– Это не все правила, но эти три – основные, – Мирочка монотонным голосом навевал сон. – И сегодня мы акцентируем внимание как раз на третьем. Мы будем строить якорь.
– А медитировать?..
– Сегодня не будем.
Ага, отлично! – я зевнула.
– Закройте глаза и представьте себе то, что вы любите больше всего.
И тут моя сонная фантазия отчебучила: стоило зажмуриться, как под веками вспыхнули янтарные глаза Корвина. Вот же, не приведи Крылатые, якорь.
–…можно любимое блюдо.
Губы! Так бы и укусила! Ззар-раза!
Неужели я всё же умудрилась где-то надышаться Корвина и теперь начинаю превращаться в розово-слюнявое чёрте-что, которое даже мерзкий Дальсаррх считает мерзостью? Мозг, вернись!
Что-то нормальное, что-то съедобное мне.
Глазки! Выковыривать по одному и смаковать! У-у!
Уже лучше, конечно, чтоб ему икалось, но явно не то, что имел в виду Мирочка, говоря о «чём-то любимом».
– Теперь выберите место, в этом кабинете, – продолжал он, – и мысленно впишите якорь в него.
Э-э, стойте, ещё не придумала порядочный якорь!
Зато непорядочный Корвин на соседнюю циновочку вписался за милую душу. Кассандра! Шляпище! Возьми себя в руки!
М-м. Думай! Любимое съедобное. Торт «вишня в шоколаде» – о! Чудесно вписывается в антураж, и люблю я его очень, просто балдею. То что нужно! Перед внутренним взором наконец-то появился нормальный якорь – тортик, чёрный с белым кремом, с вишенками в ликёре, м-м-м!
Я облизнулась, прогоняя предательское ощущение пьянящих губ на своих губах.
– А теперь представьте, как вы несёте любимый предмет сюда.
Корвин. На моём мощ-щном плече. Ы-ы-ы. Ноги по полу волокутся.
Фух!
Пока я давилась смехом, Катрин, чернявая подружка Реми, задала дельный вопрос.
– Зачем? Мы же уже представили его здесь?
– В трансе якорь окажется рядом с вами, в глубине вашей фантазии. Так что давайте, продумывайте дорогу, узловые точки. Каким бы сложным ни был путь, узловые точки помогут принести ваш якорь в якорную комнату и вытащить себя из транса.
– Как всё сложно, – выдохнула я, зажимая рот рукой.
В неуёмной фантазии я по пыльному коридору тащила за шкирку Корвина, и он, цепляясь за «узловые точки», издавал бодренькое: «у, и, у-а-а», а я приплясывала и едва не рыдала от смеха*.
*если хотите послушать музсопровождение этой сцены, забейте в поиске «зажигательная песня UIUAA». Клипчик с мышами.
Впрочем, нелепые варианты якоря приходили не только в мою шальную голову, и половину занятия мы ржали стадом вольных лошадей.
Так, почти все девчонки в качестве якоря расписывали Мирочку, а для транспортировки его решили объединиться по трое и некоторое время выясняли, кто какую часть будет тащить. Чуть не подрались.
Вариант якоря Мирочки, завёрнутый в шуршащую блестящую бумагу, с большим розовым бантом на макушке, выкрашенными чёрным ресницами, в исполнении будущей писательницы Атави довёл парней до истерики. Они катались по полу и сучили ногами, и всё это под снисходительно-нервной улыбочкой будущего «якоря».
Глядя на эту вакханалию, я бездумно напевала «у и у-а-а» и пускала бровями волну. Вернулось утреннее настроение «горы сверну, что мне какие-то драконы».
До конца лекции оставалось минут пятнадцать, когда Мирочка не выдержал и призвал нас к тишине и порядку. Голос его был спокойным, но мы-то видели, как алели кончики его ушей. Наивный «пожилой дракон» думал, толпа молодёжи не сумеет его смутить?
Хотя позволить нам весь этот бардак мог только очень демократичный драконис. Интересно, мстить будет?
– Друзья, предлагаю поучиться расслаблению, – заявил он.
А в сиреневых глазах читалось: «Да заткнитесь уже, чудовища!».
Он пояснил нам, как правильно дышать и сидеть, для образца указал на портрет над доской.
На ней медитировал седой дракон, одетый в белый драконий хаори поверх серой хламиды. Гладкие волосы рассыпались по плечам, серебристым водопадом спадая ниже границы полотна. Прикрытые глаза, кустистые брови, каждая морщинка на лице выражали максимальное умиротворение и благость. Крылатый хранитель, а не дракон! Глядя на портрет, легко было поверить в его святость, если только не знать, что это и есть Заррх. Обычно его изображают более строгим и суровым, и с отрытыми глазами.
Янтарными, как у Корвина. Портрет стремительно помолодел, и вот на меня уже смотрит надменный драконис из моих грё… грёбаных кошмаров.
– Кассандра, не напрягайтесь так, – буркнул Мирочка, – лопнете.
Это я могу. От смеха, например.
Я поспешно закрыла глаза и даже отвернулась от портрета, изобразив вялую рыбину.
Может и правда стоит воспользоваться этим затишьем и немного подумать? Решить, например, как же мне дышать яростью, не дыша, если опять наткнусь на Корвина? А я явно на него наткнусь. У него какая-то повышенная натыкаемость. Интересно, не заразно ли это?
Вообще-то, дышать рядом с ним не стоит, что ни говори. Влюблённая тень – не наш профиль. Но и лишний раз падать в обморок как-то неохота. А он как назло, словно этого и добивается.
Значит, что? Значит надо тренироваться. Вот можно прям сейчас начать. Задержу-ка я дыхание, насколько хватит.
Итак – не дышать! И думать, что делать.
Идеально – принять предложение Реми и сбежать на Вольные острова. Но метка-маяк меня тут же выдаст. Реми обещал поискать способ её снятия, но вряд ли это быстро, да и вообще как-то вилами по воде. Может и мне поискать? Вон, повод наведаться в библиотеку уже есть. Про исход откуда-то людей, кстати, реферат написать не забыть. А под шумок порыться в драконьих книгах, язык-то я их знаю, няня научила. Вот только – как бы над вычитывающей секреты драконов мною в библиотеке не навис ненавистный.
О, каламбурчик, – хмыкнула я, делая выдох и глубокий вдох.
И тут же получила замечание от Мирочки. Расслабление смешков не подразумевает.
– Молчу-молчу, тиха и незаметна, как камбала, – прошипела я, не открывая глаз, и снова затаила дыхание.
А ведь ненавистный точно нависнет, и там же в библиотеке – убьёт. Даже трогать меня не придётся, сама задохнусь. Впрочем, если соблюдать нехитрые правила и не забираться туда, откуда нет двух путей отхода, то могу успеть смыться. Тем более я тренируюсь. Скоро буду, как истинный марианец, не дышать по полчаса.
Вдох-выдох.
Вот только, не дышать Корвином – как-то плохо работает, и мои якорные фантазии сегодня тому подтверждением. Времени на раскачку нет. Пока мы ищем инфу о метке, я могу превратиться в куклу для Корвина, от которой его к тому же тошнит. Полный натюрморт!
Интересно, такая ерунда со всеми драконьими невестами? Или это только мне, за какие-то особые заслуги? А Нарника-малыш Мирочке кто? Он говорил, что помолвлен. Неужели с ней? Если с ней, то странно. Она вроде выглядит вменяемой. Разве что это её ягодно-медовое «Мирочка». Но «пожилой дракон Мирочка» вроде бы не протестовал.
В ушах начался тихий звон. Не дышать! Думать!
Так почему же меня штормит при Корвине? Не дышу. Фигню фантазирую. Ведь на Асурра с Мирочкой мне совершенно чихать, а они тоже, между прочим, хороши. А тут? Особо осложнённое поражение женского эго? Он отталкивает – я бегу к нему? Корвин заявил, что стоит мне его вдохнуть, и я пропаду окончательно. Крылатые, куда уж хуже, чем сейчас?
Поболтать всё же с Нарникой?
Что ей вообще от меня надо? Поцелуйчики эти в щёчку. Подружка, с ума сойти. Да ей и имени моего знать не полагается! – я всё-таки выдохнула и часто-часто задышала, наполняя кровь кислородом. Голова слегка кружилась.
Снова не дышим.
Да, очень странно это. Нарника старше меня на год. В школе мы никогда не общались. Я её знала, конечно, – единственная одарённая из учившихся в моё время, и вообще звезда, – но откуда ей знать меня? Тихую незаметную незабудку… тьфу! Не хватало ещё самой себя так называть! Бр! Ай, снова дышу!
Так, замереть!
Нарника.
В Академии мы тоже не пересекались. А тут примчалась: «Ой, Кассандра, что с тобой?!», – потом ещё «надо посидеть». И дракон Мирочка на побегушках, «малыш, сю-сю му-сю». Обалдеть. И ещё «одна приходи». Да щаз! Нет-нет, к этой мутной девочке мне нельзя, ещё агитировать будет:
