свою искреннюю признательность, а тот улыбнулся, прижал свою руку к сердцу и по-дружески потрепал его по плечу. Артемий, Василий и Тихомир тоже по очереди поклонились их внезапному спасителю.

Несколько часов все ехали вместе, а потом на их дороге повстречался путевой камень с указателями городов, и на этом месте Любомир распрощался с воинами и лекарями и поехал к себе домой, а остальные повернули на север, на черниговскую дорогу, где и должны были встретиться с остатками тьмутараканского войска.

Однако вначале встретиться русичам пришлось не со своими земляками, а с шайкой половецких грабителей, которые теперь слетелись на русскую землю, как вороны на падаль. Вечером того же дня, на закате, они почти одновременно с русичами появились на дороге, выехав из-за холма. Кочевники гнали по пыльной дороге пленных крестьян и скот и, увидев перед собой конных воинов, остановились как вкопанные. Несколько секунд длилось замешательство. Переглянувшись со своими гриднями, Мстислав приказал атаковать противников, которых было приблизительно столько же, сколько и русичей. Но ненависть к захватчикам и желание мести за недавнее поражение придавало силы русским воинам, а потому бой был жарким, но коротким. Яростной атакой обрушились дружинники на половцев, причем лекарей тоже для массовки вооружили копьями, но в бой Мстислав им приказал не ввязываться. Поэтому они занялись освобождением пленников, привязанных по пятеро между двух стволов молодых березок, а сражались Мстислав со своим отрядом. Половцы недолго сопротивлялись — потеряв троих человек убитыми, они пустились наутек. Победившие русичи грозили им кулаками и посылали вдогонку кочевникам оскорбления и проклятия. В ответ им обозленные половцы натянули свои короткие луки и пустили стрелы в толпу людей.

Одна из стрел поразила крестьянина в шею, другая попала в живот Василия. Сергей вдруг тоже ощутил жгучую боль в правом плече. Он повернул голову и увидел половецкую стрелу, впившуюся ему в плечо. Горячая кровь заструилась по его руке. Матвеев ощутил легкое подташнивание, в ушах зазвенело, а ноги стали ватными. Потом небо и деревья поплыли перед его глазами, земля стала стремительно приближаться к его лицу, и он потерял сознание.