– Ох, что же эти двое там не поделили? – слегка хмурится Наталия. – И что заставило Питера начать пить? Почему Даниэль так откровенно начал унижать его?

– Не знаю, но в любом случае наша группа очень скоро распадется… А все из-за этих двоих, которые не могут находиться в одном помещении и разругались черт знает как.

– Может быть, еще не все потеряно? – с грустью во взгляде интересуется Ракель. – Вам нужно собраться все вместе и обсудить все вопросы спокойно и без криков. Уговори Даниэля и Питера поговорить об их проблеме спокойно и высказать все свои претензии. Уверена, вы бы нашли какое-то решение…

– Я бы с удовольствием это сделал, Ракель. Но боюсь, тебе или Наталии самим придется уговаривать этих двоих пойти на мировую. А у меня больше нет сил и желания за ними бегать и умолять их начать работать.

– Ты больше не будешь пытаться помирить их?

– Я уже устал быть благодетелем. Мне вчера с трудом удалось разнять их и не дать им набить друг другу лица. Но то, что они оба весь день игнорировали мои звонки стало последней каплей для меня. Питер и Даниэль оба не пришли в студии, а Перкинс вообще отключил свой телефон. Уж от него я этого никак не ожидал, ибо он до последнего был очень ответственным.

– Наверное, он у себя дома с Анной, – предполагает Наталия. – Не думаю, что он опустится до того, чтобы начать пропадать в клубах целыми днями.

– Скорее, он начнет пропадать целыми сутками у себя дома вместе с Анной, ведь этим двоим очень хорошо вместе, – добавляет Ракель. – Хотя признаться честно, мы обеспокоены за нее из-за того, что Даниэль так откровенно унижает Питера…

– Думайте, он может издеваться и над ней? – слегка хмурится Терренс.

– Прости, Терренс, но твой друг не выглядит прямо-таки добрым, – неуверенно говорит Наталия. – Мы с Ракель ничего не имеем против Даниэля и не будем обвинять его раньше времени. Но все же Анне стоит задуматься и быть с ним очень осторожной.

– Нет, девчонки, я не думаю. Даниэль, конечно, тот еще ощипанный петух и любит строить из себя крутого. Но он вряд ли способен так обидеть девушку. Перкинс постоянно говорит о том, как сильно любит Анну, и как крупно ему повезло.

– Тем не менее, мы предупредим ее, – уверенно говорит Ракель. – Даже если она тоже все знает, мы все равно дадим ей знать, что при малейшем проявлении агрессии в ее сторону, Анна обязана собирать вещи и бежать.

– Это, конечно, правильно, но Даниэль точно не будет проявлять к Анне такую агрессию, какую проявляет к Питеру. В этом плане я абсолютно спокоен.

– Посмотрим, дорогой… Повторю слова Наталии: мы ничего не имеем против Даниэля и не будем обвинять его раньше времени. Для начала нам надо узнать причину, а уже потом думать, есть ли угроза для Анны и кого-либо еще.

– Пока что я не собираюсь бегать за ними и умолять начать работать. Пусть эти двое делают что хотят: один пусть и дальше пьет, а второй – находит утешение в объятиях своей девушки… А я буду заниматься своей жизнью… У меня вон свадьба на носу! Буду думать о ней! Да и даже если наша группа и разваливается, я не стану расстраиваться. Буду искать способы начать сольную карьеру. Может, мне удастся договориться со студией насчет контракта на запись моего сольного альбома… Не знаю…

– Хороший настрой, Терренс, молодец! – восклицает Наталия, хлопнув в ладони. – Мне нравится, что ты не сдаешься и все равно продолжаешь стремиться к своей мечте.

– Во многом потому, что я его поддерживаю, – с легкой улыбкой отвечает Ракель, присев рядом с Терренсом и прижавшись поближе к нему. – Если бы я не была рядом, то все бы уже давно забыли человека по имени Терренс Джеймс МакКлайф.

– Ах, Ракель, как ты права… – ответив на объятия Ракель, по-доброму усмехается Терренс. – Но будьте уверены, девчонки, я все равно добьюсь известности как музыкант. С этим двумя или без – я еще заставлю весь мир говорить обо мне.

– Вот и правильно! Мы нисколько не сомневаемся в твоем таланте и считаем, что ты обязан его показать.

– И что-то мне подсказывает, что уж с тобой студия точно не захочет прощаться, – загадочно улыбается Наталия. – Они запросто попрощаются с Перкинсом и Роузом, но вот тебя никуда не отпустят и предложат стать сольным исполнителем.

– Я тоже так думаю, – уверенно отвечает Терренс. – И уверен, что на этот раз удача точно улыбнется мне, и я действительно начну карьеру музыканта. Никакого обмана, никаких ложных обещаний…

– Все так и будет, милый, – скромно улыбается Ракель.

В воздухе на пару секунд воцаряется пауза, после которой Терренс переводит взгляд на Наталию. Пока она с грустью во взгляде смотрит вниз и как-то нервно теребит рукав своей легкой куртки.

– Кстати, Наталия, как там твоя бабушка поживает? – интересуется Терренс.

– Слава богу, сейчас все хорошо, – едва заметно улыбается Наталия. – Я уже говорила Ракель об этом, но могу повторить: врачи говорят, что шансы на выздоровление крайне высоки, а мои родители решительно настроены перевести мою бабушку к нам домой.

– Правда? Они хотят перевезти ее в Штаты?

– Да, так нам будет проще заботиться о ней. Ведь постоянно летать из одной страны в другую очень утомительно.

– Понимаю… Но по крайней мере, прогнозы положительные, а значит, шансы на выздоровление высокие.

– Да, еще многое надо сделать для полного выздоровления, но первые шаги уже сделаны. А бабушка Адриана хоть и чувствует себя измотанной, она не теряет надежду, много улыбается и постоянно о чем-то шутит.

– Говорят, позитивные мысли помогают настроиться на выздоровление.

– Ты прав… – бросает мимолетную улыбку Наталия.

Терренс скромно улыбается, а спустя некоторое время в гостиной раздается звонок в дверь.

– О, я открою, – спокойно говорит Терренс. – Наверное, братец мой соизволил пожаловать.

Терренс встает с дивана и направляется к двери, чтобы открыть ее. После чего видит на пороге молодого парня с черными волосами, серыми глазами и чуть бледноватой кожей. Он сразу же улыбается, узнав своего младшего брата Эдварда, который также не скрывает свой скромной улыбки и выглядит вполне бодрым и веселым.

– Здорово, Терренс! – радостно вопит Эдвард. – А вот и я!

– О, привет, пропажа века! – широко улыбается Терренс, расставив руки в стороны. – Я уж думал, мой братец решил никогда не выходить со мной на связь!

Терренс пожимает Эдварду руку и крепко обнимает его, похлопав по спине.

– А ты думал, я забыл про тебя? – удивляется Эдвард, отстранившись от Терренса. – Нет, чувак, я только и мечтал, когда же снова смогу надирать тебе задницу каждый день.

– О, а это мы еще посмотрим, малой, – с хитрой улыбкой качает головой Терренс. – Я и сам мечтал, когда смогу поиздеваться над тобой. Мне было реально скучно без этого.

– Я-то полагал, ты по братику своему маленькому скучал… – скрещивает руки на груди Эдвард. – А ты всего лишь скучал по моментам, когда надирал мне задницу…

– Эй, конечно, я скучал по своему маленькому братику! И беспокоился о тебе! Хоть ты – надоедливый спиногрыз, я все равно реально рад тебя видеть.

– Взаимно, брат, – скромно улыбается Эдвард. – Я это знал!

– О, Эдвард… – Терренс немного лохматит Эдварду волосы с тихим смешком, еще раз заключает его в крепкие дружеские объятия на пару секунд и отстраняется. – Ладно, проходи уже в дом. Мы ждали только тебя.

Поправляя свои волосы, Эдвард медленно проходит в дом и направляется в гостиную, с интересом осматриваясь вокруг, пока Терренса закрывает за ним дверь. А оказавшись в гостиной, мужчина видит Ракель и Наталию, которые сначала что-то обсуждают между собой и тихонько хихикают, а потом поворачиваются лицом к гостю и встают с дивана. Только если Ракель искренне улыбается и действительно рада видеть брата своего жениха, то Наталия не слишком спешит бросаться ему в объятия и начинает сильно нервничать и быть уже не такой уверенной и расслабленной, как раньше.