– Ваше предписание, Ярослав Ахмедович. Не чуй собачий, целый фельдъегерь курьерским самолетом притаранил, в опечатанном саквояже, вместе с новыми кодами на месяц.

– Что там? – Фон Хартманн даже не попытался взять бумажки.

– Говорю же, нам и знать-то не положено…

– Зюзя, кончай уже это кривляние, – поморщился Ярослав. – Тебя на берег списали раньше, меня позже…

– Сильно позже!

– …Но училище у нас было все же одно, да и потом случалось нам блевать в одном кабаке… за мой счет… было, было, сейчас-то морду не криви. Я хоть в штабах с твое штаны не протирал, но как там у вас винтики за шестеренки цепляются, представление имею. И поверь… завидовать мне сейчас не стоит. Могу на трех кирпичах поклясться… если кирпичи найдешь.

Корвет-капитан еще секунд пять-семь посопел, испытующе глядя на фон Хартманна.

– Ну, поверю, – буркнул он, – раз уж даже про курсантскую клятву вспомнил, наверное, впрямь припекает, как в аду на сковородке. Хотя, Ярик, ты всегда был везучим гадом, что в училище, что после… Ладно, давай за ящики зайдем. Есть чем горло промочить?

– Держи! – Фон Хартманн вручил Зелёнке флягу и почти сразу пожалел об этом, видя, с каким упоением в обоих смыслах слова тот присосался к горлышку, за пару глотков почти опорожнив емкость.

– Уф-ф… вот это божественный нектар, а не этот ваш пальмовый самогон. А ты еще чем-то недоволен… Ну-ну, не рычи только. В общем, что в этих бумажках, я не знаю, не по чину… Может, на острове и никто не знает, кроме Старой Задницы да главного «контрика», им-то положено. Только если судить по номенклатуре херни, – Яцек пнул сапогом ближайший ящик, – то посылают вас в транспортный рейс к атоллу Маракеи. Слышал про такую дыру в заднице?

– Где-то в северной части архипелага…

– Ну, примерно. Он уже вроде как с месяц в дальней блокаде… Один конвой чуть не растерзали, пришлось повернуть. Формировать новый, с линейным прикрытием, сейчас вроде как не позволяет оперативная обстановка… Ну, ты знаешь это дерьмо, все как обычно. В общем, с тех пор грузы туда возят эсминцами, подводными лодками, ну и самолетами.

– Транспортный рейс… – Фраза перекатывалась на языке, словно камень. Только не обкатанный прибоем галечник, а кусок щебня с острыми гранями, вдобавок еще и горячий.

– И куда мне распихать всю эту груду? Торпеды выгрузить?!

– Торпеды у тебя все тоже срать как секретные, – довольно оскалился Зелёнка. – Нам их даже хранить негде, нет подходящих условий. Про то была отдельная телега сверху: если, мол, в ходе перехода обнаружится какая-то неисправность торпедного вооружения, на базу не выгружать.

– Курва!

Фон Хартманн посмотрел на брезентовую гору, затем перевел взгляд на «Имперец», где на палубе наблюдалось подозрительное шевеление… Впрочем, какое там подозрительное?! Просто весь экипаж без команды вылез наверх, подышать свежим воздухом. Детский сад на выгуле, как есть, спасибо хоть по всему пирсу не разбрелись…

– Мои… матросы эти ящики вчетвером… даже вшестером не поднимут.

– Слабосильная команда?! – по-своему истолковал слова Ярослава корвет-капитан. – Угу, нам тоже таких задохликов через одного присылают. Через одного, потому что деревенские поздоровей городских, зато тупые – лом давать страшно: или потеряет, или сломает сдуру. Ладно, чего уж там… насобираю тебе бригаду в два десятка рыл, с допусками. Не за твои красивые глаза, не думай, просто надо, чтобы ты со своим белым сверхсекретным чудом побыстрее отсюда слился. И так пришлось две лодки с этого пирса спешно перегонять в отстойник, а у них по графику «еще вчера должны быть в море на позиции». Так что давай, загружайся – и ходу. Мешки с мукой и рисом пихай унутрь, остальное пусть прямо на палубу крепят.

– Горючее и боеприпасы?

– А ты догадливый, – фыркнул Зелёнка. – И, предупреждая твой следующий вопрос: чего делать, если вас загонят под воду и начнут бомбить, я не знаю. Никто не знает. Ты же у нас Хан Глубины, придумай что-нибудь.

Капитан Такэда, гость архипелага

– Командиру судна от лётного центра, – голос квазиесаула ломался от волнения первого настоящего боевого доклада. – Командиру судна от лётного центра.

– ЛЦ, слышу вас, продолжайте. – Такэда отжал кнопку настольного микрофона.

– Одиночный бобёр на радаре, командир. – Збых Кащенюк немного успокоился. – Входящий один-триноль, семнадцать ангелов, удаление тридцать шесть.

– Принял. – Такэда поднялся из-за стола в своей каюте и с наслаждением скинул опостылевшие бумаги в ящик стола. – Сейчас буду.

Для перекованной из орала в меч Конфедерации гражданской лайбы, ВАС-61 досталось удивительно приличное рабочее помещение закрытого боевого информационного центра. Просторное, грамотно спланированное и с хорошим видом на экран позиционного индикатора полярного. Как ни крути, главного рабочего инструмента ударной полусотни войска морского… и в подкреплении современным радаром удивительно эффективного.

Обещанная квазиесаулом ещё на первом рабочем совещании экипажа «девятка» в полной рабочей сборке и впрямь словно перекочевала на борт из фантастической повести о межпланетной войне. Машина оказалась удивительно компактной – без антенн, периферии и электрики едва с хороший платяной шкаф размером – и занимала скромные несколько футов у одной из переборок.

В хорошую погоду хитрая штуковина видела на добрых пятьдесят-восемьдесят миль. Для умелого оператора почти не составляло труда отделить реальный отклик и ложные эхо воздушных целей от морской поверхности. Отдельная электронная пушка могла проецировать точки сразу на двухфутовый полярный экран.

Оставалось только перенести данные восковым стилом на прозрачный двусторонний главный позиционный индикатор, в той же полярной системе координат, и для опытного наблюдателя многое становилось ясным с первого же взгляда.

– Янтарный рыбак, – определил Такэда по куцему отрезку подтверждённого курса и скорости. – Опять в побережье мазать полетел. В журнале контакт отметили? Передайте дальше шифрограммой по флоту, пусть без нас уже за него с береговой охраной торгуются.

– Айвен… сан, – квазиесаул так и не смог определиться, достаточно ли боевая сложилась обстановка, чтобы перейти на старую флотскую традицию коротких обращений по именам без чинов. – У нас патрульная двойка Верзохиной-Джурай и Анны Тоямы на палубе. Может…

– Изобразим служебное рвение, Збых-сан? – усмехнулся Такэда. – Ну допустим. А командир экипажа «рыбака» лениво вспомнит, что его именованное чудовище может давать не только перегонные двести, но и предельные триста семьдесят узлов хода. Сейчас он идёт на семнадцати тысячах футов; поддав гари, сделает тридцать пять. Выйти за нашу радарную дальность ему даже с набором высоты хватит. На чём вся погоня и закончится. А возвращать из этого бессмысленного преследования наших золотых девочек будете вы и Харальд-сан.

– Принято. – Збых скривился. Предоставленная себе, Верзохина-Джурай летала за горизонт без ориентиров куда хуже, чем ездили по боярским кварталам машины с гербовым плетением каллиграфических «В-Д» на капоте. Все без исключения дежурные смены лётного центра уже выяснили это на собственном печальном опыте.

– При всём уважении к вашей с ним квалификации, вторая сторона раньше чем за несколько часов утомительной возни не справится, – добил его Такэда. – Что напрочь сорвёт нам своевременное прибытие в порт. Я не могу себе позволить, чтобы мой адмирал потерял из-за этого лицо. Мы не корабль, а я не родовитый дуб Конфедерации с мощными имперскими корнями. Такая репутационная потеря нам просто не по чину.

– Мостик запрашивает разрешение ввиду контакта с противником сменить курс на зигзаг, – замер с трубкой в руках вестовой.