И даже успела пообещать ему пойти с ним завтра вместе в школу. И кто её дёргал за язык, когда она лепетала что-то про «помощь простому смертному»? А затем – про встречу в одиннадцать? В её правах было просто встать и уйти. Молча встать и уйти, а не так, как сделала она. Или послать его куда подальше, что было бы даже лучше.

Потому что он повёл себя не прям чтобы очень супер.

И это было… неприятно.

А с чего ты вообще решила, что он будет с тобой любезным?

С того, что он сидел и миленько беседовал? Что ж, с кем не бывает. Всем иногда хочется поболтать. Видимо, она просто попалась ему под руку именно в этот момент, а он и воспользовался. Она была не особо против ведь. Поговорить, просто пообщаться.

«Ты даже лучше, чем все остальные».

Почему вдруг это стало чем-то из ряда вон, если тем же утром они прекрасненько прозвали друг друга стервой и мудаком? Почему именно это настолько задело её?

Потому что было сказано всерьёз?..

Потому что просто было сказано. Неважно, как. Важно лишь то, что на завтра она сама своим же незакрывающимся ротиком назначила ему встречу. Дала, можно сказать, слово помочь.

А он ведь не давал слова не быть кретином, правда?

Надо потому что сразу с людей требовать расписку о том, что они не придурки.

– Немедленно прекрати расстраиваться! Я ведь тебе уже говорила. А ты говорила, что он просто сволочь, и всё, – твёрдый голос, пресекающий любые возражения.

Диана написала ей сегодня ближе к вечеру. В прокат выходила какая-то лёгкая романтическая комедия, и предложение сходить на неё пришло незамедлительно. Просто расслабиться и посмеяться. Просто хорошо провести время. Марина, недолго думая, согласилась. Ей очень хотелось посмеяться и расслабиться. А ещё сильнее ей хотелось хоть ненадолго выбросить из головы мысли о Егоре.

Вероятно, поход в кино мог с этим помочь, подумалось ей.

Они встретились уже через час, и Диана сразу заметила, что с подругой что-то не так. Марина сначала пыталась молчать и отнекиваться, а потом не сдержалась и выложила шатенке всё, что произошло прошлым вечером. Пункт за пунктом, до малейших подробностей. Не пренебрегая прилагательными и существительными с лёгкой негативной окраской.

Диана внимательно выслушала, а затем громко цокнула и покачала головой.

– Либо он неправильно выразился, либо он действительно идиот.

Марине охотнее верилось во второй вариант.

Они обсмаковали эту ситуацию со всех сторон и пришли к тому, что стоит забыть об этом. Выкинуть из головы и эти слова, и человека, который их произнёс. «Сказать было проще, чем сделать», – хотелось буркнуть Марине.

Но вскоре она действительно отвлекалась. Сначала на фильм, затем – на его активное обсуждение. Комедия получилась хоть и до жути предсказуемой, с извечным счастливым концом, но моментами была очень даже забавной. Сразу после девушки сели в небольшой кафешке прямо в фуд-корте торгового центра и заказали по порции мягкого мороженого, наслаждаясь каждой его ложечкой.

И тогда-то Марина снова вспомнила о Егоре.

И помнила до сих пор.

– Да, говорила.

– Ну вот, видишь! – голос подруги в наушниках был звонким и до невозможности жизнерадостным. – И не переживай насчёт завтра. Дойди с ним до школы и брось его там на растерзание судьбы. Если он не тупой – он запомнит дорогу.

Марина рассмеялась совершенно искренне.

Диана была права. Она сходит с ним за этими несчастными учебниками, а потом Егор может топать на фиг. На все четыре стороны. Куда душе его угодно.

Ей было бы угодно, если бы он направился прямиком в задницу. Да. Идеально.

Да, она именно так и сделает.

Марина даже не заметила, как за разговором добралась до дома. Подъезд был уже в паре десятков метров, и девушка быстро попрощалась с подругой, едва завернула к нему. Не потрудившись вытащить штекер из разъёма, она наскоро обмотала телефон проводом наушников и засунула в небольшую сумку с длинным ремешком, что висела на плече. Ухватилась пальцами за металлическую ручку двери и потянула на себя, тяжело открывая плохо поддающуюся створку.

Маленькое сквозное помещение между улицей и лестничными маршами встретило девушку полумраком. Она наощупь нашарила следующую ручку и дёрнула, открывая дверь. И замерла, не сумев даже шагнуть на лестницу.

Взявшись пальцами за перила, второй рукой держа в руках телефон, в синих джинсах и сером пуловере с закатанными по локоть рукавами спускался Егор. Увидев девушку, он тоже почему-то остановился, глядя на неё сверху вниз – молодой человек стоял на десять ступеней выше.

Молчание длилось несколько секунд. Они просто стояли и смотрели друг на друга. Она – недовольно, со вздёрнутым подбородком, он – слегка удивлённо, сжав в пальцах телефон. Однако в его взгляде также читалась жуткая самоуверенность, и это просто сводило с ума. Как мог человек одновременно выглядеть и уверенным, и неуверенным в себе?

Марина очнулась первая. Отвела взгляд в сторону и поспешила вверх по лестнице, предусмотрительно придвинувшись ближе к стене – желание не сталкиваться с Егором и обойти его как можно дальше ощутимо тронуло сознание.

Он наблюдал за ней, не поворачивая головы, одними глазами. Как она старательно отворачивается к стене, окрашенной бледно-голубой краской. Слегка приподнимает руку, заводя несколько прядей, что падают на лицо, за ухо. Прячет глаза. Будто боится чего-то.

Или будто взглянуть на него хотя бы раз – табу.

Взгляд скользнул по миниатюрной фигуре. Чёрная короткая футболка, оканчивающаяся где-то на уровне углубления пупка, который, как обычно, не был виден благодаря высокой талии тёмно-синих джинсов. Часы, охватившие белой лентой тонкое запястье. Солнцезащитные очки на макушке, дужки которых прятались за песочными прядями волос.

Ещё буквально пару шагов – и вот она, рядом. Расстояние небольшое – лестничный пролёт не такой уж и широкий.

Он явно обидел её вчера. Это же очевидно!

Совесть – противная, ненавистная зануда – целый день глодала его мозги, старательно пережёвывая, заставляя вспоминать вчерашний вечер и вчерашнюю нелепо выкинутую фразу, которая задела эту недотрогу. Пережить это всё заново, пересмотреть, прочувствовать, снова и снова в своей голове. Перед глазами то и дело появлялась она – гордо вскинутый подбородок и громко хлопнувшая за ней дверь. Обиженная и злая.

Мозг снова стянули тугой лентой надоедливые мысли, преследовавшие его весь сегодняшний день, и он раздражённо выдохнул, прикрывая глаза. Буквально на миг.

А потом.

Путь ей преградила его рука, в одно мгновение врезавшаяся в стену прямо перед её носом. Девушка едва не подпрыгнула на месте от неожиданности. Глаза расширились: она действительно не ожидала. А в следующий момент резко повернула голову, нахмурившись. Недовольная. Раздражённая. Это было видно по горящим щекам: румянец окрашивал их и опускался на шею, жаркий и густой.

– Что за фокусы? – упёрла руку в бок, слегка склонив голову.

– Какие фокусы? – вскинул брови, наблюдая за мимикой, которая так быстро менялась на её лице.

– Пропусти, – сощурив голубые глаза, что поблёкли в скудном освещении подъезда.

– Нет, – Егор покачал головой. – Сначала выслушай меня.

Марина закатила глаза прежде, чем снова посмотрела на него, и её брови вопросительно взметнулись вверх. Сложила руки на груди. Приподняла подбородок. Будто всем своим образом говоря, мол, ладно, так уж и быть, говори давай побыстрее и проваливай с глаз долой.

Вот же невыносимая гордячка.

Егор напряжённо сжал зубы, громко выдыхая. Снова прикрывая веки. На мгновение. Но и его было достаточно, чтобы успокоиться. Привести мысли в порядок, подобрать нужные слова.

Потому что сейчас они были нужны ему как никогда.

– Слушай. Прости.

– За что? – усмехнулась.

– За вчерашнее.

– А что вчера было?

Ох, это напускное удивление. Во всей своей красе.