Только где-то в глубине сознания сохранилась мысль: «Хоть бы до них дошло!»

Несколько секунд спустя я увидел наглядное подтверждение, что хотя бы до Лин — дошло. Она пробежала мимо меня, вращая «лунной секирой». Каждое движение убивало или калечило как минимум одного сирина. Пушка торчала у Лин из трико обтяжки. Сунула, куда могла, бросать не захотела, помня про холодец.

Под ноги, под ноги смотреть, чёрт подери!

Я бросил беглый взгляд вниз и увидел раздувающиеся носовые щели нюхача. Обрушил на него топор — прибил. Но тут же поплатился за это: в лицо врезался сирин.

Инстинкт заставил меня тут же броситься на спину, но — поздно. Сирин уже вцепился в лицо когтями, полный мелких зубов рот раскрылся, меня обдало трупным запахом.

Рассчитывать на то, что кто-то придёт на помощь, я не мог. Поэтому втянул топор в биополе ещё прежде, чем упал, и вцепился обеими руками в голову сирина.

Заорал от боли и напряжения.

Коготь твари впивался всё глубже мне куда-то под левый глаз. Остальные просто бороздили кожу, и это было охренеть как больно, но вся боль как будто сконцентрировалась на глазу. Ещё чуть-чуть, и я стану развесёлым пиратом, лишённым бинокулярного зрения.

И всё-таки в человеческих мышцах силы было больше, чем в этой небольшой твари. Я понял, что мне не хватит амплитуды, чтобы снять её с лица, и изменил хват. Одна рука уперлась в подбородок сирина, другая схватилась за затылок.

Никогда так не делал, только в кино видел. Правда, и в кино это делали с людьми, не с сиринами.

Первые градусов десять поворота дались легко. Потом до сирина, видать, дошло, что с ним делают, он заверещал и напряг мышцы шеи.

Я только ухмыльнулся окровавленными губами и усилил нажим.

Хрясь! — тушка обмякла.

— Пошёл нахрен! — прорычал я и отшвырнул тварь от себя.

Моргнул.

Вроде оба глаза видят, оба моргают, хотя в левом боль так и осталась. Да и чёрт с ней, не до неё.

Я вскочил, призывая топор. Удар начал ещё до того, как он появился. И появился он в самые последний миг — лезвие глубоко пробило хилую грудь прыгнувшего на меня нюхача.

— Крейзи! — раздался сзади крик.

С сиринами почти разобрались. Часть их пролетела мимо и бушевала где-то за моей спиной, но это уже была такая часть, с которой мы могли справиться не приходя в сознание.

Гайто ушёл вперёд, он единственный пробилсяв следующий отсек и сейчас там самозабвенно крошил нюхачей. Лин держалась почти сразу за ним. Сиби?..

Я обернулся.

Сиби стояла в боевой стойке, а у её ног лежал Сайко.

У меня сердце на миг замерло, но тут же его успокоил разум: если бы Сайко был мёртв, Сиби не встала бы на его защиту.

— Холодец! — крикнула она и поддела что-то ногой.

Пистолет.

Он описал дугу в воздухе. Мне пришлось шагнуть влево и вытянуть руку. Некстати левый глаз залило очередным потоком крови, и я едва не промахнулся.

Схватился за рукоятку тремя пальцами, тут же подбросил, перехватил правильно и развернулся обратно.

Холодец полз по полу, и ни Гайто, ни Лин не могли его видеть. Нюхачи и сирины, будто обрели разум, всеми силами старались отвлечь их внимание от приближающейся смерти.

Я рванул с места.

На меня полетел сирин. Я мгновенно просчитал перспективы: одной рукой не зарублю, выстрелить не успею. Кинулся влево, прыгнул, перекатился, вышел из переката и обнаружил в одном шаге от себя зелёное ползучее дерьмо.

«Близко к нему не подходить, стрелять издалека» — угу, конечно.

Я нажал на спусковую скобу.

Ощущение было… никаким. Ни отдачи, ни чего-либо ещё. Просто чувство, что выстрел совершился.

Середина холодца будто вскипела, надулся большой пузырь.

— Ложись! — заорал я и сам бросился ничком на землю.

В падении до меня дошло, что я мог убрать в биополе пистолет. Знать не знаю, почему, но — мог.

И убрал.

Глухой и влажный взрыв — как будто в животе у толстяка рванула граната — раздался сзади. Надо мной со свистом пролетели ошмётки.

Три, два, один — подъём!

Я вскочил, и на этот раз инстинкты не подвели.

Топор сам собой прыгнул в руки, и я развалил пополам сирина.

Топор исчез. Нюхач прыгнул с расстояния метров десять. В руке оказался пистолет.

Выстрел — мелкую, несуразную, но такую смертоносную тварь разнесло в клочья.

А потом сразу же навалилось знакомое чувство: всё.

Оно всегда приходило неожиданно, и в нём в равных долях смешивались облегчение и паранойя. Оба постепенно сходили на нет, и на передний план выходила мысль: «Окей, ладно. А теперь…»

— Все живы? — спросил я.

— Ага, — махнула секирой Лин.

— В норме, — подтвердил Гайто и прислонился к закрытой двери, видимо, в одну из кают.

— Эй, там? — Я повернулся к предыдущему отсеку, сделал несколько шагов. — Сиби?

— Отмахалась, спасибо! — крикнула та, продемонстрировав окровавленные халадие. — Сайко порвали, вырубился. Чёрт…

Под конец до неё дошло, насколько это хреново в нашей ситуации, если тебя порвали, и ты вырубился.

Мы втроём, не сговариваясь, бросились к ним.

Я первым упал перед Сайко на колени.

Он был бледен, глаза закрыты, но зубы крепко стиснуты, и дыхание тяжёлыми рваными кусками прорывалось сквозь них туда-обратно. Всё ещё сильное. Настолько, что казалось, может вовсе вынести зубы.

— Где? — спросил я, опасаясь лишний раз хвататься за раненого человека.

Шутки кончились. Добро пожаловать в реальный мир, где без специального медицинского образования перемещать раненого непонятно куда человека может быть опаснее невмешательства.

Но с другой стороны, и скорой ведь не вызвать, правда?..

— Брюхо. — Сиби присела и кончиком самого чистого халадие приподняла ошмёток «куртки охранника».

— Дерьмо, — прокомментировала Лин. — Нюхач?

— Сирин, — возразила Сиби. — Неглубоко, я быстро срубила. Вроде не сильно кровит, а?

— Это вообще ничего не значит, — буркнул Гайто. — Если внутреннее кровотечение… Что?! Не надо на меня так смотреть, я не врач, я понятия не имею, что с ним делать дальше!

Мы в отчаянии уставились друг на друга.

Хуже ничего не могло быть. Мы победили всех монстров, но вот у наших ног умирает наш друг, и мы НИЧЕГО не можем сделать.

— Сука, — сказал я. — Если бы не спор с той тупой сукой, я бы мог пойти учиться на врача, и сейчас от меня был бы хоть какой-то микроскопический толк!

Я врезал кулаком по полу.

Но даже этой боли от удара, которая была так нужна, мне не досталось. Удар пришёлся по дохлому сирину и не принёс ничего, кроме омерзения.

— Несите его в медотсек, — послышался голос.

Я вздрогнул.

Медленно поднял голову.

— Алеф?..

Она стояла тут, как ангел, спустившийся на грешную землю. Вся в чёрном, но с длинными белокурыми волосами. Посреди кровавого безумия. И с таким спокойным мудрым взглядом, что трудно было даже подумать о том, что это — моя девушка.

— Крейз и Гайто, — тихо сказала она. — Возьмите его и несите осторожно.

У меня в голове забрезжила надежда. Я, оттолкнув Сиби, схватил Сайко за подмышки, кивнул Гайто. Тот взялся за ноги. Мы поднялись, и Сайко застонал.

— Держись, брат, — шёпотом сказал Гайто. — Сейчас залатаем…

— Айк сумеет управиться с теми приборами? — спросил я Алеф.

— Айк занят, не будем его отвлекать, — ответила она. — Я сумею. Куда вы идёте? Идите вперёд, так быстрее!

Мы прошли уже половину отбитого у монстров жилого отсека, когда до меня дошло, что Алеф, по идее, не должна знать, кто такой вообще Айк. Не говоря о том, что ей негде было набраться опыта в обращении с инопланетной медтехникой.

— Алеф…

— Позже, — оборвала она меня. — Ты скоро поймёшь, Крейз.

Она пошла вперёд, за ней — мы с Гайто и Сайко. Сиби и Лин замыкали шествие. Обе молчали, тоже чувствуя, что происходит нечто странное.

Алеф открыла дверь — и мы вышли в пищевой отсек. Краем глаза я заметил лежащего на столе Майлда и стиснул зубы.