Я услышал, как вдохнул Эдвин. Его кинжал сменил писк на грозный рев первобытного существа. По мурашкам, пробежавшим по спине, и появившемуся чувству отвращения я понял, что Эд прибегнул к какофонии. Позади меня Лира торопливо что-то шептала.

Человек на крыше же не шевелился. Я досадливо кусал губы — мои искры и в лучшей форме не долетали до крыши, а теперь, когда я устал и перегрелся…

Внезапно незнакомец спрыгнул в пролом крыши. Еще пара мгновений — и он вылетает из одного из верхних окон и летит прямиком в густой лес, окружавший замок. Судя по тому, что не было треска веток, он или разбился, что маловероятно, или сбежал.

— Уходим, — в голосе Эда звенела сталь. Ему пришлось сказать это громко, чтобы перебить рев резонатора.

Лира только кивнула и кинулась заводить ступу. Я же, подчиняясь порыву, бросился в донжон, одновременно начиная разогреваться.

Дебил? Да, возможно.

— Джаспер, духи Дна! Куда ты? — донесся до меня голос Эда. Я же со всех ног бежал в руины донжона.

Я уже пару раз был в руинах — исследовал их, удовлетворяя свое любопытство и любопытство Кота. Донжон до сих пор носил следы осады — разломанная сгнившая мебель, изуродованные трещинами, подпалинами, следами лезвий стены. Тут всегда стоял запах сырости, плесени и гари. Я без труда нашел путь до пятого этажа донжона. Там, в одной из комнат, я нашел, что искал.

Кострище. Спальный мешок. Миска с кашей.

Каша мне была неинтересна, как и кострище. Но вот в спальный мешок я забрался чуть ли не целиком. Тщательно обнюхав его и запомнив запах, я побежал вниз, молясь, чтобы тот жуткий человек был один.

Эда я встретил в холле донжона. Он напряженно осматривал следы разрушений.

— Джаспер! Твою кошкину мать, ты совсем рехнулся?

— Я запомнил его запах.

Эд замолчал. Подумав, он кивнул.

— Риск оправдан. Но больше так не делай. Ты показал себя безрассудно.

Мы бегом проследовали до ступы. Как только мы в нее вместились и Эд запер дверцу, Лира резко стартанула в воздух, вызвав у всех троих сдавленный выдох. Лихо развернувшись, ведьма потратила мгновение на то, чтобы закинуть в отделение для духов клочок белой ткани, после чего на всех парах понеслась к поместью.

— Джаспер, нам придется выбрать другое место для тренировок. — в голосе Лиры звучала легкая паника.

— А что случилось? Кто хоть это был?

— Один из культистов Червивого Яблока. — мрачно ответил Эдвин.

***

Лире пришлось доложить о происшествии констеблям. Все же, сегодня мы увидели червивого. Когда я спросил у Эда, почему именно Червивое Яблоко, он ответил, что только они скрывают лица масками и ходят в таких балахонах. Откуда он это знал, мне неведомо.

Однако, когда я уже ночью спросил Гальзу о его чувстве чужого внимания, то он удивил меня ответом. Оказалось, что чужое внимание с особняка частично спало. Интересные дела творятся…

Когда я уже собрался ложиться спать, меня подозвал Эдвин. Мы с ним сели в магазине (конечно же, на диване), волшебник достал блокнот и схематически нарисовал первый этаж поместья, и порядка часа мы с ним составляли стратегию. У нас не самый слабый инферналист и довольно сильный сонитист контактного боя. Против нас чудесник со свитой из четырех-пяти человек. Как они могут подойти? С какой стороны? Мы продумывали именно этот момент.

Когда Эд признался, что уже готов упасть от усталости, мы разошлись, а я по привычке свернулся в Лирином кресле. Неожиданно для меня Кот посетовал, что я не хочу идти к своей хозяйке. Дурак, мол, ты, человечишка. Хозяйка теплая, кормит и вкусно пахнет, и даже во сне не ворочается. Что еще надо для счастья?

Действительно, что еще надо для счастья?

***

Весь следующий день для нас прошел спокойно. Он бы был такой весь, если бы Эд не захотел более подробно разобрать тактику.

Эдвин изготовил на большом листе бумаги план первого этажа со всем окружением поместья, что в городе, что за городом. Чтобы было не так скучно разбирать возможные варианты, он приготовил фагатху. Это было гуррское блюдо, по словам Эда, «единственный смысл существования этой нации». Представляло оно из себя блюдо с гренками из черного хлеба с кориандром, и эти гренки следовало макать в миску с полужидким паштетом, из-за пригоршни специй бывшего довольно-таки острым.

Могу сказать несколько вещей. Первое. Действительно, фагатха была очень вкусная, хоть и острая. Второе. Фагатхи надолго не хватает. Третье. Я, когда грызу хлеб, действительно похож на огромную голую крысу. Четвертое. Взаправду, разбирать возможную степень вооруженности вражеского отряда было не так нудно, когда ты ешь фагатху.

— А если у них будет что-то крупнее револьвера? — подумал вслух Эдвин, заканчивая хрустеть очередной гренкой.

— Да мне не кажется, что они будут брать что-то эдакое. Ну подумай, ведьма решила припугнуть двух переговорщиков, зачем тут винтовки? Хватило бы трех-четырех человек, и пусть у одного будет револьвер. Хорошо, можно предположить, что они перестраховались, и револьвер теперь у каждого…

Я повернулся и взял гренку, столкнувшись взглядом с Лирой, стоявшей в дверном проеме. И знаете, я хотел бы сказать, что у нее на лице была маска Взрослой Недовольной Ведьмы. Но нет, перед нами в данный момент, без всяких масок, стояла Не Очень Взрослая Ведьма В Ярости.

Ну что тут можно сказать? Только одно. Мама.

Лира, печатая шаг, подошла к двум изваяниям в виде глупенького лысого кота и еще более глупенького сонитиста, который решил приготовить ароматную фагатху. Ведьма окинула взглядом план, немного заляпанный паштетом, взяла гренку, медленно обмакнула ее в паштет и долго, долго жевала. Одновременно с этим она ухитрялась сверлить взглядом нас обоих. Одно слово, ведьма!

— Итак, — дожевав фагатху, начала Лира. — С чего бы начать… Фагатха хороша.

— Спасибо, мисс, я старался. Рецепт получен от военнопленного повара, — с непроницаемым лицом отозвался Эдвин. Я понимаю, что я испуган, но от него-то почему чую запах страха?

— Я можно выяснить, зачем вам, господа, понадобился такой подробный план поместья? И разговоры какие-то о револьверах…

— Миледи, понимаете ли, мы решили спроектировать несколько амулетных ловушек, и как раз обсуждали…

Лира вытащила из кармана синий камушек.

— Дух Истины, жертвую тебе камень с побережья Последнего океана! Пусть человек Эдвин и кот Джаспер отвечают только правду, иначе у них изо рта будут лезть лягушки!

Свет в электрических лампах мигнул, а камушек рассыпался бесцветной пылью.

— Миледи, мы праа…

Эдвин не договорил, так как из его рта полезла самая обычная садовая лягушка. Зрелище было настолько отвратительным, что у меня даже дыхание перехватило. В итоге лягушка тяжело плюхнулась на пол, Эдвин закашлялся, а я очень сильно охренел.

— Лира, а можно не надо? — взмолился я, делая жалобные глаза.

— Надо, — жестко ответила Лира. — Выкладывайте все, что есть.

— Мы тут с Джаспером решили подумать, как мы, в теории, смогли бы отразить налет банды головорезов Дауда.

— Мистер Моуз, начинаете вы хорошо, но давайте правду. У меня отец исследователь Последнего океана, даже участвовал в третьем Спуске. У меня таких камушков — можно улицу выложить, а вы не хуже меня знаете, что Дух Истины никогда не отказывается от камней с побережий Океана. Я могу не ограничиться лягушками, — доверительно сообщила ведьма. — Вы вот знали, что в степях Сууло водятся иглосони? Они как мышки, но покрыты жесткими, торчащими во все стороны иголками. Понимаете ли, мистер Моуз, выплюнуть иглосоню может быть труднее, чем лягушку.

Эдвин самым натуральным образом побледнел.

— Мисс Фольди, мы преследовали благие цели. В ходе моей последней… — Эд выплюнул еще лягушку. — Настолько конкретизировать?! В ходе первой разведки… — еще лягушка. — В ходе первой разведки под вашим началом я, совместно с котом Джаспером, получил сведения о готовящемся налете на поместье «Медо…» Бродячее поместье «Медото…» — две попытки, и две лягушки квакали под столом. — Ладно, может, лавку Фольди? Действительно, он сказал именно так.