— Ну что же! Посмотрим, Люда Пуговкина, что вы сюда притащили и кто вы на самом деле! — услышал мужчина за спиной.

А потом давление резко ослабло, заорал Шавермур, врезавшийся в колбы, беспокойно зажужжали паучки, и под звон разлетевшихся стекляшек особенно жутко прозвучал тихий писк «ой» Люси и какой-то истеричный скрипучий смех старой магички.

— Раковина лайрсканов! Кто бы мог подумать, что она так может?! — Пожилая леди, удобно устроившись в созданном ее магией кресле, задумчиво, с предвкушающей улыбкой разглядывала ракушку, похожую на гигантский рожок для мороженого. — Что-то есть, видимо, в вашей крови, Люда Пуговкина, раз обычная, по сути, раковина стала такой.

Отлепленная от стенки аквариума Люся с опаской косилась на стеклянный куб с ракушкой, которая словно прорастала к обитающему там существу. Но больше всего Пуговкина сейчас боялась мадам Юфимию, поскольку помнила все обвинения, гневно-яростный взгляд, обещавший ей много нехороших моментов, и то, с какой легкостью сморщенная, тоненькая как тростинка бабулька оторвала ее от стекла, швырнув к колесам Костиной каталки, взмахом ногтя вскрыла как бритвой несчастный рюкзачок и, обнаружив раковину, зловеще засмеялась.

Госпожа Альданская не намерена была больше находиться в неведении насчет чего бы то ни было и намеревалась прямо здесь и сейчас прояснить все, что только возможно.

Мадам мгновенно навела порядок в лаборатории, паучков и кота посадила на злосчастный попаданский стул, велев сидеть смирно.

— В противном случае могу предложить магическую клетку, — блеснув зубами, ласково проворковала она начавшему возмущаться Шавермуру. — Исключительно для вашей безопасности! Конечно, удобную и временную. Все в рамках договора. Вы же могли пострадать! Все!

Стеклышки пробирок, разбитых от столкновения с полом, куда их спихнул пухлый зад скользившего кота, вместе с собранной в сферу разноцветной жидкостью зависли рядом укоризненным напоминанием о порче чужого имущества.

Шавермур с гордым смирением растянулся на жестком деревянном сиденье, а насекомыши устроились на спинке стула, сложив крылышки и наблюдая за всем с интересом первооткрывателей. Им было ужасно интересно, что еще могут придумать странные человечки, с которыми их свела судьба.

На лабораторном столе были разложены вещи Пуговкиной — вплоть до фантика из-под давным-давно съеденной карамельки и не очень чистого, в пятнах помады и туши, носового платка. Над вещами зависла странная тарелочка, или, скорее даже, блюдечко. Гудя и покачиваясь, эта мечта микроинопланетянина кружила над столом, задерживаясь над чем-то долго, а мимо чего-то просто пролетая.

— Как интересно… — Магичка, прищурившись, смотрела, как ее приборчик кружит над смартфоном. — Видимо, этим предметом вы так гордитесь. Не все понятно, но артефакт показывает, что тут большой объем интересующей меня информации. Покажете или мне вскрыть ваше хранилище самой?

Люся, кряхтя, встала с пола, потирая ушибленное плечо и пятую точку, попутно недоумевая, почему с момента ее падения Ежов не произнес ни слова, словно в горшке находился уже не говорящий кактус, бывший когда-то соседом Костей, а просто колючее растение.

— Не надо ничего вскрывать, — недовольно проворчала она с просительной интонацией, — я за него еще кредит не отдала. Только скажите, что вам там показывать надо, если найду, то покажу. Хотя без интернета там мало что есть. И для начала скажите: что вы сделали с Костей? Совсем заколдовали? Почему он молчит?

Госпожа Юфимия присмотрелась к тихо стоящему растению, перевела взгляд на аквариум с раковиной, которая уже почти вся была внутри, снаружи торчал только остренький кончик рожка.

— Мне кажется, что ваш… м-м-м... жених сейчас служит чем-то вроде средства связи. — Она кивнула на макушку кактуса, где рос бирюзовый коралл. — Конечно, вам не видно, но магические потоки там колеблются довольно упорядоченно. Возможно, когда беседа подойдет к концу, мы сможем что-то узнать. Пока же вам лучше продемонстрировать мне что-нибудь полезное из вашего хранилища, желательно — доказательства отсутствия вашей связи с магическими семьями!

Пожав плечами под внимательным взглядом старухи, Люся взяла телефончик. Зарядки там оставалось процентов сорок, но этого вполне хватало, чтобы найти и продемонстрировать госпоже магичке земные чудеса.

Для начала девушка все же решила, что неплохо бы оставить себе на память фотографии того, что вокруг, и быстренько сняла Юфимию в кресле, кактус, замерший у аквариума, и стул с котом и паучатами. Недовольная мина на лице Альданской и подозрительное движение пальцами в ответ на вспышку камеры заставили Люсю поспешить продемонстрировать результат.

— Вот так мы делаем снимки на память, — показала она изображения. — А это я снимала дома, на Земле.

Палец девушки привычно листал странички галереи.

— Это наша с бабушкой дача, вот бабушка со своими пионами, это соседка Лидия Гавриловна со своей козой, — поясняла она. — Козу на даче держит, хотя там даже не дача, а как дом в деревне. Живет она там.

Сочные яркие снимки сменились серо-желтыми затертыми фотографиями.

— Ой. А это я бабушкин альбом со старыми фото переснимала, чтобы потом восстановить и распечатать по новой, — затараторила Люся, пролистывая. — Сейчас я наш город покажу. Я летом в парке снимала и на центральной площади в день города.

Но цепкие пальцы Юфимии вдруг удержали ее руку.

Женщина всматривалась в темноволосого мужчину на старом фото. Обычный человек средних лет в темном костюме с тростью.

— Это, кажется, бабушкин отец. Или дедушкин. — Люся историей своей семьи не очень интересовалась. — Это еще такая фотография на картонке, не помню, как называется, очень старая. Еще, наверное, до революции была сделана. Раньше бабушка их прятала, кажется. Он, наверное, богатый был, а за это тогда наказывали.

Госпожа Альданская удивилась про себя: «Наказывать за богатство?», но больше всего ее сейчас интересовало не это.

Трость в руках мужчины на изображении в ее магическом зрении расплывалась, меняя очертания на громадный, тонкий, как шпага, ключ с затейливой резной бороздкой.

— Истерзескайне, — благоговейно прошептала она, всматриваясь в набалдашник и держащую его руку пожилого джентльмена.

— Его вроде Михаил Степанович звали, — Люсенька с недоумением посмотрела на странно ведущую себя Юфимию, — и прибалтов у нас в роду не было.

— Деточка, истерзескайне — это символ. Символ магического рода, который благодаря прорыву в магическом искусстве приобрел невиданное могущество. Ключ — символ рода Эстерблисков. Взлетевших благодаря магии высоко и являвшихся когда-то владельцами пока моего острова. Но потерявших наследника и не оставивших прямых потомков, потому как в роду больше не рождались мужчины.

Пуговкина разглядывала старый снимок на экране телефона, пытаясь понять, где там госпожа Альданская разглядела ключ, но ничего похожего не видела.

— Они хотят прийти, — вдруг просипел, словно простуженный, голос Кости у нее за спиной.

Женщины уставились на колючее растение, вокруг макушки которого словно нимб зависла колечком серо-голубая тучка. Глаза кактуса из карих стали льдисто-голубыми, а по зеленой кожице меж игл ручейками стекала вода.

Госпожа Альданская чуть нахмурилась, стараясь размышлять сразу обо всем: «С непонятным появлением на острове этих вторженцев события развиваются стремительно. Плохо, что нет времени на размышление и полный анализ возможных вариантов. Теперь еще и лайрсканы...»

Спешки она не терпела, так же как и непонятных вещей и скрытых мотивов.

«Допустим, эти трое все же из другого мира. Ведь поговаривали, что Эстерблиски откуда-то черпают свои идеи. Возможно, они нашли путь в другие миры, к тому же пропавший наследник... — Мадам все же хотелось заняться изучением именно этого, и она еще раз посмотрела на экран Люсиного телефона. — Может ли это быть он? Или его потомок? В любом случае в истерзескайне тогда еще оставалась магия».