Я кивнул, и мы пошли по коридору.

Заплесневелые стены, тусклые лампочки, запах гнили, застарелой мочи, пота, выпивки, крови, молока и странный, неприятный запах какой-то травы — все это составляло просто непередаваемую гамму. Добро пожаловать в «Головастик»…

В коридорных стенах виднелись ряды тонких, наспех сколоченных дверей. Сквозь широченные щели мы с Эдвином видели грязные матрасы и охапки соломы, в которых спали, тихо бормоча что-то, мужчины и женщины.

— В Горелых землях можно найти одну травку, — тихо объяснил мне Эдвин. — Если сделать из нее настойку, то, выпитая буквально по капле, она дает долгий сон, насыщенный приятными, разноцветными видениями. В это время с безвольной тушкой можно делать все, что душе угодно. Такие дела, Джас. В таких притонах принято разводить настойку в молоке, получая так называемый Яркосон. Но, в любом случае, нам туда, — волшебник указал на дверь подобротнее, видневшуюся в конце коридора.

Перед ней Эдвин остановился и достал из кармана странную штучку — плетеный браслет, к которому была прикреплена непонятная фигурка. Присмотревшись, я увидел, что это была фигурка человечка, с большим мастерством причудливо сплетенная из трех тонких медных проволочек. Надев браслет на запястье, Эдвин без стука вошел в комнату. Я тенью шмыгнул за его сапогами.

В большом зале находился практически пустой бар. Круглые столы, высокие стулья, барная стойка — все было старым, обшарпанным и грязным. В воздухе носился запах грибов, кислого пива и этой странной травы. За одним из столов находились двое, еще один, жутко пьяный, валялся под ним. В самом углу заведения, за наиболее чистым столом, находилась группа из трех людей. Эдвин сразу же направился к ним.

Эти трое, в слегка потрепанной одежде горожан, сидели и вполголоса что-то обсуждали. Верховодил у них мужик с шрамом на лбу и отсутствующими передними зубами. Рядом с ним сидел еще один парень с «конским хвостом» и пожилой мужчина в синей широкополой шляпе и плаще.

— Добрый день, господин… — вежливо начал Эдвин.

— Мы тебе не обслуга, травоед, — отмахнулся от него Конский хвост, поправляя цветастые подтяжки. — Иди, сейчас тебе плеснут Яркосна.

— О нет, я пришел сюда не за настойкой, — Два зуба и Синяя шляпа бросили на него подозрительные взгляды. — Мне нужна информация.

Услышав это, двое пропоиц подхватили своего бесчувственного друга и удалились из кабака.

— Садись, — коротко махнул Два зуба.

Эдвин сел за столик. В то время, как основные трое оценивающе оглядывали друг друга, Конский хвост открыто пялился на меня. Ну и пусть пялится, главное, чтобы не видел, как волшебник сжал рукоять резонатора.

— Понимаете, господа, мне очень срочно нужна информация о местонахождении одного человека. Его зовут Дауд Шенн.

— Дауд Шенн с кем попало не встречается, — заметил Синяя шляпа.

— У меня совершенно точно найдется, чем его заинтересовать, — заверил его Эдвин.

— Как хоть зовут тебя?

— Я Эдуард Мольс.

— Не слышал о таком, — вставил ремарку Конский хвост.

— Я путешествую вслед за Шенном.

— Густав Два зуба, — кивнул Эду главарь.

— Альберт. Просто Альберт, — приподнял шляпу пожилой.

— Порох, — емко представился Конский хвост, откинувшись на жалобно скрипнувший стул.

— А что конкретно тебе есть предложить Шенну? — поинтересовался Два зуба.

— У него мои вещи. Хотел заключить обмен, — просто ответил Эдвин.

Два зуба и Альберт рассмеялись.

— Да Шенн тебя скорее убьет, чем вернет то, что его заинтересовало.

— И на этот аргумент найдутся свои контраргументы.

— А ты уверенный в себе донный ползун, я посмотрю, — заключил Альберт.

— У меня нет такого количества времени, чтобы препираться с вами, — в голосе Эда исчезла вежливость. Я услышал тончайший писк, когда он начал подготавливать кости к АРБ. Для людей этот писк неслышен. — Так или иначе, я получу информацию от вас. И лучше отдать ее по-хорошему.

Внезапно Порох встал, отодвинув стул, вынул револьвер — это совершенно точно был длинноствольный револьвер — и приставил ствол к виску Эда.

— Выбирай тон и выражения! — прикрикнул Порох.

— Джас, я все равно их не выпущу.

Я понял все сразу. Короткое усилие, и четыре искры насквозь прожигают ладонь Пороха. Он орет и роняет револьвер. Эдвин, не вынимая, взмахивает клинком. Грозно ревущее лезвие прорезает сначала ножны, а потом и стол как горячий нож масло. Безуспешно — удивительно проворный для старика, Альберт вскакивает, а Два зуба просто откидывается на стуле и падает на пол.

— Просто скажите, где Шенн! — орет Эдвин. В нем больше нет ничего от того дружелюбного парня лет двадцати пяти-тридцати. В голосе инфразвук, а недлинные русые волосы шевелятся от вибраций в костях черепа.

Вместо ответа Альберт отскакивает назад и вздевает руки к низкому потолку, а Два зуба пытается забежать за стойку. Слышу, как тихо ругающийся Порох вынимает откуда-то нож. Что ж…

Поток пламени из пасти раскаляет лезвие, и воющий Порох роняет и нож. Вместо того, чтобы баюкать и эту руку, он делает ко мне рывок, и я ничего не успеваю сделать. Кожаный сапог вонзается в мой живот, и я кубарем лечу через всю комнату. Приземляюсь боком и, пока в крови кипит адреналин (короткий укол в голове), выпускаю в полет целую россыпь искр. Те вонзаются в руки, ноги и живот Пороха и тот, наконец, падает без чувств.

Тем временем Два зуба добежал до стойки, а из рукавов Альберта выплыли прямо в воздух… Что-то вроде рыб. Метровые оранжевые тела, несколько пар плавников, хищные глаза и загнутые вперед, топорщащиеся из пасти клыки. Семеро особей, резкие, дерганые движения — они словно пытаются удержаться в воздухе. Эд прокручивает в руках визжащий кинжал.

Выпускаю на свободу всю мощь гиль — белые и блестящие, как бриллианты на солнце, кусочки металла летят, вспарывают воздух и твердую чешую странных рыб, оставляют кратеры в беленой стене и вырывают куски из деревянной стойки. Оттуда слышится наполненный болью крик, а Альберт потерял двух рыб. Оставшиеся резко мечутся в сторону волшебника, но одна избрала своей целью меня.

Когда она подлетает, я резко ныряю вперед и гарой «коготь» вспарываю ей брюхо. Выпотрошенная рыба тяжело плюхается на дощатый пол. Успеваю заметить, как Эд уже разобрался с последней из рыб. Невероятная скорость. Пахнет холодной рыбьей кровью и требухой.

Лицо Альберта краснеет, из рукавов плаща широким потоком льется темная вода, но она не падает на пол, а застывает в воздухе послушным его воле щупальцем. Взмах, и Эдвин с грохотом переворачивает собой столик, за которым минуту назад сидел Два зуба.

В комнату, позади меня, врываются два охранника весьма подпитого вида, с окованными железом дубинками в руках. При виде хаоса, мертвых рыб и длинного водяного щупальца Альберта они застывают как вкопанные и становятся легкой мишенью для искр гиль. Кусочки металла оставляют длинные порезы, ожоги и насквозь пробивают тонкие места, вроде ладоней.

Охранники падают, матерясь и зажимая кровоточащие раны. Я метил только по конечностям, чтобы не убивать. Все же я еще к этому не готов.

Меня неожиданно скручивает судорога, и я отрыгиваю немного крови. Ублюдок Порох неплохо меня пнул.

Звучит выстрел, громкий, как хлопок по ушам. Я оборачиваюсь. Альберт согнулся, изо рта струится кровь, а над своим столиком стоит поседевший, морщинистый Эдвин с дымящимся револьвером. Сонитист подскакивает к Альберту и вопящим кинжалом начисто срубает ему голову. Кинжал даже не замедлился.

Сначала на пол проливается несколько сотен литров воды, потом в нее падает голова, а затем и тело. Просачивающаяся сквозь доски куда-то вниз вода быстро окрашивается красным.

Старик-Эдвин подскакивает к моим противникам и быстрыми тычками в туловище обрывает их страдания. В его глазах я не вижу никакой пощады. Становится действительно страшно — кажется, адреналин меня отпускает. Пока я об этом размышляю, Эд сует револьвер в карман и добивает стонущего Пороха.