Джим перепрыгнул через залитую водой ложбину и подбежал к дядям. К ним присоединился мистер Карсон. Пенн неуверенно постоял у ложбины, прыгнул, но опять не допрыгнул до края.

– Что это он сказал, Джим? – спросил дядя Эл.

Джим открыл было рот, но понял, что не может произнести ни слова. Он закрыл глаза и сделал глубокий вдох. Единственный голос кричал сейчас в его голове: Тай Кобб, Тай Кобб!

Пенн нетерпеливо подтолкнула Джима:

– Джим! – позвал он.

– Тай Кобб! – произнес наконец Джим. – Он сказал, что Тай Кобб едет в этом поезде!

Дяди так и задрали вверх головы, как будто их дернули за невидимые нити. Тай Кобб, по причине того, что был он из Джорджии, являлся самым их любимым игроком.

– Тай Кобб? – проговорил дядя Зино.

– Вот в этом вагоне, прямо здесь, – сказал Пенн, указывая на вагон.

Дядя Эл присвистнул.

– Ребята, – сказал он. – Ой, ребята!

– Тай Кобб, говоришь? – сказал дядя Корэн. Он подмигнул Джиму и Пенну, кивнул в сторону станции и громко проговорил: Тай Кобб – лучший бейсболист всех времен.

– Гм, – хмыкнул с платформы Пит. – Лучший игрок всех времен – Бейб Рут. – Пит был из Огайо. Он был большим поклонником «Янкиз» и, насколько Джиму было известно, единственным в Элисвилле.

– А знаешь, Бейб Рут родился в Балтиморе, – заметил дядя Корэн.

– Ну и что? – спросил Пит. – О чем это говорит?

– Видишь ли, «Мэриленд» ниже «Мейсон-Диксон» в таблице, – сказал дядя Корэн.

– К тому же «Мэриленд» был штатом рабов, – добавил дядя Эл.

Пит казался озадаченным.

– Вы хотите мне доказать, что Бейб Рут южанин? – спросил он.

– Ясное дело! Ты должен был это понять уже по его удару, – ответил дядя Зино.

Дяди заулыбались. Даже мистер Карсон спрятал усмешку под своей черной бородой.

– Вот и хорошо, – сказал Пит. – Я вижу, куда этот поезд направляется, и, пожалуй, сойду.

Дядя Корэн снова подмигнул.

– Тай Кобб, – повторил дядя Зино, посмотрев на проводника. Он сделал шаг вперед и остановился у ложбины с водой. – Извините, сэр, – обратился он. – Как я понимаю, Тай Кобб едет на этом поезде?

– Да, сэр, так оно и есть, – ответил проводник.

– И куда он направляется?

– С нами он едет до Атланты, – сказал проводник. – А уж куда после этого – не могу вам сказать.

– А не могли бы вы рассказать вот этим двум мальчуганам, какой он из себя, мистер Кобб?

Проводник посмотрел на Джима и Пенна и с минуту постоял раздумывая.

– Мистер Кобб, – сказал он затем, – пассажир, оплативший проезд.

– Гмм, – произнес медленно дядя Зино. Он снял шляпу и почесал затылок. – А не могут ли эти двое мальчуганов на минутку зайти в поезд и, ненароком, повстречаться с мистером Коббом?

– О, пожалуйста! – взмолился Джим.

– Пожалуйста… Пожалуйста, пожалуйста! – поддержал его Пенн.

– Извините, ребята, – ответил проводник. – Этого я не могу позволить.

– Даже на минутку? – спросил Джим.

– Только оплатившим проезд пассажирам разрешено заходить в вагоны.

– Ну хорошо, – сказал дядя Зино, кивая. – Мы поняли. Это разумно. А не могли бы вы попросить у мистера Кобба автограф для этих ребят?

Проводник прикусил нижнюю губу и вновь покачал головой.

– Мистер Кобб производит впечатление джентльмена, который не любит, когда его беспокоят, – сказал он. – Думаю, будет лучше, если мы не будем этого делать.

– Лично я – не удивлен! – заметил с платформы Пит. – Я так всегда и говорил – этот Кобб – чистоплюй.

– Будь я на вашем месте, – заметил проводник, – я бы так громко не высказывался.

Джим смотрел на поезд, на проплывающие по окнам облака. Ему не верилось, что он совсем рядом с мистером Коббом. Кобб всего в десяти ярдах от того места, где он сейчас стоит. Джим чувствовал, как все дрожит у него внутри, как бьется его сердце. Он с беспокойством смотрел в начало поезда. Он понимал, что как только люди из-под локомотива вылезут, «Каролина Мун» уедет, а вместе с ней и Тай Кобб. Она больше никогда не остановится в Элисвилле. Джим уже чувствовал, как опустеет без нее городок.

Вдруг дядя Зино хлопнул в ладоши.

– А знаете что, – сказал он. – Беги Джим домой и принеси мяч и перчатку.

Джим, что было духу, помчался к дому. Вода и грязь разлетались в разные стороны из-под его ног. Он пробежал по Депот-стрит, пересек задний двор у дома дяди Зино, запрыгнул на крыльцо и ворвался в кухню.

Мама сидела за столом.

– Джим! – воскликнула она. – С такими ногами!

Джим, не останавливаясь, влетел в комнату и стрелой – под кровать.

– Извини, – выкрикнул он, освобождая перчатку от промасленной тряпки, в которой она хранилась. Мяч уже уютно примостился у него в кармане. Он надел перчатку и через кухню быстро пробежал обратно. – Тай Кобб сейчас в поезде, – прокричал он на бегу.

– Что? – не поняла мама.

Джим уже соскочил с крыльца во двор. Он только крикнул через плечо:

– Дядя Зино просил меня принести мяч и перчатку!

Когда мама подошла к двери, он уже летел стрелой по Депот-стрит.

Прибежав на станцию, Джим отдал перчатку и мяч дяде Зино. Однако дядя Зино сунул их назад, Джиму.

– Нет, – сказал он. – Вы с Пенном играйте прямо здесь, перед поездом. Давайте. Пусть Тай Кобб увидит, как хорошо вы играете.

– Давай, Пенн, – сказал Джим.

Джим перепрыгнул через залитую водой ложбину. Пенн перешел ее вброд. На узкой полоске земли, между ложбиной и полотном железной дороги Джим на несколько шагов отошел к началу поезда, Пенн прошел к концу. При первом броске Джима мяч пролетел почти у Пенна над головой, но Пенн успел его перехватить.

– Встаньте поудобнее! – сказал дядя Зино.

– Приготовься, – посоветовал дядя Корэн.

Бросок Пена был верным и точным. Мяч с хлопком проскочил в карман перчатки Джима.

– Вперед, ребята! – поддержал мистер Карсон. – Выбрасывай, Пенн!

– А теперь с легкой подкруткой, Джим! – сказал дядя Эл. – С красивой и легкой.

Джим чувствовал себя так, будто он подает мяч на чемпионате мира. Он старательно бросил мяч Пенну. Дяди зааплодировали все втроем.

– Пошел, Джим, – дал команду дядя Зино.

Вновь бросок Пенна был прямым и сильным. На лице у него появилось странное выражение, почти отчаяние.

– Джим, – сказал он, – позволь мне воспользоваться перчаткой.

– Нет, ответил Джим, нахмурившись на этот раз больше обычного.

Ответный бросок Пенна был настолько сильный, что, поймав мяч, Джим почувствовал острую боль в ладони.

– Джим, – попросил Пенн. – Пожалуйста, дай мне перчатку!

– Нет, Пенн! Это моя перчатка.

– Брось ему крученый мяч! – сказал Пит. – Брось крученый мяч, Джим!

– Мне нужно тренироваться с перчаткой! – сказал Пенн. – Я лучше играю в бейсбол, чем ты.

Пенн с такой силой запустил мяч, что Джим испугался, что пропустит его на глазах у Тая Кобба.

– Нет, не лучше, – сказал он.

– Ты сам знаешь, что лучше, Джим. Я лучше, чем ты. Дай мне перчатку!

– Ты не лучше, чем я, – ответил Джим и бросил мяч почти с такой же силой, как Пенн. Он увидел, как исказилось лицо Пенна, когда мяч ударил его по рукам.

– Полегче, ребята, – сказал дядя Зино.

– Пенн! – резко одернул сына мистер Карсон.

– Джим не дает мне поиграть с перчаткой!

– Это его перчатка, – ответил мистер Карсон.

– Но Тай Кобб… – проговорил Пенн. – На нас смотрит Тай Кобб, а у меня нет перчатки!

– Прекрати попрошайничать, Пенн, – оборвал мистер Карсон.

– Дай Пенну перчатку на пару бросков, – сказал дядя Корэн.

– Это моя перчатка, – настаивал Джим.

Джим уже был готов бросить перчатку Пенну, но тут заметил, что Пенн не смотрит на него. Пенн смотрел дальше, он увидел что-то позади Джима, в начале поезда. Джим обернулся. Двое мужчин, те, что раньше залезли под локомотив, вылезали обратно. Один из них выпрямился, держа коробку с инструментами, а другой, вылезая из-под поезда, толкал перед собой что-то длинное и прямое. Когда он распрямился, Джим разглядел, что это была нога коровы, отрезанная ниже плеча. У Джима мурашки пошли по телу от такого зрелища.