– Пять миль… Командир, они начинают разворот!
Осадка «толстожопиков» – двадцать пять футов при полной загрузке, напомнил себе капитан. Минус топливо, которое они сожгли по дороге, плюс противоторпедная защита. Мы же хотим сломать этому линкору хребет, а не просто пузо пощекотать.
– Носовые торпедные аппараты к стрельбе! Выставить глубину хода в пятнадцать футов. Акустик?!
– Пять миль подтверждаю! – сообщила Кантата.
– Малый ход. Лейтенант Тер-Симонян, введите данные для стрельбы, четвертый вариант.
– Может, все-таки задействуем гидролокатор? – Герда Неринг скрутила в руках пилотку, словно пытаясь отжать ее досуха. – На пару секунд, уточнить данные…
«…потому что в училище нам говорили делать именно так», – мысленно закончил фразу Ярослав. В том числе так обучал своих курсантов и некий фон Хартманн. Потому что так получался неплохой компромисс между шансом поразить цель и надеждой остаться в живых после атаки.
– Нет.
– Линкор закончил поворот, – сообщила штурман. – Сейчас откроет огонь… Ой, как полыхнуло!
Начинать обстрел с полного бортового залпа – с ходу, без пристрелки – было чистой воды пижонством, но, видимо, командир «толстожопика» не собирался утруждать себя подсчетом закупочной стоимости улетевших «в молоко» четырнадцатидюймовых фугасов. Очередной «золотой мальчик», не иначе, с неожиданной ненавистью подумал Ярослав, наверняка просто высиживает командирский ценз перед прыжком в более подобающее кресло.
– Данные введены! – Доклад Герды почти совпал с выкриком Кантаты. – Цель замедляется до двенадцати узлов.
Мичман Верзохина молчала, остекленело уставясь на трещины в облупившейся (когда только успела) краске, и ждать, сумеет ли она выдать еще какую-то информацию, времени уже катастрофически не оставалось.
– Всплываем на перископную! – приказал Ярослав. – Поднять командирский. Носовые аппараты на товсь… порядок в залпе: первый-четвертый, второй-пятый, третий-шестой!
Ладони привычно легли на черные рубчатые рукоятки. А там, наверху, схлынула волна, и тонкие нити прицельной сетки перечеркнули силуэт вражеского корабля. Серый низ, синий верх, волнисто-ломаная схема, восемь башен главного калибра и выступивший бульб… Первая серия конфедератских быстроходных линкоров, когда гидродинамики попытались выжать лишние узлы за счет оптимизации формы подводной части. Когда-то юный фон Хартманн чертил его в тетрадке на первой странице, но корабли на войне стареют еще быстрее людей.
– Данные уточнены, поправка введена!
– Торпеды… пли!
Первый сдвоенный толчок отозвался во рту солоноватым привкусом. Или он просто слишком стиснул зубы? Удар сердца – вышла следующая пара, удар сердца – третья!
– Перископ опустить! Вниз на сорок, влево шестьдесят.
Все!
Больше от него не зависело ничего. Такой атакой мог бы гордиться сам Папа: цель на перпендикулярном курсе, залп с полуторным перекрытием, новые торпеды с гексогеном и алюминиевой пудрой должны вскрыть ему борт, как нож – консервную банку. Теперь конфедератов могло спасти только чудо…
И, конечно же, чудо случилось.
Сначала Ярославу показалось, что у него на миг сдали ноги, то ли от долгого сидения в неудобной позе, то ли просто из-за нервного напряжения. Нет, не показалось – это подлодку качнуло ударной волной близкого взрыва, пришедшей спереди справа. Это могла быть бомба, сброшенная по их старому курсу, но…
– Наши торпеды, командир… – Мичман Верзохина попыталась вскочить, но лишь ударилась макушкой о трубу. – Они… одна взорвалась, а остальные… одна просто тонет, а остальные идут неправильно… слишком быстро!
Долгую, очень долгую секунду фон Хартманн вглядывался в ее бледное кукольное личико. Затем обвел взглядом весь отсек – Тер-Симонян, застывшую с кругляшом секундомера в руке, Сайко с белым наплечником гипсового лубка, отчего-то пытающуюся вжаться меж маховиков Герду Неринг. Затем фрегат-капитан взял микрофон и щелкнул рычажком.
– Старшего торпедиста в центральный пост! Немедленно!
Если Эмилия Сюзанна и заподозрила недоброе, то по её виду это было незаметно.
– Ялик-мичман фон Браун по вашему прика…
– Что ты сделала с торпедами? – перебил её Ярослав.
Вряд ли кто из присутствующих догадался, каких чудовищных усилий стоила фрегат-капитану эта фраза. На языке у фон Хартманна вертелась добрая половина всех эпитетов, приберегаемых матросами для самых гнусных портовых шлюх. А еще Ярославу очень хотелось заорать – так, чтобы заложило уши у всех конфедератских акустиков на десять миль вокруг.
– Я?! – Эмилия сняла очки и часто-часто заморгала. – Ничего… ничего такого…
– Что. Ты. Сделала. С моими. Торпедами.
– Это торпеды дедушки! – тут же запальчиво возразила ялик-мичман. – И не делала я с ними ничего такого. Подкрутила там и сям… их же какие-то перестраховщики готовили, параметры хода меньше половины от максимально возможных. А если бы ещё рабочее давление поднять…
Командир подумал о револьвере. «Горлов» лежал в его каюте, в сейфе, у дальней стенки, заваленный шифроблокнотами. Ещё можно было одолжить оружие у лейтенанта Тер-Симонян… Если Герда Неринг давно уже перестала носить штатный пистолет, то Анна-Мария по-прежнему таскала свою никелированную игрушку в замшевой кобуре на поясе. Если вдуматься, очень подходяще для подводной лодки: височную кость пулька еще кое-как пробьет, а вот прочный корпус – уже нет.
«А ещё можно Танечку попросить, с её железякой», – сказал из-за плеча кто-то молодой, ехидный, в мятой пилотке. Какой-то наглый не по чину и везучий мальчишка в своем первом боевом походе, пока еще не ставший Ханом Глубины.
– Лейтенант, время?
– Три минуты двадцать пять, – расстроенно доложила Тер-Симонян. – Командир, а если мы успеем перезарядить аппараты…
Фон Хартманн отрицательно качнул головой, и в этот же миг «Юный имперец» снова качнуло. Взрыв был словно бы сдвоенным, далеким… и чудовищно мощным.
И его просто не могло быть, они наверняка промахнулись. Но все же…
– Всплываем на перископную! Поднять командирский!
Это был глупый, ничем не оправданный риск, но уйти, не взглянув, куда же они все-таки попали, Ярослав просто не мог.
Он довернул перископ вправо – туда, где, по его прикидкам, находился линкор. Серо-синяя туша как раз отворачивала, увеличивая скорость, но выглядела обидно целой. А вот левее…
Сначала фрегат-капитан даже не понял, что именно видит. Потом с накренившейся палубы в море свалилась мошка с нелепо растопыренными крылышками. Авианосец еще сохранил ход, но из дыры позади «острова» в небо уже тянулась колонна черного дыма.
* * *
Без должной стратегии нет должной тактики! Без должной тактики – нет победы! Это же элементарно, ва-ха-ха!
Лейтенант Макото Ямамото, стенограмма пьяной застольной речи в офицерском собрании, архивы контрразведки армии Конфедерации
ВАС-61 «Кайзер-бэй», командный «остров» Чёрной базы
– Мы точно не можем их предупредить? – Такэда недовольно смотрел на отметки групповых воздушных целей на прозрачном щите позиционного индикатора.
– Только если нарушим директиву флота о закрытой связи, Айвен Иванович. – Збых Кащенюк тоже мог только бессильно стискивать кулаки. – Шифровка в армейский штаб отправлена, но когда она приползёт хотя бы до уровня командования воздушного эскадрона армии – можно только гадать.
– Да уж, – мрачно согласился Такэда. Жернова дешифровщиков армии для сообщений флота раскручивались медлительно и неспешно. Шифровке только с одного стола на другой кочевать предстояло дольше, чем двум засечкам на индикаторе лететь до неминуемой встречи.
Неповоротливые армейские бомбардировщики совершенно не годились для противодействия имперским тяжёлым дальним истребителям. А в том, что на цель шли именно они, сомнений никаких, что по скорости, что по высоте.
– Запросите МакХэмилла, – приказал наконец он. – Его первый ударный отряд уже достаточно высоко и достаточно близко. Пусть этим дубам вблизи крыльями помашут, что ли. Всех не спасём, но сейчас любая бомба над островом важна.
