Уайти преодолевал все расстояния с помощью поездов – на них он объехал всю Северную Каролину. Ездил он даже на «Каролине Мун» – самом новом, быстром пассажирском поезде в юго-западном направлении железной дороги. Эта «Мун» не останавливалась в Элисвилле.

– Хорошо, – сказал Джим. – Думаю, можно сходить посмотреть.

Новая школа в Элисвилле была самым большим двухэтажным зданием, выстроенным из красного кирпича. Кроме нее кирпичным в городе был только отель, но он выглядел узким и грязным и имел невзрачный вид. Располагалась новая школа на холме, словно крепость, и ее было видно из любого места в Элисвилле. Здание строили, как казалось Джиму, с незапамятных времен и планировали закончить этой осенью. Джим и Уайти прошли по грязной улочке прямо к школе.

– Ха! Вот это здание! Правильно я говорю, Джим! – сказал Уайти.

Джим ничего не ответил. Он переживал по поводу перехода в новую школу. В старой, в которую мальчик ходил с первого класса, было всего две комнаты. Джим знал всех, кто туда ходил. Даже ребят из старших классов. Но с открытием новой школы все другие в окрестностях Элисвилля закроются, и дети из них будут ходить в новое здание. Они будут приезжать в город на автобусах. Даже те, что с гор, с Линз-Маунтин, перейдут в новую школу. Джим частенько встречал этих ребят с гор с их отцами в лавке. Они так на Джима пялились, будто уже заранее его за что-то ненавидели. Да и они ему не нравились. У Джима дедушка жил в Линз-Маунтин. Джим его никогда не видел и не думал, что когда-либо вообще увидит. Мама не разрешит. Джим немного побаивался идти в школу с детьми, которые могут знать его дедушку, но он никому об этом не говорил.

Джим остановился в конце школьного двора, а Уайти Уайтсайд поднялся по ступенькам и попробовал открыть широкую входную дверь. Она была заперта.

– Надо же! – сказал Уайти. – А я думал, мы сможем войти.

Уайти спустился по ступенькам и подошел к ближайшему окну. При его росте он мог заглянуть внутрь. Сдвинув назад шляпу, он приблизил лицо к стеклу, загородив свет с боков ладонями, и заглянул внутрь.

– Похоже, это кабинет директора, – сказал он. – Нужно тебе постараться туда не попадать, Джим. Хочешь посмотреть, как он выглядит?

Джим покачал головой. Ему не хотелось заглядывать в кабинет директора. В его старой школе вообще не было директора. Всего две учительницы – и обе хорошие. Уайти прошелся вдоль здания и остановился у другого окна.

– А вот здесь, наверное, класс, – проговорил он. Потом заглянул внутрь и присвистнул. – Такого ты еще не видел, парень! Иди же, посмотри!

Джим опять отрицательно покачал головой.

– Ну давай же! Ничего плохого не случится, если ты просто посмотришь в окно!

Уайти сцепил ладони и опустил руки. Джим встал на них, как на ступеньку, и Уайти его поднял. Джим прижался лицом к стеклу. Оно было теплым, нагретым солнцем. Эта школа вырастала у него на глазах, но внутрь он раньше никогда не заглядывал. Первое, что бросилось ему в глаза, это отсутствие нормального потолка. Были видны балки, поддерживающие второй этаж.

– Что там такое на потолке? – поинтересовался Уайти.

– Да там нет потолка, – ответил Джим.

– Ты же понимаешь, о чем я говорю, – сказал Уайти.

– Электрическое освещение, – ответил Джим.

– У тебя теперь электрическое освещение, – заметил Уайти.

Дяди говорили о том, что в Элисвилл проведут электричество как раз к открытию новой школы, но у Джима были сомнения на этот счет. Электричество подводили к городку уже не первый год, но никак не могли подсоединить к электростанции в Нью-Карпентере. Джиму хотелось пойти в школу с электрическим освещением, но он не позволял себе радоваться раньше времени.

– Ты только посмотри, какого размера эта доска! – сказал Уайти. – Сколько там места, чтобы решать задачи по арифметике! А когда до алгебры дойдешь, тебе не придется беспокоиться, что места не хватает.

Кроме ламп и доски, в комнате больше ничего не было. Не было еще ни парт, ни картин на стенах. Джим отодвинулся от окна, и Уайти опустил его на землю.

– Это ж надо, Джим, – сказал Уайти, – ты станешь таким умным, что, не знаю даже, как сможешь с этим справиться…

– Дяди собираются учить меня геометрии, – заметил Джим. – Они хорошо в ней разбираются.

– Они – мужчины знающие, – сказал Уайти серьезно. – Делай то, что они говорят, и все будет хорошо. Тут и сомнений быть не может.

Джим и Уайти развернулись и направились назад в город. С вершины холма им был виден почти весь Элисвилл. На крыльце у станции Пит Хант встал, потянулся и осмотрел улицу с обеих сторон. Дядя Корэн вышел из хлопкоочистки и зашел в лавку. Скоро он запрет лавку и пойдет в дом дяди Зино обедать. Из кухонной трубы поднимался дымок. Дядя Эл и дядя Зино вернутся с поля и расскажут дяде Корэну и Джиминой маме о том, что произошло сегодня утром. Джим почувствовал, как что-то холодное, как лягушка, заползло ему внутрь. Поверить, что в поле ему стало плохо, может только мама. Дядям нечего будет сказать – им будет стыдно за Джима. Последнее место, куда хотелось сейчас идти Джиму, это высокие дома на Заводской улице.

Внезапно Уайти хлопнул его по руке.

– Эй, – сказал он, – похоже, я слышал, что у кого-то сегодня день рождения! А ты ничего не слыхал на этот счет?

– Не знаю, – ответил Джим. – А что вы слышали?

– По-моему, я слышал, что какому-то мальчугану сегодня исполнилось десять лет.

– Думаю, что это про меня, – проговорил Джим так, будто признался в преступлении.

– Так это про тебя?

– Ага.

– Не может быть! Десять лет. Тебе уже что-нибудь подарили?

– Не-а.

– Уж не хочешь ли ты сказать, что мама и дяди тебе ничего не подарили на день рождения?

До этого Джим не задумывался о том, что такое возможно. Даже если дяди ему что-то и приготовили, то теперь они ему ничего не подарят. А если у мамы и был для него подарок, то почему бы ей не отдать его за завтраком?

– Думаю, что нет, – сказал Джим.

Лягушка у него внутри стала забираться по позвоночнику наверх к шее.

– Это ужасно, – сказал Уайти. – Чтобы у тебя был день рождения и тебе исполнилось десять, – а это уже возраст! – и тебе не подарили ни одного подарка. Слышал ли ты когда-либо что-нибудь хуже?

Джим кивнул. Ему не хотелось плакать перед Уайти, но, казалось, этого не избежать.

– Что ж, – сказал Уайти, – придется нам что-то предпринять. Подожди минутку.

Он остановился посередине улицы. Порылся в карманах брюк и вытащил полбрикетика жевательного табака.

– Ты жуешь? – спросил он.

– Не-а, – ответил Джим.

– Гм, – изрек Уайти. Он порылся в карманах куртки и извлек маленький блокнотик. – Может, тебе нужно что-то записывать в записной книжке?

Джим покачал головой.

– Я так и думал, – отозвался Уайти.

Он залез в другой карман и пошарил там как следует. Когда рука его вылезла из этого кармана, в ней оказался новенький бейсбольный мяч.

– А этот как тебе? – спросил он. – Пойдет в дело?

Джим затаил дыхание.

– Это мне? – спросил он.

– Ну, если ты умеешь им пользоваться, – сказал Уайти.

– Я умею им пользоваться! – воскликнул Джим. – Я умею! Умею!

– Хорошо, – сказал Уайти. – А то мне уже надоело везде его носить с собой. И карман из-за него оттягивается. Я купил его на Рождество для моей бабушки, да у нее нет биты.

Он передал мяч Джиму.

– Спасибо, Уайти, – проговорил Джим.

Он смотрел на бейсбольный мяч в своей руке, как будто тот был сделан из золота. Его старый бейсбольный мяч дома был тяжелым, как пушечное ядро. Один раз он случайно забыл его под дождем, а потом не решался попросить, чтобы ему купили другой. Но этот мячик был абсолютно новенький, белее, чем шляпа у Уайти. Джиму казалось, что он может забросить его на милю. Он подбросил мяч в воздух. Уайти подпрыгнул и поймал мяч прежде, чем тот полетел вниз.

– Так ты уверен, что умеешь им пользоваться? – переспросил он.

– УАЙТИ! – закричал Джим.