Подводник. Ловля трофея

– Командир, срочная радиограмма с двадцать-двенадцать!

Сообщение радистки застало фрегат-капитана в момент чрезвычайно сложного мыслительного процесса. Глядя в миску с едой, фон Хартманн пытался понять, являются ли черные и продолговатые вкрапления в рисе какой-то незнакомой ему прежде разновидностью чернослива или же интенданты решили, что в военное время будет непростительной роскошью пренебрегать источником белка и калорий в виде тараканов.

– Код капитанский?

– Нет, обычный шифр.

Перегнувшись над столом, Ярослав забрал розово-серый бланк «особо растворимой» бумаги, глянул… с большим трудом сдержал желание шарахнуть по чему-нибудь кулаком. Например, по миске с непонятным содержимым, раз уж аппетит все равно пропал напрочь.

– Все плохо, командир?

– На, читай, – фон Хартманн перебросил шифровку Анне-Марии. – Можно вслух, расколоть наш код конфедератам будет явно проще, чем подслушать в надводном положении, когда мы грохочем дизелями на пол-океана.

– Течь в ангаре… больше тут ничего нет.

– А больше и не надо.

– Ярик!

Фрегат-капитана в очередной раз передернуло. Увы, политический комиссар третьего ранга Сакамото, нащупав чтением ауры слабое место командира, явно настроилась сполна рассчитаться за «Танечку-сан», «комиссар-сама» и все остальные подколки. Не самая дорогая цена за то, что вместо болванчика с патриотического лубка за офицерским столом появился… появилась еще одна почти нормальная девушка.

– Расшифруй эту шифровку для простых смертных. В какую лужу нас окунули на этот раз?

– Подводная лодка ИА-2012 – ответ «Пяти крыш», сиречь нашего любимого Адмиралтейства, на вопрос: «Какого хрена великий и могучий Имперский военно-морской флот уже столько лет не может наладить нормальное взаимодействие с Имперским же воздушным флотом?» Сейчас вроде с этим получше, в смысле, мы получаем данные от бомбовозов «длинного прыжка» не через декаду, а малость пораньше, а вот в начале войны… В общем, это переделка транспортно-грузовой субмарины катамаранного типа в носитель ракетных гидропланеров «Ушастый баклан». Кажется, тоже на основе работ дедушки нашей Эмилии. Пилот ложится в маленький личный гробик, возносится на десять верст, раскрывает крылья и оборзева… тьфу, обозревает водное пространство. Для подводных лодок на океанских коммуникациях поиск сил противника – одна из главных проблем, так что участие «двадцать-двенадцать» в тактической группе должно было поднять эффективность до невиданных высот. Ну а теперь, – мрачно подытожил фон Хартманн, – мы по-прежнему слепошарые котята. Радист… передай этим везунчикам, пусть катятся домой, к мамочке, она им сопли подотрёт.

– Следуйте на базу для проведения необходимых ремонтных операций, – «перевела» за командира лейтенант Тер-Симонян. – Удачной дороги.

– Вроде того. – Ярослав снова заглянул в миску. Её содержимое за последние минуты привлекательности не прибавило. – Я…

– Командира на мостик!

Ураган взболтал океан, словно посудину для коктейлей, но уже сместился дальше к архипелагу. Хотя юго-восточную часть горизонта скрывала тёмная пелена дождевых шквалов, здесь и сейчас над «Имперцем» сияло солнце, а волнение в один-два балла воспринималось почти как штиль.

По-хорошему, стоило нырнуть «под хобот» – лодка шла во враждебных водах, и фон Хартманн отлично знал о привычке конфедератов прочёсывать центральный сектор тяжелыми гидросамолетами. Но желание устроить нормальную продувку отсеков и зарядить батареи перевесило. Все же у них был радарный детектор, зоркие глаза вахтенных и слабая надежда, что вражеские адмиралы не рискнут отправлять дорогие многомоторные машины в патруль раньше, чем ураган сдвинется еще на пару-тройку сотен вёрст.

– Разрешите изменить курс, командир?! – Герда смотрела на Ярослава с таким умоляющим видом, словно тот прятал за спиной корзинку с куклами и котятами. – На пять минут, потом ляжем на прежний!

– Да что случилось-то?

– Старшина Зента, – лейтенант указала на стоящую рядом сигнальщицу, – видела какой-то предмет… похожий на портфель.

– Портфель? – переспросил фрегат-капитан. – А может, это был персональный сейф Стиллмана для особо секретных антиимперских замыслов?

– Командир… – подозрительно хлюпнула носом сигнальщица, – клянусь могилами предков до седьмого колена, я видела…

– Ну вот, – фон Хартманн вытянул из кармана носовой платок и вручил его сигнальщице, – целая старшина, и нате, чуть что, глаза на мокром месте. Лейтенант Неринг, командуйте смену курса. Посмотрим, что там плавает.

В успех поиска Ярослав особо не верил и потому изрядно удивился, когда меньше чем через минуту еще одна наблюдательница засекла в носовом секторе «что-то блестящее», а вскоре он и сам разглядел гордо переваливающийся с волны на волну предмет… действительно напоминающий портфель. Только пузатый, туго набитый. Вроде бы, припомнил фрегат-капитан, данный подвид сумчатых имел какое-то собственное название, что-то там насчет ковров…

– Вот видите… я же говорила…

– Видим, видим… – пробормотал фрегат-капитан, опуская бинокль. – Надо его чем-то подцепить… и лучше бы не багром. А то мало ли, возьмет, сволочь, и развалится… а мне уже самому интересно, что там… внутри.

Ярослав не особо удивился бы, найдись поблизости от загадочного портфеля утопленник в парадке штаб-офицера, в целях большей секретности пристёгнутый к портфелю цепью. Однако портфель все же путешествовал по волнам в гордом одиночестве.

– Большой…

– И кожаный…

– Разве это кожа?

– И еще какая, – с восторженным придыханием произнёс кто-то за спиной Ярослава, – черная саламандра с архипелага. Их почти не осталось, разве что на крупных островах, в джунглях. Отца как-то вызывали в отель, каблук на сапожке чинить, ну и я с инструментами, так управляющий семь раз повторил, чтобы и дышать в ту сторону лишний раз не смели, чтобы не осквернить, значит. Мол, он дороже, чем наша лавка… и вся наша улица.

– Гм, – только и смог произнести фрегат-капитан и осторожно потрогал небольшую и почему-то смутно знакомую монограмму из серебристо-белого металла в мелких прозрачных камешках. Фамильные сокровища фон Хартманнов передавались уже несколько поколений в небольшой деревянной шкатулке, да и ту заполняли примерно на треть, но что-то упорно нашёптывало Ярославу, что сделана монограмма отнюдь не из мельхиора, да и украшена совершенно не стекляшками.

– А может, не стоит открывать? – Герда Неринг, присев на корточки, тоже изучала находку со всевозрастающим почтением. – В смысле здесь и сейчас. Если там в самом деле секретные документы, может быть и ловушка. Термитный заряд, чтобы спалить всё, или даже граната.

– И что нам теперь, сапёров для разминирования вызывать спецрейсом? – Ярослав осторожно приподнял портфель за ручку. Для своих размеров находка казалась легкой. Конечно, не будь у неё запас плавучести, давно бы на дне лежала. Неужели в самом деле бумаги?

– Ну-ка, отошли все на… Вообще, – повысил голос Ярослав, – ушли все лишние с мостика!

Оглядываться, чтобы проконтролировать приказ, он уже не стал. Впрочем, судя по звукам, лишними себя посчитали далеко не все.

– Может, хотя бы торпедисток позвать?! – предложила Герда, теперь уже с тихим ужасом глядя, как фон Хартманн пытается разобраться с защелками. – Или главмеха?

– А чего меня звать? Я уже…

Именно этот момент загадочная находка выбрала, чтобы звонко щелкнуть, раскрыться и явить людям на мостике «Юного имперца» свое темное и на удивление приятно пахнущее нутро.

– Ну что там?!!

– Там… – Ярослав осторожно потянул оказавшийся верхним предмет… еще потянул… выпрямился, по-прежнему продолжая вытягивать свой трофей из портфельных недр. Трофей отлично тянулся, да и был весьма длинным изначально.