— Так ты и сейчас не хозяин, — метко заметила Лиза.

— На бумагах. Но по факту сейчас я заправляю делами и надеюсь, что рано или поздно смогу убедить Арину постепенно передать мне весь бизнес. И тогда…

— О-о-о, — простонала Лиза. — Ну, конечно! Так она и преподнесёт дело своего отца тебе на блюдечке с голубой каёмочкой.

— Я что-нибудь придумаю. Обязательно придумаю, — горячо заверил её Марк. — Когда моего отца не станет, его часть перейдёт ко мне, и тогда я выкуплю всё, что принадлежит Арине, если вдруг она упрётся.

— Твой отец молод. Этого ждать ещё долго. Или ты его тоже? Как тестя?

Арина похолодела. Что она говорит? Марк — рассчётливый бизнесмен, избалованный мажор, но он ведь не убийца? Или всё-таки?.. Дальнейшие слова Марка окончательно лишили её надежды.

— Совсем уже? Филипп всё же чужой мне человек. И то не так-то просто всё было. Я чего, изверг что ли? Просто… этот его сердечный приступ, когда Кристинка нашлась. Я полгода после этого никак не мог перестать думать об этом, пока… пока не решился…

Арине стало нечем дышать. Она словно опять оказалась в комнате, полной удушливого дыма, как тогда, в детстве, во время пожара. Марк. Только не он. Ведь он так поддерживал её, когда умер папа, так переживал. И это Марк спровоцировал его приступ, подменив таблетки?

— Господи, Марк! — воскликнула Лиза. — Какие страдания! Ему всё равно оставалось бы недолго с таким сердцем. Ты как до этого допёр-то?

— В кино каком-то видел.

— Мой коварный маньяк, — с томной хрипотцой проворковала девушка.

— Ты уедешь? — миролюбиво спросил Марк.

— Ла-а-адно, — нехотя согласилась Лиза. — Пришлёшь Гришкины фотки?

— Конечно, — судя по всему, Марк был несказанно рад, что любовница успокоилась.

— И видосики?

— И видосики.

Арина отчётливо услышала среди наступившей тишины звуки поцелуя.

— Давай, беги, Лизок, скоро Аринка должна из театра вернуться.

— Может, по-быстрому?

— Если не уйдёшь, я не сдержусь, и нас застукает жена, как в плохом анекдоте.

— Пока, любимый. Приезжай.

— Обещаю. Выпрошу у папаши командировку.

Лиза выскочила из комнаты и столкнулась лицом к лицу с бледной, едва не теряющей сознание Ариной. Лиза замерла на несколько секунд, потом лицо её озарилось торжествующей улыбкой, она пробормотала:

— Тем лучше, — и пробежала мимо Арины, больно задев её плечом.

Арина, с трудом переставляя ватные ноги, поднялась наверх и остановилась в дверях кабинета. Марк стоял к ней спиной.

— Что ты только что говорил о моём отце? — произнесла Арина. Губы плохо слушались её.

Марк вздрогнул и обернулся. Глаза его бегали, грудь часто вздымалась. Видно было, что он искал и не находил выхода из ситуации. Всё отрицать было бесполезно.

— Зайди, — наконец, сказал он, — поговорим.

Не чувствуя своего тела, Арина шагнула в комнату. Напряжение сковывало настолько, что она не могла заставить себя сесть. Арина ждала только одного: когда Марк признается в своём злодеянии.

Тем временем он уселся в кресло и жестом показал на небольшой диванчик у стены. Арина упрямо мотнула головой, продолжив стоять.

— Ну как хочешь, — миролюбиво кивнул Марк. — Боюсь только, разговор предстоит долгий.

Арина молчала. Марк выглядел спокойным и уверенным, лишь пальцы нервно теребили авторучку, выдавая его истинное состояние.

— Я люблю Лизу, — наконец, выдал он.

Арина продолжала ждать. Это её волновало меньше всего.

— Всегда её любил. — Видя, что жена не планирует закатывать по этому поводу истерику, Марк заговорил громче и быстрее. — Отец был очень рад, что нашёл Филиппа. Ты не представляешь, сколько было разговоров о том, как они снова будут работать вместе и как здорово чувствовать рядом дружеское плечо.

— Что ты сделал с папой? — наконец, нашла в себе силы выговорить Арина, — Это ведь ты? Да?

Но Марк не спешил.

— Арин, нам надо будет что-то с этим делать… Как-то с этим жить, — по-деловому, произнёс он. — Ради наших отцов, ради всего, что они сделали и оставили нам и нашим детям.

— Убийца… — Арина так хотела, чтобы голос её звучал обличительно, но он предательски дрогнул, когда глаза заволокли слёзы.

Марк встал, подошёл к ней и обнял за плечи. Арина отшатнулась было, но он слишком крепко держал её, напротив, привлекая к себе. Она и не заметила, как уже плакала в его объятиях. Марк гладил её по голове, приговаривая.

— Давай мыслить здраво, Ариша. Сейчас это уже недоказуемо. Филипп всё равно уже был не жилец, скорее всего. Малейшее потрясение убило бы его.

Арина подняла на мужа глаза.

— А ты ускорил процесс?

Марк отпустил её и отошёл, отвернувшись. Арина поняла, что он не хочет, чтобы она видела его глаза.

— Я не прошу меня простить, — сухо выговорил он. — Я понимаю, что это невозможно. Да, я убийца, ты права. И мне по жизни не расплатиться за это. Но что я могу теперь изменить? Что? — Марк обернулся, с надеждой, глядя на Арину. — Ты великодушная и добрая. Ты понимающая. Ты не захочешь разрушить всё, ведь правда?

— А есть что разрушать? — скептически прищурилась Арина.

— На кону будущее наших детей. И я сделаю всё, чтобы наше семейное дело не развалилось.

— Я буду хорошим партнёром твоего отца, Марк, — холодно сказала Арина. — И ты нам не нужен.

Марк закатил глаза.

— Ага. Ну, конечно. А потом ты выйдешь замуж, и твой новый муженёк приберёт все к рукам. Нет уж. — Он снова бросился к ней. — Давай-ка, прекращай рефлексировать, и включай рассудок. Я знаю, ты умеешь. У нас в руках не маленький магазинчик, как у Дашки, не фирмочка купи-продай. Дело выросло в гигантскую империю, которую не получится поделить, не уничтожив. Наш торговый центр растёт, как на дрожжах. Знаешь, какие там бабки крутятся? Это золотая жила!

— Твой торговый центр, — уточнила Арина.

— Пофиг! — горячо воскликнул Марк, хватая её за руки. — Мы повязаны с тобою этим бизнесом. Даже если ты устранишь меня сейчас, тебе всё равно рано или поздно придётся иметь со мной дело. Подумай о детях, подумай о памяти своего отца. Не ломай всё сгоряча.

Арина только диву давалась, как после того, что она узнала, Марк может говорить об их дальнейшей совместной жизни. Как же вообще такое могло быть возможно? Арине хотелось бежать без оглядки, спрятаться в объятиях Грома, и больше никогда не вспоминать о том лицемерии, заложницей которого она невольно оказалась.

— Я пойду, — коротко сказала Арина, освобождаясь из рук мужа.

— Мы должны быть вместе, — строго наказал Марк. — Это не трудно. Представь, что это просто игра. Игра в любовь.

— Я умею любить, Марк, — отозвалась Арина. — А играть — нет.

— Значит, придётся научиться! — заорал Марк. — А не будет получаться — я тебе помогу!

— Дети спят, — тихо заметила Арина.

— Вот о детях и подумай, эгоистка.

Губы Марка чуть подрагивали, и Арина удивилась, что когда-то они казались ей нежными и мягкими. Злость и упрямство затаились в них. Трудно было поверить, что именно эти губы умели так исступлённо ласкать, сносить голову поцелуями, произносить слова любви, которым невозможно было не поверить.

— Гришу я ей не отдам, — прежде, чем уйти, бросила Арина.

— Знаешь, да? — после всего сказанного Марку уже глупо было смущаться. — Считай, ради Гриши, нужно и оставить всё, как есть. Потому что ты ему никто. Вспомни об этом, когда решишь наломать дров.

Арина легла спать в комнате для гостей. Делить постель с убийцей отца, с изменником и холодным циником было выше её сил. Арина знала, что не останется в этом доме. Последние слова Марка о Грише звучали, как угроза, но Арина изо всех сил старалась держать себя в руках и не предаваться панике. О делах она подумает потом. Сейчас нужно забрать детей и уехать подальше.

“Мы сможем уехать как можно быстрее?” — не вдаваясь в подробности, написала она Максу.

“Что-то случилось?”

Ответ пришёл почти сразу. Арина на то и рассчитывала: знала, что любимый не спит — он привык ночами работать.