– Да и победитель не особо далеко ушёл от вас. По-моему, его и Марину разделяет всего три балла, – продолжила Оксана, листая документ, открытый на экране ноутбука.

– А кто это? – поинтересовалась Марина.

Едва женщина раскрыла рот, чтобы ответить, дверь класса распахнулась, наполняя кабинет гулом голосов из коридора, который до этого был настолько приглушённым, что практически не привлекал к себе внимание. Все присутствующие почти синхронно уставились на прервавшего их гостя.

А в следующее мгновение Егор ощутил, как злость ударяет в голову, вытесняя из неё все положительные эмоции, ранее ухватившие сознание.

– Оксана Андреевна, здрасьте. Мне сказали, что за результатами олимпиады к вам, я и пришёл.

Взгляд нашарил Марину. Она нахмурилась, наблюдая за тем, как Гордеев закрывает за собой дверь, отчего шум в коридоре снова становится приглушённым, и направляется к рабочему столу женщины, мельком оглядев присутствующих. Сложила руки на груди, вздёргивая подбородок. Диана отпустила её, выпрямляя спину, тоже не сводя глаз с Артура, который, завидев девушек, скривил рот, упираясь взглядом в потолок.

Он медленно приблизился к ним и поравнялся, оказавшись рядом с Мариной, почти вплотную плечом к плечу. Глянул на неё сверху вниз взглядом, от которого у Егора сжались челюсти и грозился лопнуть где-то в горле маленький ком, сосредоточивший в себе всё скопившееся отвращение к Гордееву. Взглядом, недопустимым в отношении этой девушки. Словно она была лишней. В классе, в этой школе. Во всём мире.

Однако Артур тут же встретил сопротивление. Марина нахмурилась ещё сильнее и вперила в него презрительный взгляд. Егору показалось, что ещё немного, и её сетчатка расплавится под этим испепеляющим остервенением в ярких голубых радужках.

Диана стояла с другой стороны от девушки и тоже уничтожала Гордеева красноречивым взглядом.

Мозг отстранённо отметил, что в классе возобновились разговоры, прерванные до этого внезапным появлением этого урода. Все присутствующие выпускники одиннадцатого «Б» продолжили обсуждения, совсем не замечая того напряжения, что повисло в этой части кабинета, наэлектризованное и густое.

Ещё немного, и оно бы стало ощущаться открытой кожей лица и рук.

Гордеев всё стоял и пялился на Марину с нескрываемым отвращением в глазах. И от одного осознания, какого хера он вообще позволилсебе вот так смотреть на неё, ярость закипала под кожей, лопаясь и бурля, перетряхивая нервные окончания, подобные оголённым проводам. Последние остатки самоконтроля хватятся за них – и пиши пропало.

– Здравствуй, Артур, – безмятежный голос классного руководителя расколол накалившуюся атмосферу. Егор почти расслышал, как поползли трещины. – Да, всё верно, сегодня пришли результаты.

Гордеев ещё несколько мгновений сверлил Марину неприязненным взглядом, а потом заговорил, тягуче и тихо, но Егор слышал каждое слово.

– Славно. Мне хотелось бы узнать свой, – и повернул голову к женщине, прерывая зрительный контакт с Гейден.

– Да, конечно, сейчас я посмотрю, – ответила Оксана, улыбаясь и снова заглядывая в экран ноутбука.

Гордеев сделал полшага вперёд, опираясь о стол пальцами и вытесняя Марину, которой пришлось отступить, отчего она раздражённо выдохнула, посмотрев на Артура с бессильной злостью в глазах.

Ладони непроизвольно сжались в кулаки, и Егор резко поднялся со своего места. Вышел из-за парты и двинулся вперёд, желая пришибить Гордеева здесь и сейчас. Прямо здесь и прямо сейчас. Схватить за затылок и шарахнуть головой прямо об стол. А потом ещё разок. И ещё. Чтобы разворотить его рожу, до крови, до месива. Чтобы не позволял себе лишнего. Больше. Никогда.

Он вроде предупреждал его уже. И не раз. Что непонятного?

– Спокойствие, Егор, только спокойствие, – донеслось до Рембеза откуда-то сбоку, вклиниваясь в закипающие мысли, вмиг выметая из мозга нарисованную картинку Гордеева с разбитой мордой.

Паша.

Как всегда вовремя.

– Да куда уж там, – процедил он в ответ, даже не поворачивая головы к товарищу.

Тяжело и медленно вздохнул, успокаиваясь, и в два шага оказался рядом с преподавательским столом. Протянул руку, смыкая пальцы на тонком запястье, и легко дёрнул на себя, вынуждая удивившуюся девушку отойти ещё на пару шагов назад. Другой рукой придержал её за плечо, помогая сохранить равновесие, и поймал на себе её взгляд, который, к слову, тут же потеплел.

А сам уставился на Гордеева. Тот не преминул ответить тем же самым. Несколько секунд они просто сверлили друг друга глазами. Гордеев сдался первым, опуская голову, выцепляя все прикосновения Егора к Марине. А потом взгляды снова скрестились. Словно мечи – сталь зазвенела в таком же звеневшем воздухе.

Егор краем глаза видел, как бегал взгляд Лисовской с него на Артура. В голом непонимании. Встречался с Марининым. Она тоже была обеспокоена – он чувствовал, как напряглось маленькое тело в его руках. Наверное, волновалась за него. Она всегда волновалась. Но Егор за неё больше – нет. Сейчас она была в его руках. Он чувствовал её тонкое плечо под одной своей ладонью и хрупкое запястье – в другой.

Сейчас он мог её защитить от всего на свете. В том числе, и от этого кретина, стоящего напротив.

Провёл большим пальцем по нежной коже её предплечья, слегка проникая под объёмный рукав блузки. Почти незаметная ласка, но Марина почувствовала. Поняла. И он ощутил, как она вздыхает, и напряжение уходит из тела. Не полностью, но этого хватило, чтобы в его ладони больше не толкалась её обеспокоенность – он почти чувствовал эти искрящиеся импульсы.

И едва он подумал о том, что сегодня Гордеев необычайно уверен в себе и смел, раз продолжает так упорно пялиться и не отводит взгляд, как тот отворачивается от них. Снова опирается о стол, опускает голову.

Убегает от него, но почему-то не решил чуть ранее не трогать Марину.

Трус.

– Оксана Андреевна, – обращается Егор к классному руководителю, которая до сих пор ни разу не оторвала взгляда от своего ноутбука, всё продолжая кликать по компьютерной мыши, – вы хотели сказать нам, кто набрал большее количество баллов по школе.

– Да-да, Егор, сейчас-сейчас, всё скажу. Закрыла нужный документ и теперь найти не могу. Две минутки – и всё скажу.

Егор искоса глянул на Киричука. Тот усмехнулся краем рта, а когда поймал на себе взгляд товарища, поднял брови и сжатый кулак, слегка тряхнув им в воздухе. То ли в знак поддержки, то ли – одобрения. Егор точно не разобрал, но благодарно кивнул ему в ответ, коротко усмехнувшись.

Почувствовал прикосновение к своему плечу и обернулся, встречаясь с Дианиными глазами, доброжелательными и спокойными. Наблюдал, как она, мягко улыбаясь, обходит его, а её ладонь лежит на его рубашке, почти невесомо. Наверное, просто чтобы сказать: «Я тут». Он и так знал. Знал, что они все тут, рядом с ним.

Его люди.

А затем прикосновение аккуратной руки исчезло, как будто его не было вовсе. Диана скользнула к Паше, который встретил её пристальным заинтересованным взглядом и обольстительной улыбкой. Уселась за парту рядом с ним, изящно закидывая ногу на ногу и ставя подбородок на переплетённые перед собой пальцы. Взгляд тут же мазнул по руке Киричука, что по-хозяйски легла на талию девушки, оглаживая рёбра.

– Нашла, уже нашла! – вклинился в сознание оживлённый голос Оксаны Андреевны, и все снова уставились на неё. – Егор у нас и есть победитель.

Егор распахнул глаза. Слух уловил смех Марины и несколько ударов в ладони, которые, скорее всего, принадлежали эмоциональной Лисовской. Раскрыл было рот, чтобы переспросить, не послышалось ли ему, не ошиблись ли при подсчёте баллов, но не стал. Просто смотрел, как классный руководитель поворачивается в своём кресле к ним, улыбается и почти ласково произносит:

– Поздравляю, Егор.

Вот так просто.

Поздравляю, Егор.

Это было больше, чем неожиданно. Это было практически невозможно – он и не надеялся особо. И на олимпиаду эту пошёл только по настоянию преподавателя, который каким-то образом заметил в нём задатки великого историка. Сам же Егор никогда ничего подобного за собой не замечал.