Сбивало с привычного ритма.

Невольно вспоминались те безмятежные пару дней, когда она действительно считала его скотиной. Когда ещё не успела просто поговорить с ним, не успела стать свидетелем некоторых его поступков, которые сейчас вызывали в ней какое-то непонятное восхищение. Когда они то и делали, что вечно стебали друг друга.

Чудесное время.

Она не сомневалась тогда, не думала столько, не размышляла, почему его так много в её голове. Ведь в то время его просто ещё не было в её голове!

Или был, но не в таких количествах.

Девушка вздохнула. Несмотря ни на что она упрямо заставляла себя верить в то, что ей абсолютно всё равно на него. Принимать очевидное не хотелось до самого конца.

А когда она уходила в свои мысли, становилось вообще кошмарно. Металась по этим дебрям как раненый зверь, и это всё сильнее затягивало её в себя. Особенно когда она оставалась одна, или у неё появлялась возможность окунуться в эти размышления. Когда просто сидела на диване с мамой, или смотрела какой-нибудь фильм, или читала, и взгляд вдруг останавливался посреди страницы, утопая в строках. Утопая, но не видя ни одного слова из повествования.

Её едва не колотило от бешенства, когда она осознавала, что взгляд в очередной раз бесцельно скользит по книжной странице, а прочитанное не воспринимается загруженным лишними мыслями разумом.

– Мы опоздаем на биологию, если просидим тут ещё хотя бы пять минут.

Спасибо, что её хотя бы иногда вытаскивали из этого состояния. Как Лисовская сейчас, звонкий голос которой вымел остатки размышлений из головы, и Марина подняла глаза. Замечая, что Диана уже стояла возле стола, ловко задвигая бедром свой стул. Руки были заняты посудой, поэтому упавшую на лицо прядку пришлось сдувать, что и пыталась сделать шатенка, надув щёки.

Марина невольно улыбнулась, наблюдая за ней, а когда у Дианы всё же получилось задуманное, она задорно подмигнула и направилась к столу для сбора использованной посуды. Взгляд зацепился за удаляющуюся спину на пару секунд, а потом скользнул в сторону.

Пока не наткнулся на карие глаза, глядящие заинтересованно и слегка насмешливо.

Наверное, если бы Гейден стояла, то ноги бы точно перестали её слушаться, предательски подогнувшись, и она рухнула бы вниз, потому что, даже сидя, девушка ощутила, как дрогнули её колени.

Сердце подскочило в груди, гулко ударившись о рёбра. Как давно он смотрит на неё?

А если?..

Ужас от собственных мыслей едва не заставил её поседеть.

А если он слышал, о чём они говорили с Дианой?

Егор изогнул бровь, и краешек его рта пополз вверх, растягивая губы в довольной ухмылке. Он не моргал, и это пугало.

Почему он так смотрел?

Вопросы, один за другим, сыпались в голову, и ответов за собой не несли. Ни одного. Девушка чувствовала, как медленно, но верно сходит с ума.

Что произошло? С каких пор она стала так на него реагировать?

Егор был абсолютно спокоен в отличие от неё. Это злило, снова. Однако длилось это недовольство недолго и потухло так же быстро, как и появилось, потому что девушка всё сильнее тонула в омуте, поглотившем её целиком и полностью.

Губы пересохли, и их отчаянно захотелось облизать. Девушка сдержала этот порыв, внимая здравому смыслу, кричащему, что это было бы лишь провокацией. Призывом к действиям.

А действий было предостаточно и без этого.

Сегодня на нём была бордовая рубашка, и пришлось признать, что она шла ему. Как и все остальные рубашки, впрочем-то. Ни галстук, ни бабочка не душили его, и он расстегнул две верхние пуговицы. Марина скользнула взглядом в ярёмную выемку. Воображение медленно отодвинуло воротник в сторону, вырисовывая тонкие и плавные линии крыльев ключицы. По которым хотелось провести пальцем. Как в тот день, когда они сидели на скамье возле своего подъезда.

Ноготь царапнул светлое дерево стола, в которое вцепились пальцы, и это каким-то образом отрезвило завороженную девушку. Она вернулась к его глазам, ощущая, как жаркий румянец опускается со щёк на шею.

Понимая, что видит в карем море намёк на издёвку.

Он наблюдал за её реакцией. И всего-то.

Ещё одна причина ненавидеть его.

Что-то со звоном разбилось в голове девушки, когда к Егору сзади подошла Галя Королёва, легко тронув за плечо, из-за чего он повернул к ней голову, разрывая их с Мариной контакт. Одноклассница что-то спросила. Он не смотрел на неё, сразу отведя взгляд, когда увидел, кто побеспокоил его. Однако слушал очень внимательно.

Марина заставила себя отвернуться и забыть о том, что только что произошло. Желательно, конечно, забыть вообще обо всём, что произошло за время их знакомства. Но хотеть не вредно.

Девушка прикусила щёку изнутри, вылавливая взглядом различные предметы – любые, чёрт возьми, лишь бы не натыкаться на пронзительный прямой взгляд и привычную ухмылку. Буквально запрещала себе смотреть в ту сторону.

И таким образом она спасала себя, пока не подоспела Диана.

– Ты что, ещё не закончила? – спросила та, вынуждая Марину поднять подбородок и встретиться с удивлением в синих глазах.

– Не закончила что? – уточнила Марина, вопросительно приподнимая брови.

– Любоваться им.

Захотелось кинуть в неё чем-нибудь. Марина буквально чувствовала, как стервенеет собственный взгляд. И смотрела, как глаза Лисовской заполняют хитрые искорки, а губы растягиваются в ухмылке.

Мельком напомнившей его ухмылку.

Докатились.

Ей даже не хотелось ничего отвечать Диане. Всё, на что её хватило, – просто один тяжёлый вздох. Кажется, всё и так досконально ясно.

От этих мыслей захотелось завыть, по-настоящему, потому что всё, что сейчас происходило, не должно было происходить вообще. Потому что Марина отчаянно не понимала, что случилось с ней за это время.

Или не хотела понимать.

Когда она отправилась относить посуду, Егора на своём месте уже не было.

Марина нагнулась, легко касаясь ладонью пола, растягиваясь. Егор наклонил голову слегка вбок, обрисовывая взглядом линии бёдер, плавно переходящих в округлые ягодицы.

Угораздило ж её встать к нему спиной и начать разминаться, особенно в этих суперобтягивающих легинсах.

Егор зарычал, отворачиваясь от манящих форм своей одноклассницы, стараясь акцентировать своё внимание на отжимающихся рядом парнях.

Господи, ну какой кретин придумал проводить физкультуру в одиннадцатом классе? Он искренне этого не понимал. Лучше б факультатив поставили, чтобы к экзаменам готовиться, вместо этого бреда.

Юноша опустился на скамейку, прикладывая все силы, чтобы ненароком не вернуться к ногам и заднице Марины, которая, как назло, до сих пор растягивалась, попутно переговариваясь с темноволосой подружкой. Та сидела на шершавом покрытии, которым был обит пол на всём манеже, и тоже тянулась, доставая пальчиками до своих подошв.

– Ты когда-нибудь прекратишь на неё пялиться, или нет? – жуткая ирония в голосе Киричука заставила скривиться.

Поверь, если б я мог, я бы прекратил.

Егор лениво повернулся к однокласснику, всем своим видом показывая, что шуточка того вот никак не зашла. И лишь наткнулся на насмешливо поднятые брови.

Решив всё-таки ничего не отвечать, Рембез откинул голову назад, касаясь затылком стены. Яркий солнечный свет, в который окунулась большая часть зала, резал глаза даже сквозь прикрытые веки, и приходилось жмуриться.

– Почему бы тебе не попробовать с ней?

Паша продолжал насаждать.

Егор открыл глаза, насколько это было возможно при режущих солнечных лучах.

– Почему бы тебе не попробовать не спрашивать такой херни? Она мне не интересна.

Голос получился ровный и холодный. Егор остался доволен и позволил себе снова откинуться на стену, опуская веки. Встречая вспыхнувший под ними русоволосый образ привычной волной раздражения.