Взз и Бзз попросили девушку отойти от арки и постоять смирно минут пять. Решив, что страшного ничего не случится, а она увидит настоящую магию, Люся послушно шагнула к ним и замерла, вытянувшись в струнку, как солдат на плацу.

Четыре больших паука, гулко жужжа крыльями, полетели вокруг нее, как пузатые квадрокоптеры, выпуская лиловые искрящиеся нити магической паутины. Нити, наверченные петлями вокруг девушки, стали вращаться, образовывая миниатюрное торнадо с Пуговкиной в центре. Потом превратились в кружащийся туман, вызывая мурашки на голой коже теплым ветерком, и, взвившись вверх, рассеялись.

К Косте на поляну отчаянно ругающаяся Люся прибежала с одеждой в руках и по-прежнему в одном белье. И это сейчас девушку совершенно не смущало.

У Шавермура при виде ее глаза стали как царские монетки по пять рублей, а Ежов подавился вопросом «что случилось?» и гомерически заржал. Из карих глаз по зеленой кожице растения текли истерические слезы, мужчина нервно всхлипывал, подвывал, и если бы не был в горшке, то давно уже катался бы по земле от хохота.

Разозленная Люся замахнулась на наглый бесчувственный кактус штанами и в попытке хоть что-то объяснить выпалила:

— Хорошо, хоть белье у меня синтетическое!

От этого пытающийся успокоиться Костик опять заржал, опасно накренившись набекрень в своей тележке.

От магической сушки волосы Пуговкиной, и так презирающие все ее ухищрения по созданию нормальной прически, встали вокруг головы в форме одуванчика. Хорошего такого одуванчика сантиметров сорок в радиусе вокруг круглого личика.

Люся жутко напоминала Ежову льва Бонифация из старого советского мультика, тем более и фон из джунглей был подходящий. Единственное отличие было, пожалуй, в том, что знаменитый лев был брюнетом, ну и миленького белья со скромным бежевым кружевом он не носил, предпочитая полосатый купальный костюм.

— Ежов, ты мерзкий кактус! У меня вон что, а ты ржешь как конь!

Обиженная девушка натянула футболку, сгребла в охапку кота для успокоения нервов и, сунув себе под попу джинсы, уселась на плоский камень у озера.

В воде под нависающими кустами мелькнула большая темная тень.

— И ты туда же, предатель! — тоненько взвизгнула Пуговкина, когда когти Шавермура на ее коленях царапнули голую ногу. Она уже минут десять сидела надутая и почти задремала, как русалка, на своем камушке, иногда поглаживая кота.

Уставшая от всех событий и откровенно расстроенная поведением Кости, она, следя за бликами солнечных лучиков на воде, даже не заметила, как кот напрягся и уставился куда-то в темную глубину под нависающими над озером дальше вдоль берега кустами.

Сброшенный с коленей кот приглушенно и обиженно мявкнул, но оправдываться не стал. Даже дети знают, что выпускание когтей у котиков рефлекс и пушистик может даже во сне нечаянно оцарапать, а тут такая ситуация.

Шавермур со всех лап ломанулся к по-прежнему торчащему в своем горшке кактусу с вьющимися вокруг него паучками и даже не обратил внимания на лиловенький туманчик, оседающий у растения на макушке.

— Там рыба, — подвывая от предвкушения и плотоядно облизываясь, замяукал он. — Боульшая! Ты обещал!

Услышавшая это Люся вгляделась в воду, однако то ли смотреть она правильно не умела, то ли зрение у нее было неподходящее, но причины кошачьего энтузиазма девушка не разглядела. Зато стоило ей повернуться с открытым ртом, чтобы задать вопрос, как глаза у нее раскрылись до анимешных размеров, а рот распахнулся еще шире.

Кактус цвел! На макушке, на ответвлениях потоньше, которых было, наверное, штук десять, гроздьями висели беленькие горошинки цветов. Казалось, что на верхушке растения кто-то прикрепил швабру из веревочек или странные дреды, собранные неаккуратным пучком.

Смеяться Пуговкина не стала. Ну цветочки на кактусе, ну неожиданно. Но ничего смешного в цветущей макушке растения она не видела. Поэтому на недоуменный вопрос, почему она не смеется над ним с цветами на голове, ответила предельно честно:

— Растения цветут, что тут такого? Странно, что ты так быстро зацвел, но, может, на тебя аспирин мой в магическом мире подействовал как суперудобрение.

— Да я специально жуков твоих попросил отрастить! — не выдержав ее спокойного тона, возмутился Ежов. — Я не растение, а мужчина, вообще-то, и цветы на макушке мне явно мужества не прибавляют! Просто подумал, что раз у тебя прическа испорчена и я посмеялся, то пусть уж и у меня... ну и вот… смейся!

— О-о-о! — Вся обида Люси улетучилась, как по мановению волшебной палочки. — Обалдеть! Это ты для меня? Цветы? Офигеть! Такие крутые букеты никому в жизни не дарили!

Подскочив, она даже сделала пару танцевальных па, дирижируя себе подхваченными с камня джинсами и напевая под нос:

— Пам-пам-пам, папа-пам-пам.

Константин невольно засмотрелся на покрытые чуть заметным загаром ноги и едва прикрытую футболкой мелькавшую попу. Даже будучи зеленым колючим растением, он почувствовал себя неловко, словно подглядывал в замочную скважину за ничего не подозревающей девушкой.

— Ты бы джинсы надела, что ли, — хрипловато выдохнул несчастный кактус.

Пуговкина ойкнула, поспешно натягивая штаны и прыгая на одной ноге, что покою воображения Кости совсем не способствовало.

— Блин, Ежов! Я все время забываю, что кактус — это ты! Так нечестно! — бухтела она, втискиваясь в брюки.

— Причеуски, брюки, — недовольно зашипел Шавермур. — Там доубыча уйдет! Большауя!

А девушка, одевшись, снова завороженно разглядывала кактус.

— Ой, Костенька, а у тебя там еще цветочек вылез, — удивилась она и тут уже, не удержавшись, хихикнула: — Как резиночка для волос у первоклашки, только цветок красный.

Она метнулась к забытому в траве рюкзаку и, опять вывалив все на траву, отыскала круглое маленькое зеркальце в пластиковой рамке.

— Вот, смотри! Креативненько!

То, что увидел в зеркале мужчина, вызвало у него непреодолимое желание изящно высказать матери-природе все, что он о ней думает, причем затронув особо детально систему размножения флоры и фауны.

На том, что Константин решил считать головой, раз уж там расположились единственные оставшиеся ему человеческие органы, глаза, находился пучок тонких колючих отростков вперемешку с длинными нитями маленьких цветочков. Все это растительное непотребство напоминало лохматый ободранный хвост, кокетливо прихваченный непонятно откуда взявшимся огромным, как блюдце, ярко-красным цветком.

— Че за хрень там здоровая? — недовольно перевел он взгляд на жужжащих недомагов с лапками. — Я эту растительную опухоль не заказывал! Просил немножко цветов, чтобы потом осыпались, и все дела! Люда теперь волосы намочит, и все нормально, а я останусь с розаном на макушке, как сельский баянист! Может, еще и гармошку мне изобразите для полноты образа?

Взз и Бзз тут же заинтересовались гармошкой, Люся, хлопнув себя по лбу, устремилась к озерцу мочить волосы, а кот осознал, что ему, такому умному и хорошему, в этом дурдоме явно не место. Но выхода не было. Поэтому Шавермур припомнил свою самую хитовую мартовскую песню, за которую неоднократно был обруган ночью жителями близлежащих домов, и вдохновенно заорал дурниной.

Паучки, перестав летать и жужжать, шлепнулись в траву, Костя ехидно посоветовал держаться когтями за землю крепче, а то взлетит котик, как ТУ-134, а Люся от неожиданности замерла с намоченными волосами, наклонившись над водой.

— Ой, и правда там вроде рыбка, — ткнула она пальцем в тень кустов у воды, — или что-то еще живое.

Вспомнив страшилки Ежова про тропики, девушка на всякий случай попятилась от воды, отжимая руками шевелюру и пытаясь разглядеть все же, что там такое было.

Константин, забыв про дурацкие цветочки, ловко подкатился по берегу ближе к воде и взглядом профессионального снайпера окинул подозрительное место.

Рыбка в озере была, причем, судя по силуэту затаившейся особи, угадываемому мельком при небольшом движении, крупная и хищная.