б) В противоположность первой гипотезе вторая гипотеза "Парменида" говорит не просто о едином как таковом, но о едином, которое уже существует, то есть о едином сущем. Но если единое и сущее здесь различаются и сущее является уже предикатом единого, то из этого сущего уже возникают и все другие основные логические категории, без которых само сущее, или бытие, никак не мыслилось бы. Отсюда и возникает вторая гипотеза: если единое существует, то оно есть все, то есть ему должны быть приписаны вообще все основные логические категории. У Платона это - цельная гипотеза, именно вторая гипотеза, и ей посвящается у Платона специальный раздел (142 b - 157 b). Прокл не берет ее сразу целиком. Для своей диалектики мифа он берет то одни категории из этой второй гипотезы, то другие. Кроме того, разъяснение этих категорий у него двоякое. С одной стороны, это те самые категории, которыми логика пользуется уже и в пределах первой гипотезы; но здесь она пользуется ими только отрицательно, а именно только для характеристики того, какие категории нельзя приписывать абсолютному первоединству. С другой стороны, однако, эти же самые категории возникают и в характеристике второй гипотезы, но тут они получают уже положительное значение. Поэтому не нужно удивляться тому, что в своем комментарии на платоновского "Парменида" (выше, с. 51) Прокл придает этой отрицательной характеристике логических категорий большое значение еще в недрах первоединого. Что же касается положительного значения категорий, то оно больше характеризуется не в комментарии на "Парменида", а в трактате "Платоновская теология". И чтобы не запутаться в этом замысловатом анализе, попробуем сопоставить характеристики отдельных мифологических категорий в их отрицательном применении в первой гипотезе с теми разделами во второй платоновской гипотезе, которые Прокл привлекает для положительной диалектики этих категорий.
10. То же. Боги ноуменальные
а) Первая ступень ноуменальной сферы - это, как мы знаем (выше, с. 91), боги интеллигибельные. Ввиду своей предельной общности они, по Проклу, еще не характеризуются никакими конкретными именами, а только чрезвычайно общими и с обычной точки зрения чрезвычайно абстрактными категориями ("Фанет").
Стоя на отрицательной позиции в первой гипотезе, Прокл (In Parm. 1239, 27-1242, 33) имеет в виду конец первой гипотезы Платона (141 е). Здесь, действительно, все категории, отрицаемые для единого, формулируются как нечто целое; и, пожалуй, следует отметить, что здесь и на самом деле можно находить концепцию интеллигибельных богов покамест в их цельном виде. Но если привлечь положительную позицию Платона, то эти интеллигибельные боги формулируются у Прокла не просто сами по себе, но и как своя собственная триада.
Первую триаду интеллигибельных богов, которая находится под принципом единого сущего, с точки зрения Прокла (Plat. theol. III 24), необходимо находить не в том месте "Парменида", которое имелось в виду в отрицательной характеристике, но на последующих страницах (142 bc). Тут действительно развивается категория бытия, без которой невозможно единое сущее.
Вторую интеллигибельную триаду Прокл (Plat. theol. III 25) находит в рассуждении Платона (142 cd) о необходимости для бытия быть целым и иметь части, то есть быть бесконечным множеством.
И, наконец, третью интеллигибельную триаду, по Проклу (Plat. theol. III 26), необходимо искать в рассуждении платоновского "Парменида" (142 d - 143 а) о той фактической множественности, которая возможна только в случае признания неделимой цельности единого сущего.
Нам представляется это привлечение указанных текстов из "Парменида" для характеристики положительного содержания интеллигибельного бытия весьма удачным. Ведь едва ли кто-нибудь станет отрицать, что бытие предполагает свои части, но не в их самостоятельной раздельности, а в их соотнесенности с целым. Это делается у Прокла весьма удачно.
Таким образом, очень сложная характеристика интеллигибельной области, которую дает Прокл (Plat, theol. III 7-28), гораздо проще характеризуется теперь на основании сопоставления с "Парменидом". Она сводится к тому, что интеллигибельность есть, попросту говоря, единораздельная цельность, или, как мы уже видели у Прокла выше, актуальная бесконечность.
Перейдем теперь ко второй ноуменальной ступени, оставив интеллигибельную ступень как прошлый этап, то есть к ступени интеллигибельно-интеллектуальной. Здесь тоже имеется материал отрицательного характера, заимствованный еще из первой гипотезы, и имеются материалы положительного характера.
б) Первая ступень интеллигибельно-интеллектуальной сферы, характеризуемая отрицательно, лишает единое всякой целости наличия в нем частей и растворяет его в бесконечно дробящейся множественности. Прокл (In Parm. 1089, 17 - 1097, 20) привлекает рассуждение из "Парменида" (137 с), где как раз об этом идет речь. Что же касается положительного плана, то Прокл (Plat. theol. IV 28-34) тоже говорит об этом подробно, а именно с привлечением специального рассуждения Платона (143 а - 144 е) о фактически жизненном, а не просто умственном синтезе целого и частей.
Здесь мы переходим ко второй ступени интеллигибельно-интеллектуальной области - к области жизненного осуществления уже полученной нами единораздельной цельности. В отрицательном смысле об этом говорят и Прокл (In Parm. 1097, 21 - 1110, 15) и Платон (137 cd). Уже сама числовая теория, о которой Прокл говорил раньше, требует категории совершенства, то есть бытийного применения числа. Но когда в предыдущем был получен принцип единораздельной цельности, то еще оставалось неизвестным, как же именно этот принцип осуществляется в действительности. Ведь действительность, взятая сама по себе, без этого принципа оказывается просто дискретным множеством, но это последнее ни в каком случае не может означать окончательной цели диалектики. Следовательно, единораздельная цельность требует для себя фактического осуществления, чтобы она оказалась не просто целым теоретически, но и таким субстанциально-целым, которое имеет фактическое начало, свою фактическую середину и свой фактический конец. В положительном смысле об этом говорят и Прокл (Plat. theol. IV 35-36) и Платон (144 е - 145 а).
Но тогда необходима третья ступень интеллигибельно-интеллектуальной области, о которой в отрицательном смысле говорится у Прокла (In Parm. 1110, 16 - 1134, 12) с привлечением "Парменида" (137 d - 138 а); и положительно об этом Прокл говорит тоже вполне ясно (Plat, theol. IV 37) с привлечением "Парменида" (145 ab) о фактическом осуществлении принципа единораздельной цельности, которая доходит здесь до степени в совершенстве выполненной и субстанциальной фигурности.
Здесь важно вспомнить то, что мы говорили выше (с. 91) в общей характеристике интеллигибельно-интеллектуальной области. В отличие от чисто предметного бытия, которым характеризуется интеллигибельная область, эту вторую область Прокл характеризует как жизнь, данную пока, конечно, в наиболее общем виде. Кроме того, для Прокла это было зарождением уже и первого мифологического имени, то есть Урана. Теперь мы видим, в каких же категориях "Парменида" Прокл находит эту жизнь и этого Урана.
Оказывается, для этого необходима, во-первых, единораздельная цельность, характерная для интеллигибельной области, и фактическое, то есть интеллигибельно-интеллектуальное, осуществление этой единораздельной цельности в виде субстанциально данной фигурности. И весьма показательно то, что такую жизненно данную первофигурность Прокл нашел в Уране, то есть в Небе. Это Небо действительно является для античного человека наиболее общей первофигурностью; и, кроме того, оно есть максимальная жизненность. Ведь в мифах рисуется, как Уран, обладавший неимоверной плодовитостью, был низвержен в Тартар своим сыном Кроносом, который захотел остаться целым и не попасть в Тартар, куда Уран ниспровергал своих бесчисленных детей. Выше (с. 33 сл.) мы приводили из Прокла также материалы и о том, что это покамест еще не обычное чувственное и видимое небо, но предельно обобщенный прообраз материально-чувственного неба. Тексты из "Парменида", которые Прокл привлекает здесь для диалектики этой интеллигибельно-интеллектуальной области в ее завершенности, ярко свидетельствуют о том, что чисто диалектически для Прокла здесь может идти речь только о жизненном воплощении единораздельной цельности, становящейся ввиду своей воплощенности уже некоего рода фигурой.
