– Ну вы с ним все-таки давайте помягче, – сказал он.

Оксана Викторовна улыбалась, кивала, даже с самим Митей при отце чуть ли не ворковала ласково. Митя от такой метаморфозы только ошарашенно хлопал глазами.

А позже на очередную его оплошность снова высмеяла при всем классе: «Ну вот, смотрите, кто-то не хочет даже постараться, а потом бежит жалуется, плачется, что его тут обижают».

Правда, под конец года ее придирки стали гораздо реже. Но это больше потому, что теперь Светлана Ивановна занималась с ним на продленке. Она не только помогала им делать домашнюю работу, но и объясняла всё, что непонятно. Притом объясняла весело, интересно, чуть ли не в лицах, как в театре. Благодаря её занятиям, он и писать стал заметно лучше.

Но все равно, чувствовал, не любит его Оксана Викторовна. Хоть что делай, хоть как старайся – не любит. А почему, за что – не понимал.

– Так почему за тобой не пришли? – наконец нарушила она тишину, глядя на него с легким прищуром.

– Не знаю, – ответил он тихо, не поднимая глаз.

– Так позвонил бы…

– Я потерял телефон.

– Ах да, помню. А новый что, не купили?

– Нет. Папа хотел, но мама не разрешила.

– Ясно. Долго там ждал? Замерз?

Он покачал головой, хотя, пока стоял, успел продрогнуть порядком.

– Так бы и стоял. А я еду как раз больницы, вижу – ты.

– Вы заболели? – спросил Митя, не зная, что тут еще сказать.

Но она не ответила. Только хмыкнула своим каким-то мыслям. С минуту молчала, затем снова продолжила разговор.

– Не дело, что про тебя забыли. Если узнают – ругать будут твоих родителей.

– Они не забыли! – чуть осмелев, повысил голос Митя. – Они… ничего они не забыли.

– Ну ладно, как скажешь, – повела она плечом, выезжая на оживленную дорогу. Тут только Митя обратил внимание, что едут они куда-то не туда.

– Оксана Викторовна, – в замешательстве позвал ее он. – А мне в другую сторону…

– Я знаю, знаю, – не сбавляя скорости, кивнула она. – Давай на минуту заедем ко мне. Здесь недалеко. И сразу же отвезу тебя домой.

Спорить с ней он не смел. Однако в душе неприятно заскреблось.

Ехали они, и правда, не так уж долго. Вскоре свернули с дороги на узенькую улочку и въехали в частный сектор. Со всех дворов залаяли собаки. А еще минут через пять остановились возле высокого забора.

– Вы тут живете? – удивился Митя.

– Да. Это мой дом. Маленький, но зато свой. Летом здесь очень красиво. А еще у меня есть щенята. Маленькие совсем. Хочешь посмотреть?

– Хочу, – выпалил Митя. Но тут же спохватился: – Мне домой надо. Мама будет ругать.

– А я ей сейчас позвоню. Скажу, что ты со мной, что я тебе привезу скоро.

– Правда? А погладить щенка можно будет?

– Конечно. Сиди пока тут.

Она вышла из машины, открыла ворота. Затем снова села и заехала во двор. Митя послушно сидел, ждал, когда она позовет его за собой. Только тогда выскочил во двор и потрусил за ней к деревянному крыльцу.

Оксана Викторовна отомкнула навесной замок, и оба оказались сначала на веранде, заставленной всяким хламом, а затем уже в тесном, темном коридорчике.

– А где щенята? – нетерпеливо спросил Митя, пытаясь привыкнуть к полумраку.

– Сейчас, – ответила Оксана Викторовна.

Он притулил сумку со сменкой куда-то к стене.

– Иди сюда.

Она прошла чуть дальше по коридору, повернула вправо.

– А разуваться надо? – помешкал он.

– Не надо, так иди, – не оборачиваясь, ответила она на него.

За углом оказалась небольшая, всего в несколько ступенек, лестница, ведущая вниз. В подвал, может. Митя приостановился в нерешительности.

Оксана Викторовна спустилась первой и оглянулась на него.

– Ну? Так и будешь стоять?

Митя растерялся.

– Они там?

– Кто?

– Щенята.

– А-а, ну да. Там, там. Где же еще, – издала она смешок.

Он шагнул за ней следом…

Алла Арнольдовна упиралась, пыталась высвободиться, выкрикивала угрозы и проклятья, пока Дементьев тянул ее к лифту.

– Ты у меня сядешь, надолго сядешь, кобелина поганая! – негодовала она. – Это из-за твоих шашней ребенок пропал! Скотина! И эта тоже дура…

Дементьев вдруг притиснул тёщу спиной к стене. Слегка приложившись затылком, она даже замолчала ошарашенно.

– Слушай и запоминай, – склонившись к ее лицу, чеканил он каждое слово, незаметно для себя перейдя на «ты». – В мой адрес ты можешь нести что угодно. Мне плевать. Собака лает – ветер уносит. Но если еще раз вякнешь хоть что-нибудь про Инну – я не посмотрю, что ты – женщина… что ты в годах…

Он с силой сжал ее локоть.

– Я просто спущу тебя с лестницы так, что больше ты сюда и не сунешься. Ясно?

Алла Арнольдовна смотрела на него во все глаза и молчала. Слишком уж говорящее было лицо у Дементьева.

– Всё. А теперь пошла отсюда.

В этот момент двери лифта разъехались и на площадку вышел Роман, координатор поисковиков. Алла Арнольдовна, увидев его, тотчас заголосила:

– О! Молодой человек! Роман, кажется? Вы приезжали вечером… А сейчас видите? Видите? Собственный зять чуть не избивает… грозится расправой… вы подтвердите…

Но Роман едва ее слушал. Лишь мельком скользнул по ней взглядом и подал руку Никите.

– Как жена?

– Ну как… ужасно… – Дементьев выпустил тёщу и как будто утратил к ней всякий интерес. И вообще забыл о ее присутствии. – Боюсь, что не выдержит.

– Ну понятно, мать ведь… – нахмурившись, кивнул Роман.

– Какие новости?

Роман только покачал головой и помрачнел еще больше. Затем они вдвоем вошли в квартиру. Никита проводил его в гостиную, где сидела Инна, прижимая к груди дочь.

– Ну что? – с отчаянной надеждой взглянула она на координатора.

– Ну что? Работаем, – с Инной он держался гораздо бодрее и оптимистичнее. – Вот сейчас распечатали ориентировки. Девчонки расклеивают их повсюду, на остановках, вокруг школы, во дворах и магазинах. По соцсетям еще ночью запустили инфу. Полиция отрабатывает данные с камер. Мы продолжаем прочесывать дворы…

– Митю кто-то увез? – спросила Инна.

– Ну, похоже, что так, – кивнул Роман.

Она беззвучно охнула и крепко прижала одну ладонь ко рту. Дементьев не мог на нее такую смотреть – сердце рвалось. Он положил руку ей на плечо.

– Господи, за что? Он же такой маленький… он же никому ничего плохого… Кто мог так с ним поступить? А вдруг это маньяк? Нормальный же человек не станет… Какой ужас… Всю ночь наш мальчик там… у него… Что он с ним делает?

– Не думай об этом, – ободряюще пожал ее плечо Дементьев.

А Инна вдруг вскинулась. Метнула на него взгляд, полный горечи.

– Не думать? Как я могу не думать? Как ты можешь не думать? Это же твой сын! Почему ты не боишься за Митю? Почему ты так спокоен? Неужели тебе и на него плевать?

– Инна, я просто не хочу паники, – помрачнел Дементьев.

Боялся ли он? Еще как боялся. Так, что внутри всё стыло и дышать становилось невозможно. Но он, как мог, отключал лишние мысли и загонял эти чувства в самую глубь, понимая, что сейчас надо максимально собраться и что-то делать. А с ума сходить и убиваться он еще успеет.

– Слушайте, – вмешался Роман, обращаясь к Инне. – Самое плохое, самое деструктивное, что вы сейчас можете делать – это обвинять друг друга. Запомните, ни вы, ни ваш муж в случившемся не виноваты. Виноват только тот, кто забрал Митю. А вы, если хотите как можно скорее его вернуть, лучше думайте, вспоминайте… любая мелочь важна. Его мог, конечно, забрать и кто-то чужой, но очень часто в таких… ситуациях бывают замешаны знакомые, дальние родственники, какие-то недруги… Никого нельзя сбрасывать со счетов.

Инна снова посмотрела на Дементьева.

– А не могла это быть она?

– Кто она? – спросили в унисон координатор и Никита.

– Твоя любовница.

– Да какая любовница? – поморщился Дементьев. – Но нет, это не Диана.

У Романа в лице на мгновение отразилось замешательство. Затем он произнес: