б) Теперь, что такое второй вариант? Как сказано, он требует не пяти, а целых девяти гипотез. Первые три гипотезы совпадают с первыми тремя гипотезами первого варианта. Что касается остальных гипотез, с четвертой по девятую, то у нас нет никаких других источников для этого, как только упомянутый выше схолиаст к "Пармениду". Впрочем, в кратчайшей форме эти девять гипотез выставлены у Прокла и в самом комментарии к "Пармениду" (1040, 1-20). У схолиаста получается так. Четвертой гипотезой он считает (1292, 35 - 1297, 14) то, что у Платона (157 b - 159 а) является третьей гипотезой, то есть там, где говорится о выводах для иного при раздельном полагании единого. И дальше у схолиаста идет перечисление всех остальных гипотез Платона без перерыва, но только каждый номер гипотезы на единицу выше, чем у Платона, поскольку вторая платоновская гипотеза у Прокла оказалась разделенной на две разные гипотезы. Получается всего девять гипотез. Недостаток этого варианта заключается в том, что гипотезы 4-9 нам приходится брать не из самого Прокла, но из анонимного схолиаста к платоновскому "Пармениду". Это было бы еще ничего. Главное же то, что этот схолиаст ограничивается только логическим уточнением и пересказом каждой гипотезы и совершенно не делает никаких ни мифологических, ни даже вообще онтологических выводов. И вообще, текст этого схолиаста производит довольно слабое впечатление.

в) Нам представляется, что строгий отчет о наличии у Прокла двух взаимно противоречащих вариантов учения о гипотезах и о единстве в значительной мере облегчает наше положение. Если мы сочтем это противоречие неразрешенным, то сразу же отпадает основная трудность во всей этой проблематике. Правда, каждый из двух вариантов тоже не обладает для историка философии достаточной ясностью и тоже содержит в себе некоторые беспокойные вопросы, но вопросы эти, кажется, уже второстепенного характера.

г) Между прочим, если пойти на большой риск, то можно попробовать объединить даже эти два варианта. Для этого нужно будет только по-другому интерпретировать известное суждение Прокла о ложности четырех гипотез, возникающих на позиции отрицания единого. Как мы указали выше (с. 127), Прокл считает, что если единого нет, то тогда вообще ничего нет; и, следовательно, последние четыре платоновские гипотезы - ложные. Но дело в том, что можно считать ложными не самые эти гипотезы, а тот предмет, о котором они трактуют. Тогда получится, что последние четыре платоновские гипотезы не сами по себе ложны и что сами по себе они вполне истинные; а только повествуют они, действительно, о несуществующем, об иллюзорном бытии. Тогда открывается возможность присоединить к Проклу все решительно гипотезы "Парменида", то есть все восемь. Но такое наше рассуждение было бы весьма рискованным, и потому настаивать на нем мы никак не можем.

8. Необходимость и непреложность для Прокла огромного количества типов единства

В заключение всего нашего анализа учения Прокла о типах единства укажем только на то, что ни в каком случае нельзя удивляться тому, какое большое количество типов единства Прокл изучает. Даже и знатоки Прокла могут высказать сомнения по поводу того, стоит ли все иерархические ступени бытия называть именно типами единства. У Прокла в его "Платоновской теологии" имеется целое рассуждение (II 7), в котором прямо выставляется общий постулат о констатации решительно всех порядков богов как специфических аналогий абсолютного первоединого. Прокл буквально не расстается со своим первоединым и напоминает нам о нем решительно на каждой странице. Но о том, что каждый распорядок богов в общей их иерархии есть только исходное первоединое, правда, каждый раз данное как специфическая его аналогия, - об этом имеется буквальное рассуждение в только что указанной главе "Платоновской теологии".

Поэтому в конце концов необходимо сказать, что вся философская эстетика Прокла есть учение о единстве, то есть о всеединстве и об его типах. Все, что существует, является в первую очередь неделимой единичностью.

Мы уже хорошо знаем (выше, I 412), что в философии и эстетике Прокла основную роль играют две проблемы, а именно единство и триады. Проблема единства у Прокла доставляет современному исследователю много всякого рода хлопот, с которыми мы и встретились в предыдущем параграфе и с которыми пробовали разделаться. Другая основная проблема философской эстетики Прокла, проблема триады, в настоящее время доставляет гораздо меньше трудностей потому, что на эту тему имеется капитальное исследование: Beierwaltes W. Proklos. Grundzuge seiner Metaphysik (Frankfurt am Main, 1965). То, что мы находим в этом исследовании, не вполне соответствует названию книги. Книга эта посвящена не просто "основаниям метафизики" Прокла, но именно проблеме триады у Прокла вместе с общей теорией его диалектики. Многое в этом исследовании не вполне соответствует фактическим текстам Прокла и потому во многом требует критического подхода, даже исправления. Тем не менее, если иметь в виду проблему триады у Прокла, этот труд В.Байервальтеса, можно сказать, превосходно справляется со своей задачей, так что во многом его приходится просто излагать, а не критиковать.

1. Общий взгляд

Начнем с того, что для нас является самым главным и что у В.Байервальтеса проведено в очень продуманном виде. Именно толкуя о диалектических триадах, очень легко впасть в ту западноевропейскую односторонность, которая очень часто заставляла философов волей или неволей становиться на путь субъективизма и трактовать триадическую диалектику Прокла как чисто мыслительную проблему. В.Байервальтес ни в коей мере не страдает таким предрассудком. Он считает, что триадическая диалектика является у Прокла чисто онтологической проблемой. Она относится одинаково к мышлению и к бытию и, собственно говоря, даже выше того и другого. Это далеко не все понимают. Но после приведения В.Байервальтесом соответствующих текстов из Прокла в этом не может быть никакого сомнения.

Другая особенность триадической диалектики Прокла, прекрасно понятая и обстоятельно изложенная у В.Байервальтеса, это естественность, жизненность и совершенно элементарная понятность триады. Прежде чем углубляться в разные тонкие проблемы, В.Байервальтес ставит своего читателя перед неопровержимой картиной: всякий предмет не только существует сам по себе, но также имеет еще и свои части и еще так или иначе соотносится с окружающим фоном. Имея перед глазами такую картину, как же можно не делить этот предмет на части и как же можно такие части не понимать как целое? Такое ясное и понятное изображение триады свидетельствует о большой мыслительной зрелости В.Байервальтеса, заставляющей его всматриваться в такие тексты из Прокла, которые часто проходят мимо исследовательского внимания. За таким простым и ясным, почти, можно сказать, житейским пониманием триады мы должны только последовать.

2. Сущность триады

Если теперь перейти к сущности триады у Прокла, то здесь мы находим обязательным не то чтобы возразить В.Байервальтесу, но в какой-то мере его дополнить. При этом наши дополнения относятся не столько к существу предмета, сколько к методу изложения. А если бы поговорить с самим В.Байервальтесом, то он не только не стал бы возражать против дополнений, но, конечно, признал бы их и даже стал бы развивать еще больше. Однако для нашей настоящей работы эти дополнения все-таки важны. Поскольку мы в основном базируемся на исследовании В.Байервальтеса, нам сейчас же необходимо устранить всякие неясности, чтобы наша опора на его исследование была не догматической, но критической.

а) Во-первых, всякая триада у Прокла не есть просто триада, а это значит, не есть только раздельность. Ведь если три момента триады есть только ее раздельность, то для объединения триады в единство мало будет синтетического характера, которым, как мы сейчас увидим, отличается третий момент всякой триады. И если строго придерживаться конструкции триады у Прокла, то всякая триада должна будет иметь у нас еще и такой момент, который выше самой триады и является ее подлинным, уже сверхтриадным единством. Ведь это же мы вполне отчетливо видели в тех рассуждениях Прокла, где он говорит о необходимости первоединого, то есть сверхсущего первоединого, во всякой раздельности и даже в числе. Как же может диалектическая триада оставаться только раздельным или хотя бы даже единораздельным? Она не есть единство множества, но, прежде всего, сверхмножественное единство. Если вчитаться в тексты из Прокла, приводимые самим В.Байервальтесом, то этот апофатический элемент всякой триады становится вполне ясным. Но точный анализ триадической теории Прокла обязательно требует говорить отдельно об этом сверхтриадическом единстве всякой триады. То есть всякая триада, если проводить линию Прокла строго, есть, собственно говоря, не триада, а тетрада (четверица).