– Почему Гордееву вызвали? Что опять задумала эта стерва? – негодует Дашка.

А мне, если честно, плевать на неё. Вероника Гордеева и так слишком долго была в моей жизни. Целых четыре года!

– Меня вот почему-то не вызвали, – продолжает распаляться Дашка. – А мне есть, что им рассказать! Обо всех проделках и издевательствах Соболевых, например.

– Перестань! Я устала быть жертвой. К тому же меня и без того считают стукачкой. Думают, что всё, что происходит в классе и за его пределами, я сливаю матери.

Мы тормозим перед кабинетом директора. Даша вызвалась меня проводить.

К нам приближаются оба брата Соболевых и проходят мимо. Правда, Тимур успевает бросить на меня гневный взгляд. А Артём – с грустью посмотреть на Дашку. Братья открывают дверь и заходят в приёмную директора…

– Их тоже вызвали?! – не может скрыть ликования подруга. – Неужели им тоже попадёт?

– Скорее всего, они здесь потому, что их отец приехал, – размышляю вслух. – Ладно, мне пора.

Притягиваю подругу к себе и крепко обнимаю. Она нервно хихикает, сжимая меня в объятьях, и отстраняется.

– Ась, тебя не отчислят! – строго смотрит мне в глаза. – Ты здесь вообще ни при чём!

– Да… я знаю. Просто захотелось тебя обнять. И сказать «спасибо» за всё, что ты для меня делала и делаешь. Спасибо, Даш!

– Я ничего такого не делаю, – её брови хмурятся, в глазах появляется понимание. – Ты что-то задумала, да? Что-то, что мне не понравится?

– Мне пора, – говорю я, отводя взгляд.

И под её негодующий возглас быстро захожу в приёмную, чтобы избежать ответа.

Да, она права. Я для себя решила, что здесь не останусь. Хватит! Могу вполне доучиться где-нибудь в другом месте. В другой – нормальной – школе!

Секретарь указывает мне на кожаную скамью. Но там сидят Тимур и Артём, поэтому я прохожу к окошку и устраиваюсь в кресле.

Гордеевой и Кирилла здесь уже нет. Их отпустили перед последним уроком. Судя по всему, Кира пока ещё не отчислили. И не отчислят!

Краем глаза вижу, что Тимур встаёт. Лениво потянувшись, подходит к креслу, на котором сижу я. Присаживается передо мной на корточки. Так, чтобы видеть моё лицо, ведь я не собиралась встречаться с ним взглядом.

– Это ты сказала директору, что мы слили фото с телефона Кирилла? – спрашивает он в лоб.

– Оставь меня в покое, – отвечаю устало.

– Белова! – рявкает Тимур, но, видимо, чувствует острый взгляд секретаря на своём затылке и тут же понижает голос. – Ася… Ты хоть понимаешь, что я с тобой сделаю?

– Ты уже столько всего сделал… – вздыхаю.

– Поверь, всё, что было раньше, покажется тебе цветочками по сравнению с тем, что ждёт впереди. Если у нас будут проблемы с отцом… – его голос хрипит. А ещё в его глазах вспыхивает страх. Но быстро исчезает. – Короче, что бы ты ни собиралась поведать комиссии, советую тебе передумать.

Он резко поднимается. Я задираю голову и смотрю ему в глаза. Наверное, сейчас я впервые вижу Соболева на грани нервного срыва. Как бы он ни пытался маскировать всё за злостью и раздражением, я вижу, что он напуган. И приездом отца, и тем, что их с братом тоже вызвали.

– Ты никогда не думал, что за все поступки рано или поздно приходится платить? – бросаю с вызовом.

Тимур дёргается ко мне. Приблизив своё лицо чертовски близко к моему, просто смотрит мне в глаза. Убийственно.

Щелчок двери. Шаги… Раздаётся голос секретаря:

– Ася Белова, ты можешь войти.

Тимур отшатывается, возвращается к Артёму. Тот сжимает его плечо. Посмотрев на них в последний раз, захожу в кабинет.

Парадокс в том, что сегодня я в какой-то мере их спасу. Спасу тех, кто издевался надо мной все эти годы.

– Так кто у нас тут? – говорит незнакомый голос.

Этого мужчину, расположившегося за столом директора, я видела всего несколько раз. На нечастых родительских собраниях. И когда он забирал сыновей на летние каникулы. Он никогда не посещал никакие мероприятия ни в нашем классе, ни общешкольные. Словно он был выше всего этого.

Соболев-старший.

Влад Сергеевич оглядывает меня с макушки до пят. Я несмело здороваюсь с ним, а потом и с комиссией. Это двое мужчин и одна женщина. Выглядят они какими-то недовольными, даже раздражёнными.

– Садись, – Соболев кивает на стул по центру комнаты.

Выходит, я буду сидеть прямо перед комиссией из министерства. Чувствую себя голой под их тяжёлыми взглядами. Но всё равно сажусь, робко положив ладони на колени.

– Расскажи нам о том, что произошло. Это Кирилл отправил то фото? – Соболев сразу начинает с главного.

– Нет не Кирилл, – отвечаю твёрдо.

– Тогда кто? Артём? Тимур?

Влад Сергеевич нервно дёргает галстук, чтобы ослабить его. Сжимает челюсти, отчего выглядит чертовски сердитым. И я могу сейчас сказать, что это были его сыновья. Это они подставили Кирилла. Но ведь таких, как они, не отчисляют, верно?

Решительно качаю головой.

– Нет, это сделали не они. Я это сделала!

Женщина возмущённо поднимает брови. И прежде, чем на меня обрушится град вопросов, я быстро продолжаю:

– Я сделала это с телефона Кирилла, пока он был на тренировке. Он тут ни при чём. Так же, как и Ваши сыновья, – смотрю на Соболева.

– Хочешь сказать, что подставила свою мать? – недоверчиво качает головой один из мужчин, сидящих напротив.

– Да, – стараюсь говорить беззаботно. – У нас с ней были разногласия… Сейчас мне, конечно, стыдно, но сделанного не вернуть.

– Теперь уже нет, – женщина разводит руками. – Ты опозорила не только свою мать, но и подвела всю школу! Пострадала репутация пансиона! – она смотрит на Соболева. – Я не знаю, что Вы решите с этим делать, Влад Сергеевич, но делать что-то придётся. Причём быстро.

– Я всё устрою, – отвечает тот расслабленно. Кажется, его гнев отступил. – Хакеры уже работают над тем, чтобы удалить фото из всемирной паутины. Об инциденте быстро забудут. Виновные понесут наказание.

– А что будет со мной? – я смотрю в синие глаза мужчины, не моргая.

– Ты и твоя мама должны немедленно покинуть пансион, – произносит он жёстко. – Ваше поведение просто аморально! И дальнейшее пребывание здесь непозволительно!

А директор, похоже, уже покинул школу…

Поднимаюсь на трясущиеся ноги.

– Хорошо, – тихо говорю себе под нос.

Они все так смотрят на меня… Словно я преступница…

Мне нечем дышать!

Но ведь именно этого я хотела! Чтобы меня отчислили.

Я не хотела, чтобы страдал Кирилл… У меня есть хотя бы мама, а у него никого нет. Только сомнительный опекун.

А ещё я поняла одну важную вещь. Это место не для меня. И без Кирилла я здесь не то что год… и дня не протяну. Лучше уйду я, чем он.

– Ась, ты издеваешься, да?! – с отчаянием восклицает Дашка.

По её щекам уже минут пять бегут слёзы, а вот я почему-то не плачу. Словно высохло всё внутри.

Сразу после вызова на ковёр в спешке собрала свои вещи. И теперь мы с Дашей стоим с чемоданом возле школьных ворот. Ждём, когда мама подгонит машину.

Я сбежала очень быстро, чтобы никто ничего не успел узнать. Особенно Кирилл. Я не смогу опять прощаться с ним.

– Мы с тобой ещё увидимся, – обнимаю подругу. – Обещаю… Я же знаю, где ты живёшь! Приеду на каникулах, хорошо?

– Правда? Обещаешь? – она всхлипывает. Потом отстраняется, растирает слёзы по лицу. – Я всё-таки не понимаю, зачем ты это сделала.

– Даш… Я устала. Мне здесь не место…

– А как же я? – выдыхает подруга. – Ты ведь меня бросаешь!

– Ты, как никто другой, можешь справиться с чем угодно! – отвечаю с улыбкой. – И с Соболевыми, и с Гордеевой! Да ты в состоянии изменить всё в этой школе, Даш!

Она улыбается сквозь слёзы.

– Ты меня переоцениваешь.

– Нисколько.

Мы снова обнимаемся. И она шепчет мне в ухо:

– Всё так сильно изменилось за какой-то чёртов месяц… Раньше мы были такие счастливые… Беззаботно носились по школе ночью… Ты пряталась с Киром в шкафу…